Пуля для тантриста. Экстремальный роман

Не помня себя, влетела в квартиру, заперла дверь. И заварила крепкий чай. Потом позвонила в милицию. И услышала вялый голос дежурного:

- Напишите заявление, принесите.

- И что будете делать?

- Зарегистрируем, - последовал ответ.

«Значит, ничего. Ладно. Настрочу им заявление.

За что же меня, все-таки, хотят «мочить»? Я что-то сделала? Каким образом, когда? Надо во всем разобраться. Во всем: в событиях, в действиях, в чувствах. Может, все же, дело-то как раз во мне? Я что-то не то совершаю, или не так живу?

А что такого, живу как могу, как умею, никому не мешаю, никого не трогаю.»

Собравшись с духом, заставила себя успокоиться. Сначала надо поговорить с собой, ободрить себя, вспомнить все хорошее, саму себя похвалить.

Она переместилась в комнату и села напротив зеркала. Встряхнула пышными светлыми волосами, улыбнулась своему отражению. И сказала:

- Такое чувство, что я зависла во времени, как муха в паутине. Ну, меня это не беспокоит, даже нравится, хотя немножко обидно, когда говорят: «Неужели вы, такая еще молоденькая, уже и книгу написать ухитрились? И о чем вы можете написать?» или: «Вы так юны и так красивы, зачем вам эти книжки, вы можете неплохо заработать красотой, можете пристроиться замуж, кругом полно богачей».

Какая нелепость! Красота — не товар, и не параметры тела. Красота — это состояние души, духовная энергетика. Это - яркость и радужность внутреннего мира, но вообще-то внешняя красота — это иллюзия. Иногда она ослабевает, эта иллюзорность, иногда усиливается и кажется ирреальной: такое случается в полнолуние. И еще: не такая уж я юная. Просто зависла во времени. Осталась наивной и восторженной. Один мой читатель сказал, что я соткана из лунного и солнечного света, и что земная грязь не прилипает ко мне, потому что я лечу над землей — почти иду, но в то же время лечу. Он где-то прав, со стороны это странное и красивое зрелище, и непонятное, но никто не знает, как мне от этого больно, ведь я все земное пропускаю через свою душу и мысленно чищу землю от грязи, а это мучительно. Ну, да хватит философии…

Она встала, прошлась по комнате, рассматривая картины и фотографии на стенах. Все это закрывало старые пожелтелые обои, и создавало атмосферу какого-то диковинного музея. Она включила магнитолу, и, пританцовывая под попсовую песенку, заявила зеркалу:

- Ты же знаешь, чем я зарабатываю. Нет, разве? У-у. это большой секрет. Но тебе скажу: продаю свои авторские книги. Коллекционный тираж, экземпляры номерные. Читатели мои — настолько разные, что я просто диву даюсь, есть даже самые экзотические, к чтению не склонные люди. Ты, зеркальце мой свет, и представить не можешь… С кем только я не знакомилась, продавая свои книжки! Мир удивителен и непостижим...

Одной из моих читательниц оказалась стриптизерша, выступавшая по воскресным дням в Центральном Доме Художников (сокращенно ЦДХ) в программе «Арт-стриптиз-шоу». Иногда она угощала меня кофе с мороженым в вечернем баре (вход со стороны «Тахмана», там где дискотека) и рассказывала о себе и о трагичной судьбе своей подружки. Я об этом написала стихотворение «Песенка про стриптизершу», шутливый стишок:

А груди ее были словно ядра,

Что вышибают разум у мужчин.

К ней на стриптиз ходил один заядлый

Любитель женщин, молодой грузин.

Что ж, если Бог создал ее игрушкой

В руках у переменчивой судьбы.

Святая Магдалина, будь подружкой

Для бедной стриптизерши, помоги.

Когда в душе заплакали бураны,

Когда завыли ледяные псы,

Грузин ревнивый ножевую рану

Оставил ей на память о любви.

Она на снег, в своей пушистой шубке,

Упала, как на жертвенный алтарь.

Смеялось солнце, словно милой шутке,

И умирал непройденный январь.

