Вам и не снилось

- Надо было курочку Рябу...

- У нас будут хорошие дети. Я постараюсь...

- Скажи только сразу: будешь их насильно учить музыке?

- Буду!

- Учти: со мной этот номер не прошел...

- Ромка, мы с тобой дураки? О чем мы говорим? Мне уже стыдно...

- Ничуть! Надо знать, какое ты хочешь будущее, и его строить.

Готовя самые тяжкие испытания, жизнь способна предварительно парализовать волю тех, кто мог бы что-то предотвратить.

Вера уже после Мариуполя почувствовала себя хорошо и уверенно. Выбравшись за много-много лет в командировку, оторвавшись на две недели от вечно хворающего мужа, так складно и оперативно решив эту ситуацию с сыном, она вдруг ощутила себя мудрой, сильной, счастливой женщиной, которая может позволить себе ничего не бояться. Костя за две недели не умер, другую женщину не завел, Роман нормально пережил перевод в другую школу и рад ей, вернее, рад математике. Людмила Сергеевна на дороге не встречается. И ну ее, еще о ней думать! Вон как ее, Веру, Костя ждал из Мариуполя. "Я, говорит, на бюллетене обычно не бреюсь, а ради твоего приезда побрился". А про себя Вера отметила: и надушился. В общем, встретил ее хорошо пахнущий, любящий, соскучившийся муж. "Лю-у-ся! Люсенька!" - это уже вчерашний ее испуг. Это от нервов, от переутомления. Подумаешь, модные тряпки. Вера у спекулянтки купила бонлоновый костюм в две полосы - вишневую и белую. Живот подтянула - и вполне. В метро один привязался. "Вы говорит, не просто прекрасная женщина, а богиня материнства".

На новую ступень самосознания поднялся в ту осень и Костя. Он вдруг осознал свои хворобы - радикулит, гипертонию, артрит и ларингит - не только как скопище неприятностей, мешающих жить и осложняющих отношения с начальством, а как некую единую Болезнь, которая требовала к себе уважения и почтения. Он даже успокоился, поняв, что болезнь переросла его и полностью подчинила. Этим самым она сняла ранее существовавшие неловкости: две недели в месяц неработы, постоянные хождения к докторам: "Опять спазм, опять колет..." Все встало на места. Есть он. Но есть и Болезнь. И он полюбил свою Болезнь больше себя, больше Веры, больше сына... Даже Люся, удивительная, прекрасная, далекая Люся, размылась, потеряла и цвет и очертания. Была и нету. И была ли? Костя стал умиротворен, беззаботен и счастлив этим своим новым состоянием. Правда, иногда, хоть и все реже, приходили старые друзья. Они произносили глупые, не имеющие конкретного смысла слова: "Ты мужчина", "Надо взбодриться", "В конце концов совесть у тебя есть? У тебя же нет ничего смертельного!" Костя иронически улыбался. Какая чепуха! И Болезнь вознаграждала его за стойкость очередным бюллетенем, очередной прекрасной возможностью лежать и думать. Мысли были неспешные и мудрые. Вот глупо же, глупо выстроили именно здесь скоростную дорогу. Надо было на сто метров левее. Он доставал блокнот и легко, небрежно высчитывал экономию. Очевидность найденной ошибки веселила сердце, но огорчала граждански настроенный ум. И он садился