Бьющееся стекло

— Шейн, но мне, честное слово, небезразлично все, что касается тебя. Все, что я делаю, делается ради тебя.

— Ага, завела свою песню… Ты это без конца талдычишь, да только это вранье. И всегда было одно вранье. Все, что ты делаешь, делается ради одного человека — ради тебя! Ты эгоистка, ты больше ни о ком и не думаешь. Ты меня не любишь! И вообще никого не любишь, кроме себя самой!

— Шейн, — в отчаянии воскликнула она, — у нас ведь общая жизнь! Я переживаю за тебя больше, чем за себя. Моя учеба, моя работа — все это для нас обоих!

— Твоя учеба! Твоя работа! Ты делала это ради меня! Думаешь, я куплюсь на такое дерьмовое вранье? Ради себя ты ломалась, вот ради кого. Нароешь проблем, потом с них кайф ловишь. Ну вот, добавь теперь к ним еще и меня. Думаешь, я не знаю про твоего дружка? Как бы не так! Ты вечно говорила, будто тебя дома не видать из-за работы, но я-то знаю, что это за работенка. Вот и вчера вечером тебя не было дома. Наверняка с ним развлекалась, разве нет? Окажись ты на месте, когда копы звонили, я бы не провел ночь в каталажке.

— Но я ведь и правда люблю тебя, ты мой сын! — только и нашлась, что сказать она.

— Думаешь, что ты самая умная, — разошелся между тем Шейн. — А откуда, по-твоему, я брал деньжата на марихуану? С твоей кредитной карточки. Узнать шифр было плевым делом, ты ведь не могла придумать ничего похитрее, чем дата моего рождения. Я это выяснил со второй попытки. А наличные — ты думала, их тягал кто-то из твоего офиса? Ну-ну…

Его признания ранили ее, как стилет, но она постаралась скрыть свое потрясение. Ее долг заключался в том, чтобы помочь ему, а для этого следовало проявить терпение и выяснить как можно больше.

— Шейн, ты принимаешь что-нибудь, кроме марихуаны? — теперь, когда он разговорился, она должна была услышать все. Все, вплоть до самых ужасных подробностей. И не допустить, чтобы его ожесточенность помешала ей в этом. — Шейн, — с нажимом повторила Джуди, — марихуана — единственный наркотик, который ты принимаешь?

Он не ответил. Его тирада оборвалась так резко, как и началась. Он запустил пальцы в волосы, а когда они упали ему на глаза, забросил непослушные пряди за уши и уставился, как раньше, на опущенные жалюзи.

— И часто ты куришь марихуану? Один или только с друзьями?

— Ага, вот ты и добралась до моих друзей, — вскинулся он. — Заинтересовалась! А раньше они тебе были до лампочки. Ты никогда не разрешала приводить их домой, чтобы не мешали твоей драгоценной учебе. А теперь вдруг заинтересовалась: с кем это я тусуюсь.

— Послушай, Шейн, мы ведь с тобой на одной стороне… — Джуди устала. Посещение каталажки, гнев и отчаяние брали свое. Она постаралась свести разговор к самому настоятельному. — И у нас серьезная проблема. Тебе предъявлено серьезное обвинение. Ограбление, это, знаешь ли, не пустяк. К счастью, суперинтендант Доуз сказал, что не станет предъявлять тебе еще и обвинение в незаконном хранении наркотиков, однако сведения об этом занесены в дело, а оно будет лежать перед судьей при вынесении приговора… Шейн, ты меня слушаешь? — прервалась она, чувствуя раздражение от очевидного равнодушия сына ко всем ее рассуждениям… — Во-первых, нам потребуется адвокат. Я попрошу Алвина Миддлтона, он специализируется на защите несовершеннолетних в уголовных делах… Да что с тобой?

— Делай, что хочешь. Мне плевать, — вызывающе заявил он, прервав молчание, и с показной небрежностью, вразвалочку, вышел из комнаты.

Она осталась одна, наедине со своей болью и страхом.

А может быть, обвинения Шейна справедливы? Может быть, она слишком увлеклась своей карьерой? Ей следовало побольше бывать с сыном, а то ведь с тех пор, как в ее жизни появился Терри, они толком и не виделись. Надо было рассказать ему про Терри с самого начала. Почему она оставалась в стороне от жизни сына, почему даже не подумала познакомиться с друзьями, которых он завел после переезда в Кристалл Сити? И почему не приметила никаких признаков того, что Шейн употребляет наркотики? А ведь они были налицо — вопиющие признаки! Деньги, похищенные из кошелька, деньги, снятые с кредитной карточки, папиросная бумага… Должно быть, он хотел, чтобы она заметила неладное, и помогла ему. Но она не замечала ни этих признаков, ни его. Потому, что была слишком занята. Слишком занята, и слишком сосредоточена на себе.

