Подробности мелких чувств

тала появляться искательница смерти Зойка, а однажды и совсем исчезла. Ушла и мама. Как-то Лилия Ивановна проснулась от зуда во всем теле, пришлось снять рубашку перед зеркалом, чтобы рассмотреть, нет ли сыпи. На нее смотрела вполне складно сложенная дама, без оглушительных разрушений временем. Сыпи не было. И она поняла, что зудит у нее изнутри, что так прорастает в ней то ли трава жизни, то ли так постреливает энергетика, которая совсем было покинула ее, но вот вернулась и теперь разминает ее нервы, тоненькие и полуживые. Лилия Ивановна голяком прошлась по квартире, отражаясь в зеркалах, стеклах дверей, полированных плоскостях. Изысканно изогнутой она была в белом металле смесителя в ванной.

- Ух! - сказала она себе зеркальной и выматерилась так, как и не знала, что умеет.

Потом позвонила дочери и велела вернуть ей ключи.

- Конечно! - прочирикала та. - Только не сегодня и не завтра. Хорошо? У тебя ведь есть еда?

Через три дня Лилия Ивановна ломиком вскрыла дверь.

Майка появилась с большущей сумкой и букетом цветов, когда в дверь уже врезался новый замок, мать стояла на стреме, а ломик лежал на подзеркальнике.

- Вот и хорошо, - сказала Майка. - Я это тоже имела в виду. - Она бросила две связки одинаковых ключей. - Это Филипповы, - пояснила она. - Мы обо всем договорились.

Когда ушел слесарь и Лилия Ивановна подмела стружку, Майка ждала ее с обедом - пельменным супом с укропчиком и двумя коробочками тертой магазинной морковки. "Руки бы у нее отвалились потереть самой", - подумала Лилия Ивановна, душа которой не принимала пластиковой еды. "Разве знаешь, какими руками это все хватают? - сердилась она. - Мы народ, который еще не научился подтирать задницу". - "Фу, мама! - говорила Майка. - Я знаю, где покупаю".

- Мамуля! - сказала дочь. - Слушай внимательно. Филипп берет мою квартиру. Ему она удобней географически. Мы с ним как бы совершаем обмен. Ты остаешься на месте, мы с Димкой въезжаем сюда, Филипп в мою. Сечешь? То есть в мою въезжает его сын, у них получается одна линия метро.

- Как тебе удалось? - спросила Лилия Ивановна.

- Припугнула! - засмеялась Майка.

Было видно, ей хочется рассказать подробности, потрясти мать оборотистостью, ловкостью. Чтоб та поняла, что обставлена и отставлена. Вечно она трандела, что Майка - полная балда по жизни. Что, конечно, так и было. Тот ее развод и обмен она целиком прорыдала в подушку, зато сейчас... Слушай, мамуля, слушай!

Оказывается, в дело был включен кавэенщик, который, как говорили раньше, "шился в сферах". Теперь говорят иначе: "У него все схвачено". Филиппу пообещали и моральный, и материальный урон, если он начнет тяжбу с женой отца, а Майка...

- Я ему прямо сказала, - тараторила дочь, - подвзорву в прямом смысле. Он сначала взвизгнул, а потом уже испугался. Ответил, что и сам это может. Ну, в общем, я ему объяснила, что, конечно, может, но стоит ли дело крови? Он мне про волю отца, тут я посмеялась. Все ведь знают, сколько дерьма ты из-под его отца