Хранитель слёз (СИ)

-- Знаешь, -- тихо проронил Михаил. -- А я ведь в этой истории тоже не безгрешен...

Никита отвлёкся от окна и посмотрел на нотариуса.

-- Ты, как я вижу, уже в курсе, что Лиза была удочерена, -- сказал тот. -- Но, наверное, ещё не знаешь всей истории.

Парень ничего не ответил.

-- Начну по порядку, -- удручённо вздохнул Михаил. -- Хоть и вижу, что ты сейчас совсем не в том состоянии, чтобы воспринимать всё это, но я должен сказать. Вообще, нотариусу запрещается разглашать сведения о совершённых нотариальных действиях, но теперь чего уж там!..

Михаил ещё раз глубоко вздохнул.

-- Наверное, нужно начать с того, что Света была влюблена в мужчину из соседнего дома. -- Нотариус указал пальцем себе за спину, куда-то в направлении той самой близрасположенной девятиэтажки. -- У этого мужчины была своя семья. Тем не менее, Света, бывало, встречалась с ним на детской площадке, когда тот гулял вдвоём со своей маленькой дочерью.

Так у них и завязался роман. Они виделись всё чаще, он становился нередким гостем в её доме. Период их тайных свиданий тянулся довольно долго и очень серьёзно. Но однажды Света... как бы это правильно сказать... устала от всей этой скрытности и постоянного страха быть застигнутыми его женой или соседями. Она хотела жить с этим мужчиной, хотела стать его единственной женщиной, чтобы больше ни от кого ничего не утаивать. Она даже готова была принять его дочь как родную. И это несмотря на то, что у неё уже была своя -- Соня. Соня, которая родилась из-за огрехов молодости... Да, помню, когда на первом курсе увидел совсем юную, "зелёную" Свету, даже вообразить себе не мог, что у неё уже есть ребёнок.

Но чего-чего, а опыта совместной семейной жизни с мужчиной у Светы никогда не было. Потому она с головой и ушла в эти тайные свидания с женатым человеком, надеясь на скорые перемены в её жизни. У них действительно всё было очень серьёзно. Он уже подумывал в ближайшее время развестись с супругой и начать жить со Светой. Но однажды -- зимой это было -- произошло ужасное... Его вместе с женой убили возле гаражей. Зарезали. Трупы спрятали в их же собственный гараж, предварительно ограбив, а затем угнали машину. Жутко кровавый случай. Об этом чуть ли не во всех газетах писали...

Света долго не могла оправиться от случившегося. Спустя время она приняла решение удочерить его ребёнка -- Лизу... Как я уже говорил, Света сильно мечтала жить с этим мужчиной, мечтала стать с ним одной семьёй и вместе воспитывать такую, как она сама всегда говорила, прелестную, милую дочь. Девочка же получила обморожение в тот самый злополучный день, когда отправилась искать невернувшихся родителей. После этого она стала совершенно другой: замкнутой, молчаливой, боязливой до крайности, особенно это касалось снега. Девочке не признались, что произошло с её родителями. Просто сказали, что они куда-то ушли и не вернулись. С тех пор для неё они -- пропавшие без вести. Света, забирая девочку из детского дома, надеялась, что со временем та сможет излечиться от своей хионофобии и замкнутости. Но увы... За время жизни Светы этого так и не произошло.

Несмотря на свой болезненный страх и некоторые другие психические особенности, Лиза всё же считалась дееспособной и вменяемой. Поэтому по достижении совершеннолетия квартира её родителей стала ей доступна для любых коммерческих действий. И вот Света -- ещё за год до того, как пришла ко мне писать завещание -- обратилась с просьбой помочь продать эту квартиру. Мол, всё равно много лет пустует без дела. Теперь, когда Лизе исполнилось восемнадцать, провернуть это дело действительно не составило труда. Квартира была продана. А весь капитал достался Лизе и Свете. Поскольку Лиза не выявляла никакого интереса к деньгам, то все бумаги подписывала совершенно спокойно, лишь бы поскорее всё это завершилось.

Но нужно понимать, что Света делала это не в корыстных целях. На самом деле это разумно. Зачем квартире простаиваться просто так? Да и кому деньги помешают, верно? Хотя бы даже для того, чтобы жить лучше. К тому же, чтобы и дальше обучать Лизу каким-нибудь наукам в домашних условиях, нужны были финансы. Хорошие педагоги, преподающие на дому, -- удовольствие не из дешёвых. Хоть Света и работала в приличной компании, но в деньгах нуждалась. Так у неё появилась неплохая сумма денег: несколько миллионов рублей.

