У ночи длинная тень. Экстремальный роман

Ольга Коренева

У НОЧИ ДЛИННАЯ ТЕНЬ

Экстремальный роман

Просто не надо думать. Но все равно сумятица мыслей, бессонница, сбившаяся простыня. А за окном шумит ветер, светлая ночь. Пытаюсь отключить мысли напрочь, но вылезают клочки воспоминаний, картины виденного и пережитого, и думается – если бы все начать с начала, или не все, а хотя бы лишь какую-то часть своей жизни. И чтобы знать все наперед. Как бы хотелось хоть что-то изменить. Хотя бы один эпизод. Нет, два. Господи, услышь меня, сотвори чудо, измени хоть что-то, хоть совсем чуть-чуть, помоги!!!

Мой мысленный вопль всплескивается сначала желтым пламенем, потом волной раскаленной лавы, и взвивается ввысь, уходит в Космос, я вижу это с закрытыми глазами, чувствую всем телом, и думаю, что Бог услышал меня и что-нибудь сделает, он же все может…Он же творит чудеса, воскрешает мертвых, превращает камень в хлеб и воду в вино, он и сейчас исцеляет умирающих, и Его Святые тоже. Много чудес сейчас творится. И я безмолвно ору Господу и всем Святым Его – караул, помогите, вы же всегда мне помогали, в конце концов.… Не сразу, правда…

Но все остается по-прежнему. Значит, еще не время. Я должна что-то сделать сама. Вырваться из этого депресняка… Но как? Это у меня уже несколько лет. Бог послал мне то, о чем я так его молила – независимость, деньги, относительную свободу. Что я говорю, ведь свобода и независимость - одно и то же. Или нет? Но мне все равно плохо, мне еще хуже, чем было, потому что я выпала из социума, мне противен и этот социум, и эта ночь, и день, который наступит – почему он всегда наступает, как все надоело! Ночь, все-таки, лучше – не надо вставать, сволакиваться с постели. Можно вообще не ложиться, если не наступит день. Про утро я даже не говорю – утром я только засыпаю. А если его не будет, я засну ночью, как все люди. И проснусь, когда захочу – ведь ночь не ставит никаких рамок. Когда был жив мой большой пес, я гуляла с ним по ночам, осенью асфальт влажно блестел в свете фонарей, ветер гонял по нему жухлые листья, воздух сырой и свежий был особенный, он пах тайной и непонятной радостью. Мы долго гуляли. Мой пушистый Тенди тоже любил ночь. Хотя, он и день любил. Он был неприхотливый, покладистый, и удивительно добрый. Его даже пугливые уличные кошки не боялись. Если б он был жив, мы бы сейчас гуляли, 3 утра, наше время. Вечером я садилась за компьютер… Тогда были надежды. Сейчас их нет. Время разочарований...У ночи длинная тень. Она тянется в виде утра, дня, вечера… Она сначала тусклая, потом начинает светлеть, набирает силу, а потом затихает, и ночь ее всасывает в себя.

