Счастье бывает разным

А идеи у нее были глобальные.

Более всего ее грело, что основатель проекта вовсе не хочет в итоге получить десяток изб с населением из бородатых мужиков в зипунах, пашущих землю деревянной сохой и поклоняющихся Перуну.

Она тоже мечтала о современном проекте, одновременно научно-исследовательском, социальном и прежде всего — даже не сельскохозяйственном, а коммуникационно-экологическом. При этом Ли Джу совершенно трезво просчитывала экономическую сторону предстоящего бизнеса и сопутствующие риски.

Предварительные переговоры с Карабасом — «Тьфу, черт, — выругался про себя Чистов, — ляпнешь же где-нибудь вслух» — велись серьезные. Тот очень настроен на сотрудничество. И потому, что видел в Ли Джу — Чистов отдавал себе отчет, что в ней, а не в нем, — хорошего аналитика. И потому, что мгновенно выяснил бизнес-вес Марининого папы и политические связи жены Чистова. А также — потому, что (как он сам признался) от Береславского подлецы не приходят.

Они уже давно съехали с Новой Риги и теперь пилили по неплохого качества бетонке, только узкой, пару раз пересекавшей по пути речку Рузу по аккуратным одинакового вида мостам.

Потом свернули в сторону, на грунтовку, буквально на сотню метров, и остановились прямо за черным «Лендкрузером» Карабаса. Он, видно, тоже только что подъехал: еще пыль в воздухе висела. «Тьфу, черт! Барабаша!» — в очередной раз поправил себя Чистов, после чего, совершенно нерационально, решил себя больше не поправлять. Вроде не должен ляпнуть. А ляпнет — посмеются. Если Карабас умный — простит. А если неумный — то нечего с ним и проекты разводить.

Вылезли из машины, размяли затекшие ноги. С поля навстречу им уже двигался Карабас.

— Это все ваше? — спросил его Владимир после ритуала встречи.

— Да, — гордо ответил тот. — Вон от того леса до во-он того холма.

— Включая реку? — уточнил Чистов.

— Река — общее достояние. Но документы оформлены давно, так что береговая линия тоже принадлежит нам. Сейчас такой фокус уже бы не прошел.

— А те поля чьи? — Марина показала рукой на пространства через узкую дорожку, где они оставили свои машины.

— Маркиза Карабаса, — заржал собеседник. — Только не надо говорить, что вы не шутили на эту тему.

— Шутили, — созналась Ли Джу.

— Короче, здесь без малого четыреста гектаров, — подвел итог хозяин. — Я очень давно их купил. Точнее, за долги забрал. Можно было раздербанить на участки, но что-то душа к этому месту прикипела. Отсюда ж совсем недалеко до Рузского водохранилища. А лес, а просторы? Да и денег я достаточно уже заработал. В общем, когда Ефим мне идею подкинул насчет экологической деревни, я клюнул.

— И я, — улыбнулся Чистов.

— И я, — засмеялась Ли Джу. — Он меня активно консультировал, я же в альтернативной энергетике не специалист.

— Вот старый жук, — заржал Карабас. — Очень увлекающийся товарищ. И увлекающий. Надо будет ему процент дать.

— Это было бы справедливо, — согласилась Марина.

Потом они начали активно обсуждать проект. Похоже, дело действительно могло пойти. Закончили разговор около восьми вечера. Еще было светло, но ночь не за горами.

Сели по машинам и поехали обратно в столицу, рассекая просторы в приятном, мягко заливающем из-за спины солнечном свете.

Приехали далеко за девять — если на шоссе легко держали сто двадцать, то город сразу съел скорость.

Ли Джу, когда пересаживались на «Ауди», бросила свой автомобиль рядом с домом Чистова.

Владимир Сергеевич предложил Марине зайти к нему. И вновь натолкнулся на холодный взгляд.

— Марина, вы же обещали посмотреть моего Фунтика.

— Вы его Фунтиком назвали? — смутилась Ли Джу. Она действительно обещала посматривать на щенка и пока ни разу не заехала.

— Вообще-то у него какое-то породное имя. Длинное. Но мне нравится Фунтик. А еще ему идет Дурень Cлюнявый.

— Почему?

— Сейчас сами увидите.

