Обратный отсчет

– Хорошо, – сказал я. – Приглашение принимаю. Только не соглашаюсь трястись на проклятом мопеде еще два часа. Садись за руль, вези меня.

– Ладно, довезу. Только сядешь на заднем сиденье.

– Со мной ты в полной безопасности. Я не лесбиянка.

– Уверен?

Когда мы выходили, парнишка сунул нам газету. Я схватил ее и взял с собой в машину. На выезде с подъездной дорожки сполна начитался о радиоактивном загрязнении, метеоритах, вертолетах на израильской границе, пригородных террористах, обанкротившихся епископах, пятидесятишестилетних женщинах, родивших по десять детей, о связующей все на свете дезоксирибонуклеиновой кислоте, о краже у местного жителя мощной электрической пилы, познакомился с гороскопами, узнал о крупном скандале в мировом спорте, о торнадо на Среднем Западе, раздорах на Филиппинах, потрясениях на мировом финансовом рынке, сокращении поставок устриц, о лунных фазах в текущем месяце, прочитал некрологи и объявления о рождении незнакомых людей, сведения о выигрышах в боулинг, всевозможную рекламу, предложения об обмене всего на все, о пропавших и найденных собаках и кошках, о безнадежном загрязнении окружающей среды.

И представил себе другое объявление: «Бродяга имитировал самоубийство местной женщины. Разыскивается по подозрению в убийстве первой степени».

Скомкал газету в серый ком и выбросил в окно. Он запрыгал по хайвею, скорчился в выхлопе грузовика и слова разлетелись в клочки, раскрошились, переставились, снова разъединились навеки. Развод состоялся, а споры остались.

Господи, я все время уставший, сон каждую секунду стоит наготове, терзая разбитое сердце. Мог бы даже заплакать, но сны стали просачиваться. Им плевать, сплю я или нет. Они меня так или иначе достанут.

Землетрясение в семь баллов

Один

Яйца, яйца, яйца. Сны сварились вкрутую.

Вполне естественно, что машину вела полудева, а я сидел на заднем сиденье, глядя на дорогу, как делает каждый, кто приближается к конечной цели. «Где все твои обещания, дорога? Нарушены ко всем чертям, а я снова поверил». Впрочем, посмотрев на карту и отметив место нашего пребывания, я понял, что одно обещание остается – решение, разрешение.

– Я счастлива, – сказала Кейтлин.

– Правда? Никогда не ощущала… позыва?

– У меня куча всяких позывов. Но как только научишься сопротивляться позыву, отказ становится гораздо увлекательней подчинения.

– Может, ты просто в этом себя убедила?

– Заткнись.

Я подумал, не позвонить ли, в конце концов, Рози, уведомив, что я почти уже дома. Хотя все же хотелось ее наказать за все полученные пощечины и тычки. Хрястнуть в ответ по спине. Могу поспорить, она была уверена, что я даже двадцати миль без нее не проеду. Потом подняла ставку до пятидесяти, и, возможно, теперь думает, что я домой вообще не вернусь. Очень даже может быть. В зависимости от обстоятельств.

– Дом стоит посреди ничего, – заметила Кейтлин.

– Здесь мы трахались, чтоб изгнать память о ее покойном муже.

– Ты меня шокируешь, Джон Томас.

– Джонатан.

– Не нравится укороченное имечко, родное, настоящее?

– Тогда называй меня Джонни. Мы же спутники, путешествуем вместе.

– Нет, мы с тобой друзья. Мы вседрузья. Зачем иначе ехать за столько миль?

– Может, ради группового убийства?

– Интересно бы знать, что ты видишь своими глазами.

– Койотов, которые поют голосом Эдит Пиаф.

– Должно быть, дурачишь самого Создателя.

– Надеюсь, черт побери, потому что никого на свете не дурачили так, как меня.

– За это твои родители отвечают.

– А за них кто отвечает?