Я сволакиваю себя с постели и тащусь в ванную, отворачиваю краны «на всю катушку», и погружаюсь в теплую воду. Только теперь я начинаю приходить в себя. И опять лезут мысли… Мысль материальна, она сохраняется в Ноосфере, и я отчаянно жалею, что не знала этого раньше, а то бы я была гораздо аккуратнее с мыслями. Что я натворила своими необузданными мыслями? Страшно подумать. В Ноосфере на меня огромное досье. Я представляю себе эту кипу пухлых папок, а может – маленькую флэшку с огромной памятью, и опускаюсь с головой под воду. Там уютно, на дне ванны, и мне совсем не хочется дышать. Мне хватает воздуха. Может, у меня выросли жабры? Я пугаюсь и выныриваю. Что мне нужно? Может быть – любовь? Нет, не хочу. Ничего не хочу. Вообще ничего. Несколько раз я заставляла себя выползать в свет – на дискотеку, в театр, в кино, один раз в музей, и на концерт, но было лишь недоумение – почему все ржут на несмешном спектакле?.. А музыка вогнала меня в тоску. Я пошла в храм, но легче не стало. В таких случаях надо напиться. Не хочу. Потому что у ночи длинная тень – вонзилась в мозг мысль. Я люблю ночь. Это мое время. В полночь я включаю компьютер и врываюсь в инет. Читаю новости, захожу на сайты, торчу в «Ответах» - там встречаются совершенно неожиданные вопросы и остроумные реплики на них, иногда ссылки на какие-то сайты. И открываются иные миры. А нужно ли все это? Не знаю. Ну так, по инерции, также как смотрю телик на кухне, когда ем. Вчера я долго всматривалась в зеркало – это бледное длинноногое двадцатипятилетнее существо с каштановыми патлами и угрюмым взглядом называется Настей, и это существо убило свою семью. Оно тайком каталось на отцовской машине и сорвало ручник, а признаться побоялось. Просто казалось, что всегда все как в компьютерной игре, как в игре, ведь пройдешь все уровни и ура! Все в жизни как в игре, только картинки другие. Можно начать игру по новой. Но здесь это не сработало. И когда папа повез на дачу маму, бабушку и тетю Валю, случилась автокатастрофа, все погибли. Тут не было уровней. Просто смерть. А я просто не подумала, забыла, что папа пользуется ручным тормозом. Я решила – не заметил поломки, и классно, прошла очередной уровень… Потом умер пес Тенди, от тоски. Он больше всех любил папу. Считал хозяином. Не перенес. Так я осталась одна в большой квартире. Сперва была словно в ступоре, все делала по инерции. В голове не укладывалось, что все умерли. И никто больше не вернется. Хотелось перезагрузить программу жизни, и начать по новой. Ведь все неправда, просто там что-то разладилось, «зависло»... Похоронный агент сделал как положено, на поминках были родные и близкие, поминали в кафе рядом с домом, все формальности были соблюдены. Дачу продала, деньги с продажи, и все наследственные, положила на большие проценты. Институт бросила – зачем учиться, если и так все есть. Только ничего не хочется. Даже слетать на Кипр, о чем мечтала раньше. Даже играть. Уныние и чувство вины прочно поселились внутри меня.

А потом я пошла на кладбище. Эта кладбищенская ранняя осень, пронизывающая свежесть и покой, тесные ряды могил, людей почти нет – будний вечер. Только у часовни похоронный автобус и небольшая процессия – отпевают новенького. Мне уютно на кладбище, хорошо бродить меж могил. Я завернула в первый попавшийся ряд, и стала разглядывать памятники. Фотографии притягивали взгляд. И даты. Как эти люди жили, интересно?

- Это захоронения семидесятых - восьмидесятых, - раздался голос рядом. – Ты тогда еще не родилась.

Возле меня никого не было. Только голос. Не успела я удивиться, как появился буквально ниоткуда парень лет двадцати пяти в черном джинсовом прикиде, черной бейсболке, с блестящими черными патлами до плеч. Такими же, как у меня, только очень черными и слишком шелковистыми, с зеркальным блеском.

- Ты-то откуда знаешь? – проворчала я. - Сам еще не родился тогда.

- Ошибаешься, - усмехнулся он.

Его глаза отливали оранжевым блеском, что-то не встречала я таких контактных линз. Странный он какой-то.

- Хочешь, я расскажу тебе об этих людях, всю их жизнь, или часть ее? Ты не представляешь, что тогда было! Если интересуешься, конечно. Прошлый век, СССР, застой. Другие приоритеты. Раз уж ты забрела в эту аллею…

- Какой еще застой? – не поняла я.

- Эпоха застоя, может, слышала?

Он ловко перемахнул через металлическую ограду, и уселся на могиле.

- Иди сюда.

Не успела я и шагу сделать, как оказалась рядом с ним.

Признаться, я порядком струхнула.

- Ты кто такой, Ангел или Дьявол? – пролепетала я.

- Не то и не другое. В мире есть не только белое и черное. Существует еще и третья сила. Но ты хотела знать о жизни мертвых. Так рассказать вот о ней, к примеру?

- Ну, расскажи, - отозвалась я в полном замешательстве. В голове была лишь одна паническая мысль: что происходит?

- А ничего не происходит, - ответил он. – Просто ты разглядывала фотку на памятнике, красивое женское лицо с печалью в глазах, и захотела все знать о ней, и о других… ну слушай.

И он вдруг заговорил совсем другим тоном, в котором зазвучали мягкие женственные нотки, подцвеченные гулом толпы:

- Фильм кончился. Тесная лестница Дома Кино. Толпа спонтанно хлынула в разные концы фойе. В туалеты. Серпантин очереди. Она, - он кивнул на памятник, - остановилась в фойе возле зеркала, поправляя волосы.