Лицо порока (СИ)

— Завтра, — подтвердил я. — Когда лучше прийти — с утра или вечером?

— После работы. Тогда ты сможешь дольше посидеть со мной… Но смотри, если будешь чувствовать себя уставшим — не приходи, лучше отдохни, — в Машином взгляде было так много теплоты…

— Что тебе принести, мышонок?

— Не нужно ничего. Мне совершенно не хочется кушать, — виновато улыбнулась она.

Я прижал ее руку к своей груди.

— Машенька, тебе нужно хорошо питаться. Чтобы быстрее выздороветь. Принесу что-нибудь питательное и заставлю все съесть.

Вечер я провел у Насти. Она была в приподнятом настроении, даже можно сказать — взбудораженная. Все суетилась, лизалась ко мне, заигрывала. Но ее внешний вид мне не понравился: под глазами глубокие тени, щеки бледные, губы бескровные. Впечатление такое, вроде она или с перепоя, или не спала как минимум двое суток.

— Что это с тобой, котенок? — спросил я без обиняков.

— А что такое? — искренне удивилась Настя моему недовольному тону.

— Вид у тебя нездоровый, — пояснил я. — Ты часом не заболела?

Она обхватила меня руками за шею, прильнула к груди. И затихла в объятиях.

— Ну-ка, дохни! — я отстранил ее и, взяв за голову обеими руками, внимательно посмотрел в глаза.

— Да ты что, Ванечка! — засмеялась Настя. — Я же практически не пью. Разве что с тобой иногда позволяю себе несколько глотков.

— Но ты как-то внешне переменилась, — не унимался я. — И в худшую сторону.

Она отступила на шаг и, четко печатая слова, торжественно произнесла:

— Я буду матерью!

— Что?! — от неожиданности у меня перехватило дыхание и показалось, будто остановилось сердце. Но я быстро взял себя в руки и уже спокойно спросил: — Ты в этом абсолютно уверена?

— Да! Да, любимый! — сияя, как свежеиспеченный блинчик, подтвердила Настя. — Я поняла это уже несколько недель назад. Но не была полностью уверена… А в пятницу сходила в поликлинику и удостоверилась. Я беременна!

Боже мой! Вот это новость! Просто ошеломляющая новость! Так, значит, мне в свои сорок предстоит стать отцом младенца? У меня появится еще один ребенок? Я сгреб Настю в объятия и крепко расцеловал.

— Ты счастлив? — ее глаза сверкали, как майские звезды.

— А как ты думаешь, любимая?!

— Ты точно счастлив? — допытывалась она, заглядывая мне в лицо.

— Милая моя, ты даже не представляешь, как я счастлив! — в моем тоне было столько пафоса, что Настя, прижавшись к моей груди, тихо засмеялась от переполнявшей ее радости.

И моя душа в тот миг действительно была исполнена блаженства. Но потом, через минуту, поглаживая спину и плечи будущей мамы, я вдруг почувствовал неуверенность и беспокойство. Здоровым ли появится на свет дитя? Ведь я много пью спиртного и выкуриваю по две пачки сигарет в день!

Тревога, эта и неуверенность быстро улетучились, когда я вспомнил некоторых своих приятелей, которые ведут нисколько не лучший образ жизни, а детишки у них крепкие и выглядят, как кровь с молоком.

Нацеловавшись и наобнимавшись, мы чинно, по-семейному поужинали. Сообщение Насти все время держало меня в приятном волнении, и мне никак не удавалось успокоиться. Даже несколько стопок водки — проверенного средства — не дали ожидаемого эффекта. Потом мы сидели в гостиной, обсуждая планы на будущее.

— Я уже готовлю нашему ребеночку приданое, — призналась Настя, смущенно опустив глаза. — Говорят, нельзя заранее, но я не могу удержаться. Хочешь, покажу?

— Покажи! — попросил я и, когда она поднялась с дивана, бережно погладил ей живот, Настя принесла из спальни узелок. Развязала и начала выкладывать вещицы на журнальный столик, предварительно подстелив простынку.

— Вот распашоночки. Я сама сшила. Вот варежки. Правда, я еще не закончила их вязать, — комментировала она с воодушевлением. — А глянь на это одеяльце. Чудо! Вчера увидела на, вещевом рынке и решила купить. А это ползунки, подгузники, пеленки!