И вот тут-то в игру вступила Соня... Давно живущая собственной жизнью, она каким-то образом узнала, что у матери появился внезапно-крупный капитал. И... пришла ко мне за подробностями. Она откуда-то выведала, что все эти дела Света вела со мной. Как я уже говорил, нотариус обязан хранить в тайне сведения, которые...

-- Вы всё рассказали ей, -- выговорил Никита, безразлично глядя в окно.

-- Она... -- замялся и ссутулился Михаил, -- умеет добиваться своего... И всё это преподнесла так тонко и изящно, что я, в последнее время замыленный своей бытовой рутиной и бесконечными ссорами с женой, поддался... Теперь, конечно же, об этом сожалею. Каждый день... Жена ведь моя ни в чём не виновата. Она ведь всё для меня делает. А я...

Никита посмотрел на нотариуса, который за несколько мгновений сильно переменился. К его лицу прилила кровь, губы дрожали, голос ломался. Так на свет выходила правда.

-- Соня всегда шла до самого победного конца. Не брезгуя никакими методами достижения своих целей, -- продолжал Михаил. -- Мне кажется, она всегда действует из принципа "Уничтожая себя, не забудь уничтожить и тех, кто рядом"... В общем, она узнала о больших деньгах с продажи квартиры и тоже захотела ими владеть. И начала изводить мать. На протяжении года приходила к ней, требовала свою весомую долю, заводила жуткие скандалы, иногда даже доходило до драк. Света объясняла ей, что эти деньги она ни в коем случае не отдаст, поскольку принадлежали они Лизе. Но Соня уступать не собиралась. Тогда Света, с каждым разом чувствуя себя хуже из-за проблем с сердцем, решила подстраховаться. И написала завещание. Она не могла рисковать тем, что оставит Лизу в неизвестности, бросит на произвол судьбы. Это был уже второй раз, когда она обратилась ко мне за помощью. Про этот случай я тебе уже рассказывал. Вот так всё и было...

-- Вы по-прежнему живёте вместе? -- как-то безучастно спросил Никита.

-- С женой?.. Ну... да, -- тихо ответил Михаил. -- Правда, в последнее время что-то совсем не можем поладить. Кажется, дальше будет только хуже. Да ещё с тех пор не могу найти себе места. Кто знает, может Света и не умерла бы, если бы Соня не начала её изводить. Может, ничего бы и не случилось... Я виноват перед Светой. И перед своей женой. Поэтому всеми силами и старался помочь Лизе. Хотел, чтобы хотя бы у неё всё было хорошо. Хотел хоть в этом не пролететь, но...

-- Но даже здесь вы ни черта не справились, да?! -- перебил его Никита и рассмеялся странным смехом.

Михаил с недоверием поглядел на парня, но ничего не сказал. Никита, продолжая смеяться, громко стукнул ладонью по столу.

-- Да ладно вам! -- воскликнул он. -- Это ведь не только ваша вина. Тут уж я в первых рядах виновников. Я! И вообще, не вы ведь оставили в завещании мне квартиру, а тётя Света. И к чему всё это привело? Вот! Что ещё раз убеждает меня в моей ничтожности! Считал, что теперь всё будет по-другому. Не-а! По-другому быть не может. В мире обманщиков не может быть по-другому. Я такой же, как и все, -- лжец. Лгу всему и вся. Но самое главное -- самому себе. И ведь говорил, что не стоит оставлять Лизу на меня! Ведь говорил же вам! Кто я такой? Всего лишь человечишка, который даже не знает, кто он и где его место в жизни. И что я, такой, могу? Всё, что я могу в этой жизни, -- это вот, -- указал Никита на кофеварку, -- позволить себе такой аппарат. Да и то -- скрипя зубами и карманами. Это -- единственное важное достижение, которого я добился сам. На этом границы всех моих возможностей кончаются. И что я мог сделать, будучи таким? Разве можно было ожидать хорошего исхода, а? Нельзя полагаться на человека, который ни черта не определился с тем, кто он есть; который не выкристаллизовался в понятное для самого себя существо. Ведь он может всё испортить. И вот -- всё испортил! Теперь Лизы нет. Увёз её к себе домой, хотел показать ей весёлый празд... -- Никита запнулся, в его глаза ударили слёзы. Ему становилось дурно, голова наливалась болезненной тяжестью.