Она выскользнула из одежды и швырнула свое голое тело прямо к мигающей разноцветными огнями рампе. В свете прожекторов тело ее казалось мраморно белым. Она прикрыла глаза и словно под гипнозом принялась раскачиваться в такт музыке, ее узкая талия гнулась будто под порывами ветра, груди ее прыгали вверх-вниз словно мячики. Она вскинула вверх руки и стала похожа на длинное тонкое деревце, попавшее в ураган, в самый эпицентр урагана. Она казалась так хрупка и беззащитна. Незримый вихрь развернул ее и бросил в конец сцены. Она заметалась под быстрые ритмы попсы, и вдруг остановилась, сделала несколько плавных движений, широко развернув колени, и резко села на шпагат. Она была звездой арт-стриптиз-шоу. Каждый ее номер был спонтанным взрывом фантазии, всплеском эмоций, выбросом энергетического сгустка. То, что творила она на сцене, резко отличалось от четко отработанных скучноватых номеров других артистов. Выступала она только сольно и всегда непредсказуемо. На стриптиз я забрела случайно, продавая в выставочном зале свои книжки. Забавно это было. Там же, в ЦДХ, давно, еще в 99-ом, я продавала книги в ночном баре, пряча их, словно наркотики, в широких карманах пиджака - это был нелегальный товар, ведь частная торговля там запрещалась. Представляешь, какая экзотика для завсегдатаев: ночной бар, злачное вроде бы место — и вдруг писательница с авторскими книжками, подписывает на память да еще и автограф ставит, вот это да! До такого можно додуматься только с крутой голодухи, шляться по таким местам — мое открытие. Иногда я брала с собой дочку.

Я подошла к столику, за которым сидели два крупных коротко стриженых парня и девушка.

— Здравствуйте, я провожу социологический опрос, — с широкой улыбкой обратилась я к девушке. Это был мой отработанный приемчик. - Скажите, вам нравится наш бар? — я по-хозяйски кивнула куда-то в пространство.

— Не-а, — зевнула девушка. — Скучно.

— Тоска, — поддакнул парень.

— Ну тогда я знаю, как вас развеселить.

Тут я, словно фокусник, выхватила из кармана свою книгу и загадочно расширила глаза. Я заулыбалась словно диск- жокей и сказала:

— Вот моя авторская книжка, ужасно веселая, занятные современные новеллы, короткие смешные романчики, с авторским пожеланием на удачу и с автографом, покупайте!

— Небось, долларов сто стоит? — вяло произнес парень.

— Нет, что вы, всего пятьдесят рублей, — резво чирикнула я. Парень вытащил деньги, я черканула авторские пожелания, девушка взяла книгу с таким видом, будто сейчас из-под обложки раздастся хохот и выскочит пластмассовый чертик на пружинке, раскрыла ее и, разочарованно разглядывая ровные ряды букв, спросила:

— Что это?

— Буквы, — радостно пояснила я.

— Что делать надо?

— Читать.

— А о чем тут написано? — продолжала любопытствовать девушка.

— А это, знаете, очень веселая история о нашей теперешней жизни, — хихикнула я и быстро удалилась, запихивая в карман деньги. В тот момент я чувствовала себя хулиганкой.

В этом баре я встретила свою давнюю приятельницу Лену с ее новым мужем. Знакомых у меня пруд пруди, вот только общаться с ними некогда, вечно решаю свои проблемы. Правда, иногда урывками работаю над рукописями, но редко. Поэтому книги мои пишутся годами. Эта, с прикольным названием «Не грусти, гад ползучий», создавалась в экстремальной ситуации и чудом была издана. Как всегда, я ночами отстукивала текст на своей старенькой пишущей машинке «Рейнметалл», кошки вздрагивали во сне, собака подергивала лапами, дочка в соседней комнате переворачивалась на продавленном диване, который жутко скрежетал пружинами, и, просыпаясь, бормотала:

— Ма, прекрати в конце-то концов... Сколько можно?

Экстремальная ситуация наступала потом.

Впрочем, я начала о баре, в котором встретила знакомую. Мы сидели за угловым столиком и отводили душу, рассказывая друг другу новости и просто болтая о всяком-разном.

— С упоением перечитываю твоего «Гада», — сказала Лена. — Моя настольная книга. Почему тираж маленький? Отнеси в издательство.