Девушка конец света

Жаклин много раз могла бы вернуться домой, но ее удерживал Алекс, точнее, его скрытый талант, проявившийся в поездке. Он делал все возможное, чтобы на подсознательном уровне внушить Жаклин, будто он гений. Например, когда он говорил с ней о знаках зодиака, она слушала его и верила, что человек, родившийся под знаком Весов, может быть, и необязательно гениален, но точно взвешивает все, что попадает на чаши его весов, и, как истинный художник, знает цену людям и вещам. Даже то, что Жаклин не воспринимала слова Алекса в штыки, уже говорило о его силе. Люди, рожденные под этим знаком, не являются абсолютным измерительным прибором, но всегда могут объяснить, почему их чаши склонились в ту или иную сторону. Эта способность Алекса была подобна маяку в городе, чуждом ей, как пустыня Иакову. Алекс знал, на что способен человек, видел его потенциал с самой первой встречи и знал, что нужно сделать, чтобы этот потенциал раскрыть. Он не обращал внимания на общественное положение человека, но сосредотачивался на силе, заложенной у него внутри.

Это существенно помогало Алексу, и когда он работал над журналом «Восток и Запад» в Стамбуле, и когда выпускал «Сад Роз» в Калькутте. В восточном городе Алекс быстро понял, что его английский был незаменимым инструментом, поскольку он мог учить языку детей высокопоставленных лиц. Кто бы ни знакомился с Алексом, всех впечатлял его талант сохранять превосходный баланс в общении и полное отсутствие какой-либо предвзятости в отношении других людей. Чаши его весов всегда были вровень: легкие или тяжелые — не важно, главное, что всегда в равновесии. Но, конечно, равновесие было весьма субъективным. Хотя в Калькутте журнал, который в Стамбуле они с Жаклин еле-еле растягивали на четыре страницы, разросся до тридцати двух листов, оставаться в этом городе стало невозможно. Виной тому были муссоны, рикши и невыносимая жара. Еще одна причина крылась в том, что Алекс стал поглядывать на других девушек. Жаклин не относилась к тому типу людей, которые могли бы простить измену. Однако Алекс успокоил ее, свалив все на жару, и уговорил покинуть Калькутту и перебраться восточнее, в город, где он пообещал ей прекрасное побережье и хорошее пиво. Прибрежный город, в который они приехали, был отстроен на европейский манер, и там Жаклин с Алексом стали издавать журнал «Красная звезда». Название, как, впрочем, и всегда, придумал Алекс. И хотя он имел очень смутное представление о маоизме, сам образ красной звезды покорил его воображение. Это оказался последний журнал, над которым они с Жаклин трудились вместе. И во всех смыслах поспособствовал этому господин Ри: благодаря его финансовой помощи издание «Красной звезды» в принципе стало возможно, но он же поспособствовал и тому, что Алекс отдалился от Жаклин. С того самого момента, как, проходя мимо Жаклин в баре отеля «Шангрила», Ри остановился, наклонился к плечу девушки и, раздувая ноздри, вдохнул ее аромат, Алекс понял, что на этот раз они будут издавать журнал благодаря дарованиям Жаклин, а не его собственным талантам. И конечно, он даже представить себе не мог, что прекратит свое существование «Красная звезда» опять же из-за Жаклин. Как бы там ни было, в ту самую секунду, когда Ри остановился около Жаклин, Алекса захлестнула злость. Ри ответил ему, что он не смог сдержаться, когда аромат, исходивший от Жаклин, вынудил его поступить столь грубо. Ри так затейливо и красочно пытался оправдать свой поступок, что его рассказ стал похож на волшебную восточную сказку.

Предчувствие не обмануло Алекса. «Красная звезда» выросла именно из того разговора. Когда Ри узнал, что Алекс и Жаклин путешествуют по Востоку, собирают материал по истории и культуре разных городов и публикуют свои заметки в журнале для многочисленных туристов, он охотно предложил свою помощь, в первую очередь финансовую. Демонстрируя один из журналов «Сад Роз», который пришел на смену аляповатому «Восток и Запад», Алекс решил, что пора набивать себе цену.

— Да, в других городах наши инвесторы оплачивали и стоимость издания журнала, и, конечно, наше проживание, — начал Алекс, решив не раскрывать правду, что во всех предыдущих случаях им оплачивали только стоимость печати журнала.

