Разрозненная Русь

Остался только вестовой воеводы, который начал звать воев сторожевой сотни, чтобы все бежали к переправе...

Тем временем Овдей со своей десяткой (осталось шесть человек) плыл обратно, что-то кричал... Когда они в мокрой обвислой одежде взобрались на левый берег, то полсотни воев во главе с сотским уже ждали его. Овдей, разбрызгивая грязь, подскочил к нему и, тряся слипшейся сырой бородой, заорал:

- Обошли нас!..

- Не ори, знаем!..

Отдельные воины продолжали еще выходить на дорогу, ведя за повод коней, когда сотский подал команду и неполная сотня устремилась, поднимая пыль, вслед, за ушедшими...

Десятник Овдей скакал рядом с сотским и, подлаживаясь к ходу, перекрывая грохот копыт, шум, кричал:

- Докуда едем?

- До Длинного оврага - верст пять...

- А если они уж там?.. Ярополк перехватил мост?

Сотский в ответ звероподобно оскалил зубы...

Овдей и сам знал, что тогда - конец. Длинный овраг можно пройти только через мост, - его не обойдешь: на десятки верст в ту и в другую стороны от него тянутся с глубокими крутыми склонами овраги, заросшие непролазным еловым лесом с буреломами. Не только коню - пешему не пройти.

* * *

Летние ночи в середине июня (12 числа) светлы. Хорошо после дневного зноя, жары ночью: воздух прохладен, влажен - приятно веет в лицо, но плохо охлаждается потное перегретое тело под одеждой, доспехами. Шли-скакали без отдыха, Есей выслал вперед дополнительно сторожей - десятка три - велел далеко не отходить от него: "Чтоб на крик - не далее..."

Вот уже большую часть дороги пронеслись - никого. "А вдруг Ярополк уж там - на мосту?!" - у воеводы сжималось в груди - трудно становилось дышать...

Кони начали похрапывать, крупы потемнели от выступившего пота, в пахах - мыльная пена - заганивали коней...

Сотни сильно растянулись. Есей сказал сотскому Демиду, чтобы он с теми, кто еще может, продолжал скок, а сам с другим сотским приостановил бег, чтобы подождать отставших...

* * *

Сотский Демид догнал высланных вперед ведомцев. Теперь он сам скакал вo главе отряда. В страшном напряжении - дышал через рот; ощеренные зубы жутко посверкивали, когда оглядывался.

- Зарублю!.. Кто отстанет.

Попытался он разглядеть дорогу (есть ли следы), но тени от кустов, дерев не давали это сделать.

За каждым поворотом, за каждым близко к дороге выступившими деревьями чудились ощетиненные копья Ярополковых дружинников... И даже, когда уже дорога опустилась в темноту оврага и зацокали копыта по широкому длинному мосту, и то не верилось, что дошли...

Демид на своем полуживом коне по инерции выскочил на другую сторону оврага. Натянул повод: "Тпру!.." Соскочил с коня, присел на не сгибающиеся ноги - рассматривал дорогу, водил по ней ладонью - свежих следов не было! Он встал, испустил облегченный вздох, снял с головы шлем - свесились на плечи черные (темно-русые) волосы - и, закатив к верху - на серо-молочного цвета небе горели слабыми искорками мелкие звездочки - глаза, перекрестился: "Благодарим тебя, Господи!" Взади, подскакивающие, соскакивали на землю, снимали шлемы, колпаки и тоже благодарно крестились. Сотский махнул рукой:

- Выделите на каждую десять коней одного коновода и пусть они отведут их наверх... Эй, Горазд, где ты?.. Возьми с собой своих три десять воев и идите обратно - за мост, - встаньте по обеим сторонам дороги - там где она начинает спускаться... Копья тоже берите с собой. Сами не показывайтесь... Как только пройдет воевода с сотней и отставшая сторожевая сотня, затаитесь вдоль дороги - с левой стороны и больше никого не пускайте к мосту - бейте из луков!.. Если что, отбиваясь копьями, отходите в лес - не дайте себя побить. До утра стоять!.. Мы коней вам оставим вон там на краю оврага, за березняком - туда и выйдите-продерётесь...

Горазд подозвал воев, каждого осмотрел - уставшие, понурые - знают: на смерть идут!.