Что же она за мать, если позволила такому случиться? Суперинтендант проявил по отношению к ней учтивость, может быть, даже излишнюю. Он делал вид, будто пребывание в подобном заведении — обычное дело для мальчиков из приличных семей. Но могла ли она предотвратить это?

Все эти беспорядочные мысли теснились в ее голове в последующие дни. Она встретилась с Алвином и договорилась, чтобы тот представлял интересы Шейна. Сомнения и беспокойство вмешивались в работу, не давая сосредоточиться. Теперь, когда она ненароком отрывала взгляд от стола и видела в центре атриума вращающийся золоченый шар, ей казалось, будто центробежная сила вращения сбрасывает ее с орбиты, и в этом чудилась какая-то укоризна. Она обвиняла себя чуть ли не теми же самыми словами, какие слышала от сына. Она терзала себя вопросами, и был лишь один вопрос, который ей не пришло в голову задать: любит ли она Шейна. Но во всем творившемся кошмаре то было единственное, в чем она не сомневалась.

Глава 9

В 11.45 Джуди вышла из «Интернэшнл Сквер». Ей предстоял ланч с Председателем Правления «Бэнкорп», первый с того дня, как он сделал ей предложение стать служащей его компании. Вчера, извещая Джуди о приглашении, миссис Флит не уточнила, какие вопросы желает обсудить мистер Льюис, и по дороге Джуди обдумывала возможную тематику беседы. Несмотря на всю свою тревогу за Шейна, она не выпускала из-под контроля дела «Вэлью Лизинг» и знала, что сможет ответить на любой возможный вопрос.

Сейчас, спустя двадцать три дня после задержания Шейна, она делила все свое время между сыном и офисом, ограничив общение с Терри встречами в обеденный перерыв. Он, казалось, относился к этому с пониманием, с большим пониманием, чем она могла ожидать. Джуди просто сказала ему, что в ближайшие несколько недель будет проводить вечера с сыном, объяснив это своим чувством вины за то, что уделяет сыну мало внимания. Довериться Терри полностью она не могла: ей было стыдно.

В «Прайм Риб» ей не пришлось ждать, пока глаза приспособятся к освещению: темный декор ресторана казался продолжением улицы, над которой низко нависли тучи. Алана Льюиса она увидела почти от входа. Он сидел на том же месте, за тем же столом, что и в прошлый раз. И — что вовсе не походило на его обычную флегматичность — казался возбужденным. Он крошил пальцами французскую булку и разбрасывал крошки по тарелке. Подошедшего официанта он отослал прочь досадливым взмахом руки.

— Вы миссис Крюгер? Мистер Льюис ждет вас… Разрешите помочь вам, — промолвил подошедший метрдотель и, сняв с плеч Джуди легкий плащ, повел ее к столику Льюиса.

Завидев ее, тот снова обрел привычный безмятежный вид.

— Джуди, как приятно вас видеть. Что желаете выпить?

— Спасибо. Перье.

— Карл, перье для леди, а мне — как обычно.

Передавая листок с заказом на напитки помощнику, Карл осведомился: — Предпочтете сделать основной заказ сейчас или попозже, мистер Льюис?

— Пожалуй, сейчас.

Карл вложил ей в руки раскрытое меню.

— Джуди… — сразу же обратился к ней мистер Льюис.

Она выбрала ростбиф. Средней прожаренности.

— Пусть их будет два, Карл, — сказал Льюис. — С устрицами и пальмовым салатом.

Подали напитки.

— Знаете, Джуди, — сказал Льюис, — я ото всех слышу о вас только наилучшие отзывы, и вижу, что вы и вправду тот самый человек, который был нужен для «Вэлью Лизинг». Прекрасные результаты, с первого дня! Предложенная вами система отсрочек уже позволила нам сэкономить кучу денег. И вы ухитрились внедрить ее, не взъерошив ничьих перьев. Что, уверен, было делом нелегким — я ведь этих ребят знаю… Так что, Джуди, за ваше будущее в «Бэнкорп»! — он поднял мартини, провозглашая тост, отпил глоток и придвинул свое черное, на колесиках, кресло поближе к ней. — Вы должны быть довольны тем, как идут дела.