Ри покивал головой и предупредил только, что его имя не должно значиться в качестве издателя. Это вполне устраивало Алекса, который к тому времени уже успел привыкнуть к разным административным трудностям. Не вдаваясь в подробности, он спросил, есть ли у Ри еще какие-нибудь пожелания по поводу журнала.

— В каждом номере вы обязательно должны публиковать мою историю, которую я рассказал в начале вечера, — ответил Ри.

Алекс кивнул — никаких трудностей просьба Ри не представляла, хотя было непонятно, почему для него это было так важно.

От всех предыдущих журналов «Красная звезда» отличалась оформлением. Щедрые инвестиции позволили раскрыться Жаклин, которая до этого никак не могла показать свой талант во всей красе. В «Красной звезде» неожиданно обрывающиеся предложения были написаны различными удивительными шрифтами. Представившийся мистером Ри старик занял место издателя совсем под другим именем. А вся работа по написанию текстов, как и раньше, легла на плечи Алекса. Он решал, о чем писать: обзор ресторанов, баров, культурных мероприятий, — и в зависимости от этого отбирал материал. Некоторые трудности у него вызывали статьи об историческом и культурном наследии города, сохранившемся до наших дней, но самым сложным оказалось писать историю мистера Ри, которую Алекс был обязан публиковать в каждом номере. Примерно в то время, когда они работали над третьим номером, Алекс случайно встретил «его», мужчину, разглядывавшего воздушные шары с лицами забавных зверюшек, колыхавшиеся над песчаным пляжем, и тогда же Алекс вдруг почувствовал, что не может больше сочинять эти истории. Плевать на журнал и все остальное — в душе Алекса было одно-единственное желание: сбежать!

3

Дом мистера Ри стоял на холме напротив огромного аквариума под названием «Мир моря». От отеля возле моста до дома Ри пешком можно было дойти минут за двадцать, не больше. По обеим сторонам дороги, ведущей на холм, росли туи, деревья гинкго и дубы, высаженные здесь, когда этот район еще принадлежал иностранцам, жившим в стране. В гуще деревьев было много укромных мест, где можно было спрятаться от любопытных глаз прохожих и где обитали уличные бродяги. И хотя сама по себе дорога была создана для пеших прогулок, из-за бродяг, которые постоянно оказывались на пути, бессильные посторониться, мало кто решался ходить по ней. Все дома вдоль дороги и выше, где жил Ри, были построены приезжими. Поэтому стоило лишь подняться на холм — и вокруг оказывались роскошные вишневые сады.

Мистер Ри жил в двухэтажном доме колониального периода, и каждый год ближе к концу весны он мог наблюдать, как улетают вниз, в сторону океана, белые лепестки, опадающие с вишневых деревьев. Синее море было заветной мечтой цветов. Только оно было далековато, и лишь немногие лепестки долетали до него. Вероятно, это была оборотная сторона весны, если она у нее есть. Так говорил мистер Ри, когда рассказывал о бесчисленных цветах, устремлявшихся к морю. Таково было его представление о жизни. Он считал, что абсолютно все вещи, преодолевая пик, показывают свою обратную сторону, изнанку. Только недостижимая мечта поистине может называться мечтой, поэтому если вы видите спину людей на пути к мечте, значит, они перевалили за пик и отказались от нее. И именно этот момент является переломным в жизни. Мистер Ри верил, что все его несчастья начались с тех пор, как он стал жить один в этом двухэтажном доме.

Когда «он» впервые пришел к Ри, тот, зажигая свечи, спросил: «Можно ли скучать о том, чего не существует?» Он говорил, избегая прямых формулировок, и никогда не объяснял свои мысли до конца. Его немного корявый английский, на котором говорили все местные нелегалы, заставлял задуматься, не принадлежит ли и он к их числу. Может, он тоже нелегал? Алекс взглянул на Ри. Тот положил на место зажигалку и стал рассматривать мужчину, который пришел с Алексом. «Речь идет о мечте?» — уточнил мужчина, но сразу понял, что ошибся в своем предположении. Тогда Ри уселся напротив нового друга Алекса и наконец-то заговорил о себе. История была в точности такой же, как ее пересказывал Алекс. История о любви к девушке, которая жила в доме на самой вершине холма. Едва мистер Ри начал свой рассказ, Алекс сказал, что его уже тошнит. Мужчина подумал, что Алекса тошнит от куцего английского, на котором говорил Ри.