Подошел сотский Демид: немолод, но еще в силе мужик, лицо строгое и вдохновленное, низко им поклонился:

- Сыны, братья, други!.. Удержать их теперь можем только здесь, на Мосту, - больше негде... Мы тоже будем ратиться не на живот, а на смерть!.. Да благословит вас Бог! - перекрестил их...

Оставшимся велел таскать хворост, сушняк под мост, завалить ими весь овраг вокруг его. Несколько человек послал секирами подсекать деревья, так, чтобы в нужное время их можно было свалить на мост, дорогу.

* * *

Вдруг как будто земля треснула, небо рухнуло на голову - конь Овдея встал на дыбы: впереди - буря: гром, треск, звон и истошные крики и проклятия десятков людей; визг дерущихся коней!..

Только опыт и ум старого десятника не дали страху пленить тело и Душу его. Он почти что на месте заставил коня развернуться и вышел из начинающейся давки, - скокнул за куст - в сторону от дороги, но его остановили наставленные копья.

- Слезь!.. Брось свое оружие... Теперь иди...

Через десятка четыре шагов Овдей оказался на полянке. Судя по одежде и обличию, перед ним были Ярополковские приспешники: полусотня или чуть более - все хорошо вооружены: копья, мечи висели в ножнах на поясах. Ждали... Неожиданно (сзади) к нему подошли сотский и высокий молодой - шелковистая бородка курчавилась - ("Князь!.. Ярополк!") - за ними вооруженные, в кольчугах - охрана.

- Ты кто? - сверкнул глазами молодой князь.

Овдей вздрогнул от его голоса - такого неприятного, в отличие от внешности, - кувыркнулся перед ним и - лбом об землю...

У Ярополка, как от оскомины скривился рот.

- Подымись и говори кто ты! - сердито.

- Я - десятник володимерского полка...

- Плохой ты воин, коль сбежал от сражения.

- Не хотел, княже-господине, против тебя воевать, - голос старого деcятника задребезжал, слезы выступили - на дурашливом лице - испуг (сам себе Овдей в этот миг стал противен).

- Хватит!.. Знаю вас - надо было сразу ко мне... Скажи: сколько человек у Михалка и Всеволода?.. Ты впереди шел?.. В сторожах?.. Стоят ли еще князья на берегу или тоже двинулись?..

Овдея как ушатом холодной воды: "Господи, да они ведь не знают, что князья Юрьевичи ушли!.." - обрадовался, забылся от радости.

- Что молчишь?!.. - к нему уже подходил сотский с плеткой в руках.

- Убери плетку, теперь я и так скажу - теперь мои слова ничего не изменят...

- Ну ты, холоп, вздумал посмеяться надо мной! - князь до багровы покраснел, крупные капли пота выступили на лице.

- Ой князюшко, ведь великий князь володимерский Михалко и его брат Всеволод Юрьевич, наверно, уже под Володимером...

- Что-о!?.. что ты сказал, собачий сын?! - бросился к Овдею, схватил за грудки, хотел приподнять, но тяжел, крепок оказался старый владимирский воин, - отпустил, нагнул в сторону. Повернулся Ярополк к своему сотскому:

- Отведи и сам... убей!.. И быстро - ко мне...

Овдей выпрямился сколько мог, смело и дерзко посмотрел на князя.

- Ты, Ярополк, к своему народу относишься как к своим рабам, потому-то люди, кроме бояр-холуев, - им все равно, кто князь - лишь бы имения давал, - тебя никогда не признают своим князем, а без нас, народа, хоть сто раз называй себя князем, на самом деле им не будешь...

Сотский по рукоять всадил засапожный нож (с хрустом) в грудь Овдею... Вытер об траву кровь с лезвия ножа, сунул за голенище, подошел к князю.

Ярополк - в ярости:

- Найди тех лазутчиков, которые неверную весть принесли, и с ними также поступи!.. - передохнул: - Пошли ко всем сотским вестников, чтоб все вскочили на коней - будем гнать до самого Кужляка... В никакие стычки не вступать, бои не принимать, если можно, обходить!..

Едва отдохнувшие кони с усилием несли всадников по Владимирской...

* * *

Горазд не сразу понял, что мимо скачут суздальцы-ростовцы (он принял их за отставшую сторожевую сотню), а когда понял, - начали стрельбу из луков, но те достигли моста и, если бы не воевода Есей со своей сотней, - они еще не успели пройти мост, - то Ярополковцы с ходу бы открыли путь себе через Длинный овраг.