Израиль

— Прости.

— Да что с тобой? Мы ж ничего плохого не сделали.

— Сейчас пройдет, — я вытер ладонью нос.

Рафа осмотрел местность.

— Если ты не успокоишься, я тебя здесь оставлю.

Рафа пошел к хижине, поржавевшей на солнце.

Я смотрел, как он уходит. Из хижины были слышны звонкие, как металл, голоса. У меня под ногами армия муравьев возилась на куче куриных костей, неутомимо растаскивая остатки. Я бы ушел домой, как обычно и делал, когда Рафа начинал выделываться, но сейчас мы были далеко от дома.

Я догнал Рафу уже за хижиной. Мы прошли около мили. Я чувствовал холод и пустоту в голове.

— Успокоился? — спросил Рафа.

— Да.

— Ты что, всю жизнь будешь таким плаксой?

Я бы не поднял головы, даже если бы сам Господь Бог явился в небесах и помочился оттуда на нас.

Рафа сплюнул:

— Ты должен быть крепче. Все время плачешь. Ты думаешь, наш папка плачет? Думаешь, шесть лет он только этим и занимался? — Рафа отвернулся от меня. Он шел в самой траве, стебли хрустели у него под ногами.

Школьник в сине-желтой форме указал нам дорогу. Рафа остановил молодую женщину с ребенком, который заходился в кашле, как шахтер. «Чуть дальше», — подсказала она и, когда Рафа улыбнулся ей, отвела взгляд в сторону. Мы прошли дальше, чем надо. Фермер с мачете в руках показал нам кратчайший путь назад. Рафа остановился, увидев Израиля посреди поля. Тот запускал воздушного змея. Темная фигурка змея, парившая высоко в небе, казалась, несмотря на нить, совсем отдельной от Израиля.

— Пришли, — сказал Рафа.

Я растерялся.

— Ну и что теперь?

— Держись поблизости, — ответил Рафа, — и будь готов удирать.

Рафа отдал мне нож и стал спускаться в поле.

4.

Прошлым летом я попал в Израиля камнем. По тому, как камень отскочил от его спины, я понял, что угодил ему в лопатку.

— Попал! Ты попал в него! — закричали пацаны.

Мы гнались за Израилем. От боли он выгнулся, и один из мальчишек почти поймал его, но он удержал равновесие и оторвался от нас. «Он быстрее, чем мангуст», — сказал кто-то. По правде говоря, мангуст и в подметки не годился Израилю. Мы посмеялись и снова стали играть в бейсбол.

Мы забывали об Израиле, пока он вновь не появлялся в городе, и тогда мы бросали игры и гнались за ним:

— Покажи лицо. Хоть раз дай нам на него посмотреть.

5.

Израиль был примерно на голову выше любого из нас. Выглядел так, будто его кормили тем супер-пупер зерном, на котором здешние фермеры растили свой скот. Наш дядя вскакивал по ночам и с завистью бормотал: Проксил 9, Проксил 9…

Сандалии у Израиля были из твердой кожи, а одежда штатовская. Я посмотрел на Рафу, но брат казался спокойным.

-- Слушай, — сказал Рафа. — Мой hermanito плохо себя чувствует. Можешь показать нам, где colmado? Хочу купить брату попить.

— Дальше по дороге есть кран, — сказал Израиль. Его голос звучал необычно и так, будто рот полон слюны. Маска была сшита вручную из тонкой хлопчатобумажной голубой ткани. И невозможно было отвести взгляд от шрама под левым глазом — красного глянцевого полумесяца, и от слюны, стекающей по шее.

— Мы не отсюда. Мы не пьем здешнюю воду.

Израиль подтянул нить. Змей задергался, но Израиль рывком его выровнял.

— Здорово, — сказал я.

— Для нас местная вода — смерть. А брат болен.

Я улыбнулся и попытался изобразить больного, что не составило для меня труда, — я был с головы до ног покрыт пылью. Израиль посмотрел на нас:

— Вода здесь, возможно, даже лучше, чем в горах.

— Помоги нам, — попросил Рафа, понизив голос.

Израиль указал на дорогу:

— Идите в этом направлении и увидите colmado.

— Точно?

— Я ведь тут живу.

Я слышал, как пластмассовый змей бился на ветру; нить наматывалась быстро. Рафа фыркнул. Мы сделали большой круг и вернулись. Змей был уже в руках Израиля. Заграничная штука, не то, что наши самодельные.

— Мы не нашли colmado, — сказал Рафа.

— Вы что — тупые?

— Где достал такой? — спросил я.

— Нуэва-Йорк. Отец прислал.

— Класс! И наш отец там, — закричал я.

Я глянул на Рафу. Брат на секунду помрачнел. Наш отец слал нам только письма и когда-никогда рубашку и джинсы на Рождество.

— На фига ты носишь эту маску? — спросил Рафа.

— Я болен, — ответил Израиль.

— В ней, наверное, жарко?

— Мне — нет.

— Не снимешь ее?

— Нет, пока не поправлюсь. Мне сделают операцию.

— Ты будь начеку, — предупредил Рафа, — эти доктора прикончат тебя быстрей, чем Гвардия.

— Это американские доктора.

Рафа хмыкнул:

— Не заливай.

— Я был у них прошлой весной. Сказали, чтобы приезжал на следующий год.

— Врут. Им, наверное, просто жалко тебя стало.

— Так показать вам дорогу к colmado или нет?

— Да, да, покажи.

— Идите за мной, — сказал Израиль, вытирая слюну с шеи. У colmado, пока Рафа покупал для меня колу, Израиль стоял поодаль. Хозяин играл в домино с мужиком, привезшим пиво, и даже не взглянул на нас. Хотя для Израиля он поднял руку в знак приветствия. Хозяин был худощав, как все хозяева colmado, что я встречал. На обратном пути я отдал бутылку с оставшейся колой Рафе, а сам догнал Израиля, который шел впереди нас.

- Ты еще занимаешься реслингом? — спросил я.

Он повернулся ко мне, и какая-то дрожь прошла у него под маской:

— С чего ты взял?

— Слышал. А в Штатах устраивают поединки?

— Надеюсь.

— Ты рестлер?

— Я классный рестлер. Я едва не попал на поединок в Столицу.