Фунтик обнаружил себя, как только они открыли дверь лифта.

Сип, соп, визг, писк и стук когтей по полу и двери — все слилось воедино в радостную музыку встречи хозяина.

— Он еще не кусается? — на всякий случай осведомилась Марина, увидев песика — Фунтик за это время успел набрать килограммов двадцать пять.

— Нет, но зализать может до бесчувствия.

Впрочем, Марине это не грозило.

Все счастье от возвращения блудного хозяина безраздельно принадлежало Фунтику и Чистову. Щенок, несмотря на противодействие Владимира, сумел-таки взгромоздиться к нему колени и сейчас, с глупыми и счастливыми глазами, вылизывал тому лицо и уши.

— Ну, хватит, Фунтик, хватит, — повторял Чистов, а сам то и дело ласково прохаживался рукой по его черной широкой и мускулистой спине.

Однако Фунтик еще долго считал, что не хватит, пока наконец хозяин не согнал увесистую тушку с колен.

— А как он целый день терпит? — спросила Ли Джу.

— В биде научился ходить, — объяснил Чистов. — А уж утром и вечером мы с ним гуляем вволю.

— Да, я смотрю, мышечный корсет основательный. Как вам удалось его так накачать?

— Пять километров бегаем утром, три — вечером.

— Молодцы, — одобрила она.

Отдельно Фунтика тоже одобрила — пес развивался отлично. Некоторая его слюнявость — что, конечно, имело место — радикально ликвидировалась салфетками: Чистов, похоже, делал это уже автоматически, в результате чего Фунтиков вид был перманентно приличен. А еще она отметила, что в чистовской квартире не было ни малейшего запаха, которые так пугают собаконенавистников. И ни шерстинки на полу.

Молодец Чистов.

Они выпили чаю.

Фунтик все время крутился рядом, при этом неотрывно и умильно взирая на хозяина. Теперь было понятно, почему — Дурень. Не дурак — глазки для его возраста достаточно смышленые, — а именно Дурень. Ну что еще скажешь про пса, который, чтобы привлечь драгоценное внимание Чистова, даже задом наперед научился передвигаться?

— Хороший пес, — искренне похвалила Марина.

— Я уже и не представляю, как без него жил, — сказал Чистов. И внезапно замолк, вспомнив, что совсем недавно в доме была Катя. А с ней — хорошо было и без Фунтика.

Тем временем окончательно стемнело. Марина засобиралась домой — машину она оставила на парковке неподалеку. А Чистов переоделся в спортивный костюм, взял Дурня на поводок и пошел провожать девушку.

У подъезда он на секунду замешкался, ответив на какой-то вопрос пожилой соседки.

Ли Джу не стала ждать, пока они договорят, пошла дальше, сквозь арку, на тихую темноватую улицу, поэтому, когда Чистов ее догнал, он, прежде чем что-то увидел, уже все услышал.

И то, что он услышал, ему не понравилось.

Невидимый пока гражданин с угрозой крикнул:

— Эй, косоглазая! Иди сюда!

Чистов перешел на бег, отстегнув собаку.

— Кому я сказал, тварь! — продолжил тот.

А вот и он. И не один. Двое — у стены, пока не вмешиваются. Третий, самый активный, двигается за ускорившей шаг Мариной. Но на каблуках не очень-то разбежишься. Он уже догнал Ли Джу, схватил ее за плечо. Больше ничего не успел сделать: сильнейший удар сзади в ухо сбил урода с ног, тот рухнул на мокрый после недавнего дождя асфальт.

Марина обернулась и… остановилась!

— Беги отсюда! — крикнул ей Чистов.

К нему уже подлетали двое друзей потерпевшего. У первого на руке был кастет.

Нападавший замахнулся и с лету ударил.

Мимо.

Но и Чистов не сумел воспользоваться моментом, так как не убедился, что Марина в безопасности. Пока оглядывался — тот нанес новый удар.

Металл чуть задел кожу.

В мозгу вспыхнуло давно забытое — и всего-то один раз прочувствованное ощущение — желание убить. Надо было только точно понять, где третий, последний член банды.

Хватило полувзгляда.

Третьего трепал щенок — еще неумело, не жестко. Но осознанно и с ненавистью. Тот, не распознав с лету возраст собаки, был здорово напуган.