–  Ихродители. Так и действует дьявол.

– Дьявол. Знаешь, священников ловят на том, что они в нефах играючи перебрасываются облатками с мальчиками, прислуживающими у алтаря? Но когда доходит до дела, такой грех становится простительной тайной. Не так ли говорит римский папа?

– Папа мне не нужен.

– Но он при тебе, на веревочке.

– У меня свои правила по своему пониманию.

– Это не католический, а протестантский образ действий.

После этого мы прибавили скорость. Потом она сказала:

– Тебе просто нравится сбивать людей с толку. Думаешь, будто перехитрил всех и каждого, а на самом деле сам себя перемудрил.

– Я себя перемудрить не могу. Если стараюсь сбить тебя с толку, то лишь для того, чтоб стать с тобой на равную ногу.

– Скорее на скользкий склон.

– По которому катишься в ад?

– Не мне о том говорить. Расскажи-ка побольше о той самой Холли. Ты раньше никогда о ней особенно не рассказывал, только мельком.

– Все и было мельком, в полном смысле этого слова. Можно сказать, она была первой главой в моей Книге странствий. В тот момент недавно овдовела, торчала в каком-то баре. Мы заговорили, она на меня запала. Я понял, что это самообман, способ, который помог бы забыть покойного мужа. Ложь была честной: я старался забыть свою мать. Поэтому мы очутились в ее доме, вместе стараясь многое забыть. Она всегда носила сетчатые чулки, вечно мычала: «М-м-м-м», – будто только что разгадала кроссворд, над которым раздумывала тридцать лет. По-моему, он состоял из имен ее любовников. Через короткое время сказала: «Ну…» – и я понял, пора уходить. Она была точно таким же ребенком, как ты, только опытным. Может быть, чуть умнее.

– Спасибо.

– Угу, только если пересчитать древесные кольца, это был совсем не ребенок. Интересно, что с ней стало. Меня всегда интересовало, что с вами со всеми стало, потом я подумал, что вы мной, наверно, вовсе не интересуетесь.

– Хочешь услышать, что я интересовалась?

– М-м-м.

Мы свернули в какой-то туннель, перекрытый ветвями деревьев, сквозь которые проникал слабый свет.

– Скажу тебе еще кое-что, – продолжал я. – Не Холли придумала созвать гостей. Ну, может быть, решила принять в этом доме. Только могу поспорить, инициатива принадлежит кому-то другому.

– Кому, например? Мне?

– Нет, не тебе, сестра Кейтлин. Какой-нибудь подлянке вроде Азаль. Возможно, именно она пытается меня уничтожить. Я играю в игру «Оперейшн», а она щипчиками перекусила две проволочки, отключила два зуммера… специально.

Я на секунду подумал, что прав, потом передумал со страху – мы выехали из туннеля к дому Холли.

Подъезжая и ставя машину, Кейтлин, наверно, не могла дождаться развязки. Я разрабатывал планы бегства. В случае необходимости выбью дверь и помчусь по шоссе, вскинув обе руки с поднятыми большими пальцами. Если встретится на дороге какой-нибудь психопат, нам будет о чем потолковать, прежде чем он меня придушит и вышвырнет на обочину в мусорном мешке.

– Ну, приехали, – сказала Кейтлин. – На храм похоже, правда?

– Как раз то, что мне надо. Высади меня, пойду исповедуюсь. Через четыре года заезжай за мной.

Мы вышли из машины. Я на минуту остановился. Холли была моей первой настоящей любовью, или стала бы, если б у нас было больше времени. Тело ее было создано для мужчин вроде меня, которых надо нянчить, холить, лелеять, только не было предназначено для ребенка, что доказывает отсутствие у нее детей. Ее место в Музее современной женщины Джонатана Томаса, но кому хочется стать музейным экспонатом, который нельзя трогать руками? Только не Холли. Она как раз разрешала себя трогать и активно реагировала в ответ.