Суть острова

Сигорд хвалил себя вслух, кивал в ответ, комментировал каждое свое движение на пути к спасительному чаепитию – и отпустило, еще до первого глотка полегчало. И еще кружечку для закрепления. Это ничего, что потом придется просыпаться в туалет бегать, трижды за ночь, как минимум, зато душевно… К урологу бы сходить – что там у него такое ноет? Дорого. А вот зубы… Сигорд вспомнил взгляды своих знакомых, не коллег по свалке, а нового розлива, благополучных членов общества, как они смотрели на его рот, негусто набитый кривыми и черными обломками… Да, грустно… Наверняка и запах есть. Сигорд вспомнил, как в прежней жизни читал какую-то книжку про какого-то подростка, по его примеру дохнул в ладонь, согнутую в ковшик и попытался оттуда вынюхать, сильно ли пахнут пищевые останки, затаившиеся в зубных развалинах. И раз, и другой, и пятый – ничего не понять, правильно пословица говорит: свое дерьмо не пахнет. А что такое пища – как не говно в юности?

– Что это?

– Образец. Сумка на ремне через плечо. Бывшая противогазная сумка.

Девушка из отдела закупок, по имени Лючия, пройдошистая и настырная девица, сменщица Синтии, но молодая и не такая стервозная в работе с клиентами вроде Сигорда, с сомнением шмыгала носом.

– Очень уж она такая…

– Какая?

– Вот если бы ремень был не брезентовый, а из никелированной цепочки…

– Да??? Ну и кто бы такую буржуазную дрянь носил бы?

– А эта холстина – не дрянь?

– Дрянь, но это не холстина, а тоже брезент, более изящной выделки.

– Изящной! Господи-и… На реализацию возьмем с десяток, покупать не будем. Это совершенно точно.

– Давайте хоть так. По четвертаку выставляйте.

– Дорого же! Я бы такую за двадцать пять – ни за что бы не купила!

– А вам и не надо покупать, я вам дарю вот эту. И, предвидя ваши возражения, не в виде взятки, а как бы демонстрационную модель.

Лючия стриганула взором на прозрачную перегородку, отделяющую ее закуток от общего отдела…

– Берите, берите. Если бы я вас взялся уламывать не на реализацию, а на закупку…

– Никаких закупок.

– Вот я и говорю: тогда Родригес мог бы придраться, что, мол, вы лоббированы поставщиком…

– Что сделаны? Ло…

– Лоббированы – это такой термин из большой политики. Но вы на реализацию берете – чего тут такого? Не Родригес же, господин ваш Виталле, будет качество сумочки испытывать? Гляньте, прикольно же?

– Прикольно то оно прикольно, да будет ли толк…

– Вот и посмотрим вместе.

– Хорошо. Тогда оформляем один десяток…

– Два, на всякий случай.

– Хорошо, два десятка, по двадцати пяти каждый, из расчета двадцати процентов комиссионных…

– Да, да. Как обычно. Что? Да, вот документы, сверяйте, это святое.

Прошла неделя – ушли две сумки. Сигорд приуныл: козырной обуви на свалке больше не было, твердых кружочков он домой натаскал целый Монблан, триста с лишним цилиндров, по сотне кружков в каждом, но куда их пристраивать? Сумки эти – не миновать уценивать, остальные тюки выбросить, тоже место занимают… Через три дня пришлось идти в магазин, чтобы взять деньги, если что вдруг продано, и делать неумолимую уценку…

– Ёкалэмэнэ, господин Сигорд! Вас господин Родригес, ждет не дождется! То вы тут каждый день, как на работе, а когда нужно – вас не найти!

– Что случилось, Лючия? Что-нибудь плохое?

– Плохое, что Род орет на меня, как будто это я вас спрятала, а у меня ни телефона вашего, ни адреса. Вот он сам идет! Потом за деньгами зайдите, все продали и еще хотим. – Последние слова Лючия уже шепотом…

– Господин Сигорд, пройдемте ко мне, плиз.

Плиз он мне говорит, ха-ха-ха! Вот это есть новость так новость! Ага. Классно. Ну, давай, брат! Так, посмотрим!

Сигорд поднял на магазинщика грустные глаза и кивнул степенно:

– С удовольствием, господин Виталле.

– Родригес.

– С неменьшим удовольствием, господин Родригес.

