Совесть вне памяти

заполненный бланк в верхний ящик стола и устало сказала. - Идите вы к чертовой матери.

Из комнаты милиции они вышли вместе.

- Вы меня извините, неловко так получилось... - начала извиняться девушка.

- Да уж... - согласился Саша, оглядывая ее тщедушную фигурку. Черные туфли, плотные колготки, коричневая, тщательно отпаренная юбка немного ниже колен, темно-серая болоньевая куртка из-под которой видна ослепительно белая блузка. Под внимательным взглядом она смущенно огладила юбку, расправляя воображаемые складки. Лет шестнадцать, наверное. - Зовут-то тебя как, Жертва?

- Тамара...

- Царское имя, - улыбнулся Борисов.

- А теперь признавайся как на духу, царица; строго между нами. Ты чего испугалась?

- Я? - она потупила взор, теребя пальцами ткань по швам, словно провинившаяся школьница. - Я совсем не имела в виду, что вы страшный. Но только вы похожи... То есть вы очень симпатичный, но мне показалось... Со мной было однажды. И мне вдруг показалось, что это вы, и все вернулось, и меня сейчас убьют. То есть я испугалась сперва... Нет, я наоборот, понять не успела и испугалась... Поняла, что кричу, и еще больше испугалась. - Она всхлипнула. - Мне показалось, что вернулось все... снова...

Глаза ее увлажнились, и Борисов, поддавшись порыву жалости, обнял ее, прижал к себе.

- Не надо. Все хорошо, все спокойно. Ты ведь меня больше не боишься? - Она кивнула, уткнувшись носом в его плечо. - Тогда все хорошо. Я провожу тебя домой, и ничего страшного с тобой не произойдет. Ты где живешь?

- Я? - она задумалась, видимо решая, стоит ли выдавать свой адрес. Я на улице Большая Конюшенная живу.

- Это Желябова, что ли? Ну, тут недалеко, - он обнял ее за плечо и повел к эскалатору.

- Но, может быть, вам неудобно?

- Не надо называть меня на вы, у меня от этого развивается мания величия. Я еще не такой старый и гордый. Всего год как из армии.

Она ощутимо дрогнула в его руках.

- Вы воевали?

Борисов с удовольствием ощутил испуг в ее голосе. Хотя непонятно, чего пугаться за людей, если все уже позади? К тому же, увы...

- Увы, армия наша слишком велика, чтобы все могли пройти через горячие точки... Так что не воевал я. Даже близко не был. Год в учебке под Новгородом, полгода под Волгоградом. Потом в госпитале тут валялся - руку довольно здорово разодрал. Врачи боялись, что нерв поврежден. Ну, а как вылечили - сразу домой.

- А я испугалась... - она с облегчением вздохнула и, как показалось Саше, прижалась плотнее.

- Не стоит за меня бояться, я живучий. К тому же, при моей работе армия - отдых.

- Как это?

- Маляр я. Корабельщик...

Наверху Борисов купил им по "сахарной трубочке". Потом уговорил завернуть на переулок Гривцова, сводил в кафе. Девушка больше отмалчивалась, предпочитая слушать, но ее случайные оговорки, когда она уважительно называла его на "вы", ее смущение перед оказанным вниманием, ее послушность, даже покорность, вызывали у него чувство нежности к новой знакомой, словно к маленькому