Лицо Насти посвежело, разрумянилось, но все равно смотрелось уставшим и болезненным.

— Значит, так, милая! — решительно заявил я, перебирая детские вещицы. — Тебе нужно немедленно взять отпуск.

— Зачем? — она подняла голову и посмотрела на меня непонимающим взглядом.

— Я куплю тебе путевку в санаторий, — объяснил я. — На двадцать четыре дня. Поедешь в Бердянск. Сейчас, понятное дело, в море не искупаешься, зато там покой, тишь да благодать. А главное — свежий воздух. Все это тебе необходимо.

— Но мне кажется… — хотела возразить Настя, — что лучше…

— Никаких отговорок! — отрубил я и приказным тоном продолжил: — Ты уже не юная, выносить плод тебе будет нелегко. Нужно подкрепить силы. Собирайся, через пару дней поедешь! Какие следует собрать документы, я узнаю завтра же.

Она покорно притронулась головой к моему плечу.

— Ты прав, Ванечка. Мне хотелось, конечно, побыть на Новый год дома, но коль такая ситуация, надо ехать…

— Первого января я обязательно тебя навещу, — я заглянул в Настины глаза, излучающие счастье. — Отпразднуем с тобой наступление Нового года — года, в котором родится наше дитя.

Она бросилась мне на шею и заплакала…

Поздним вечером я приехал на Новокузнецкую. Позвонил в больницу, справился о самочувствии Маши. Потом набрал номер телефона Ларисы.

— Как ты, моя золотая?

— Нормально. Сегодня, я так понимаю, ты уже не зайдешь? — голос ее был сухим и неласковым.

— Сегодня — нет, — вздохнул я. — У тебя все в порядке?

— Да, все в норме.

— Тогда целую тебя, солнышко!

— И я тебя…

Немного посидев перед экраном телевизора и попив чайку, я отправился домой.

На душе было от чего-то неспокойно, тревожно, муторно. Но мне совсем не хотелось разбираться, от чего именно…

Когда у тебя дел по горло, это даже и хорошо. Некогда копаться в душе, некогда прислушиваться к своим неосознанным мыслям и сомнениям.

Сегодня мне предстояло напряженно поработать. Кроме редакционных дел, коих скопился целый ворох, нужно было выяснить все насчет Настиной путевки, встретиться в городе с Ольгой, навестить Машу в больнице. Ну, и попробовать подзаработать деньжат, хотя покамест они у меня имелись. Но запас, понятно, карман не тянет.

На удивление работа заспорилась, все пошло, как по маслу. От редакционной текучки я отделался уже перед обедом. Потом договорился о путевке для Насти, опять же с помощью знакомой из облздравуправления. Директора агрофирмы «Добробут» Николая Семеновича — своего старого приятеля — «достал» звонком дома, куда он заехал пообедать. Нехотя, он все-таки согласился отпустить семьдесят тонн пшеницы в обмен на дизельное топливо.

На встречу с Ольгой — возле областной научной библиотеки — я опоздал всего на пять минут. Ольга топталась у газетного киоска. Высокая, стройная, дородная, в кофейного цвета кожаном пальто с роскошным песцовым воротником, она, выглядела, боярыней. От одной мысли, что эта женщина принадлежит мне, на душе сразу сделалось сладко.

Мы посидели в кафе, посетили выставку работ местных фотохудожников. А затем, прихватив торт и коньяк, отправились в квартиру на Новокузнецкой. Ольге я сказал, что это жилье — собственность моего приятеля, который на пару дней отправился к родственникам за границу.

Все было, как всегда замечательно. Мы расстались только в шесть вечера.

Мне еще нужно было что-нибудь купить для Маши и навестить ее в больнице.

— Все медицинские справки собрала, ничего не забыла? — в который раз спрашиваю я Настю.

Она мечется по гостиной, укладывает вещи в две дорожные сумки. А я просматриваю наличие документов: паспорта, путевки, справок из поликлиники — все ли на месте? Потом открываю Настин кошелек, перебираю купюры. Не густо! Добавляю туда приличную сумму — деньги у меня наготове, лежали в кармане брюк. Настя краем глаза, улавливает мои движения.

— «Бабок» у меня вполне хватит! — убежденно говорит она. — Тем более, что мне даже на билет тратиться не придется, меня ведь отвезет в Бердянск водитель твоего друга.