– Просто Родригес. Давайте экономить друг другу деловое время, мы с вами и так уже его вдоволь потеряли. Короче, ваш товар пошел.

Товар действительно пошел и толчком послужила случайность.

Молодая кинозвезда и модель, по прозвищу Джу, из прихоти завернула к ним в магазин и выбрала себе эту кошмарную противогазную сумку. Было этого примерно через час, после того, как огорченный Сигорд ушел из магазина, разминая в кармане четыре жалких бумажных червонца выручки. Мало того, что купила, Джу тотчас же вытряхнула все содержимое из своей «Versace», передала ее кому-то из сопровождения и отправилась на фотосессию с обновкой. Это попало в телевизионные вечерние новости. По слухам, все отечественные модельные дома вторые сутки строчат такие же брезентовые чудовища, но чего они не в силах и не вправе сделать и подделать, это логотип Бабилонских Вооруженных сил. Патриотизм не подделать, как говорится.

– Короче, сколько у вас этих сумок?

– С тысячу.

– Берем все.

– По сорок. Это мода. А мода – это почти традиция.

– По тридцать. Не зарывайтесь. Мода – это традиция-однодневка, Такие моды скоротечны и риск – он наш торговый риск – так вот любой риск имеет свою цену.

– Хорошо. Тридцать.

– Когда?

– Через час. Но транспорт ваш. Дадите машину?

– Без вопросов. Сколько это по объему?

– Восемь вот таких тюков. – Сигорд показал руками.

– Кто там, Марианна? Боба сюда!

– Я выделю двух девиц в помощь к Лючии, чтобы уже после обеда товар был принят и на прилавках, у нас и во всех других филиалах, не то генеральный шкуру с меня спустит, а я со всех остальных! Восемь? Значит, наша курьерская легковушка подойдет. Поедете с Бобом, заодно он же поможет загрузить. Вперед, вперед! Скоро одиннадцать уже, а мы все телимся, митингуем да чаевничаем! Боб!

– Здесь я.

– Все слышал?

– Да.

– Помчались! Что, деньги?.. Учитывая наши с вами особые отношения… Надеюсь, вы нам поверите в долг до обеда?

– До обеда? Это как?

– Господин Сигорд, если не принципиально – когда вернетесь, тогда и рассчитаемся по образцам и основной партии? Да? Ну вот и отлично.

Четверть одиннадцатого – это еще не «скоро одиннадцать» – размышлял Сигорд в недолгой дороге до дому. – надо было не спешить и зарядить с него по тридцать пять…

Таким образом, если сегодняшнее утро не рассеется, как счастливый сон наркомана, проблема выбора решается совершенно неожиданным вариантом: и очки, и зубы!

И уж непременно счет в банке, иначе я сам к себе ночью подкрадусь, ограблюсь и зарежусь.

Пожилой, потрепанный жизнью человечек, сидел в моторе, впереди, по правую руку от водителя Боба и безучастно смотрел в окно…

– …Реклама закончилась и я напоминаю: в гостях у нашей ежедневной передачи «Лица Города» префект одного из городских округов господин Эдгар Шредер.

– Или, вернее, вы у меня в гостях!

– Ха-ха-ха! Совершенно верно, сейчас мы в гостях у господина Шредера, на его территории.

– Эта территория округа, который я на сегодняшний день возглавляю, а не моя. Ведь я не барон посреди ленных владений, а всего лишь чиновник на службе у государства, возглавляемого нашим Господином Президентом. Чиновник, но с точки зрения привязанности – да, этой район мне родной, ведь я родился и вырос в нем. Это и работа моя, и хобби, и вся жизнь.

– Но если Родина позовет вас на другой пост, более высокий…

– Тогда и поговорим, а сегодня я на этом, как вы выражаетесь, посту.

– Да, извините, мы отвлеклись. Итак, вы говорите, что эта каланча…

– Будет сохранена. Иначе и быть не может и не должно, ведь она – старейшая во всем Бабилоне, уникальный памятник старины. Округ наш не самый центральный, окружной бюджет не резиновый, и мы способны лишь поддержать, косметически подправить, сохранить статус кво, о реставрации пока и речи не идет, если только соответствующие министерства, или городские власти не прислушаются к нашим заявкам.

– Маловат бюджет?

– Ну, мы не жалуемся… И делаем все возможное, чтобы пополнить его, работая при этом на благо народа, а не поборами и штрафами.