Бремя колокольчиков (СИ)

   -  Давай! Забавная философия! Образ и подобие, но не Божие, а так... человеческое... - ухмыльнулся отец Глеб, выпив.

   -  Ладно, братия, вы сидите, а я пойду к себе лягу. Мне ещё за руль, до дому доехать надо хоть в ночи, - сказал, вставая, отец Сергий, - Коль! Ты здесь будешь?

   -  Да, только я шмотки свои заберу...

Протодьякон и отец Сергий вышли. Отец Вячеслав налил себе ещё...

-Я поставлю музычку, батянь? - потянулся к магнитофону отец Глеб.

   -  Валяй, чё-нть наше, хипповое!

   -  Зоопарк пойдёт?

   -  Ну, это уже ваше, русское... Лучше б фирменное. Ролингов^{[131] [132]},

1АГ)

например... Эх, помню мы с Борей и Майком выпивали на флэту в Питере, когда старец умер, и я из монастыря ушёл... Где-то в начале 80-х. Боря тогда в академическом храме тусил с семинаристами. Потом всех разогнали... Да, а Майк, мне больше нравилось, как пел... Ставь...

Вернулся, переодевшись Николай. Отец Вячеслав уже почти завалился на кровать. Играл Уездный город №^[133].

   -  Чо слушаешь, Глебушка?

   -  Зоопарк. В 83-м песню записали. Я чуть позже в первый раз услышал, и казалось, что она про что-то далёкое, нездешнее, зарубежное, что ли? Богемное... А вот, послушай!

...Волосатыймалый торгует овец -

По этой части он спец

Он - главный компаньон коммерческой фирмы

Иисус Христос и Отец...

   -  Я из-за этих строчек потом не слушал эту песню - считал грехом, кощунством. А ведь и вправду оказалось, что всё это у нас - коммерческая фирма, а мы торгаши в ней. Да и вся эта песня - пророческая! Здесь главные слова: Каждый играет чужую роль! Вот и настало такое время, что все чужие роли играют в какой-то, как будто расслабухе. Но всем - плохо! Чужую роль играть плохо...

   -  Говорил мне старец: «Не женись! Не твоё! Будут скорби, что не вытянешь... В монахи тебе надо!» - а я не послушал... Как он помер - уехал обратно в Москву и не вернулся, а ведь знал! - заголосил с кровати отец Вячеслав.

   -  Ну, блин, у вас чо? Поминки начались! Раскисли! Я не для того коньяк тырил, чтоб вы с него нытьё устроили! Давайте-ка по рюмашке! - скомандовал протодьякон.

Выпили. Из магнитофона раздавалось ритмичное:

...Мы сидели с другом и пили вино

Занимались этим делом довольно давно...

Мой друг сказал: «Мы с тобою, Бодхисаттвы»^[134].

Я ответил: «Да, но нам пора в магазин»^[135]...

На этих словах отец Вячеслав неожиданно соскочил с кровати.

   -  Вперёд! В магазин!

   -  Ну, блин, начался сериал Восставшие из кельи, - сострил протодьякон, - есть же ещё, что выпить!

   -  Нет! Вперёд! Я за бутылкой - и домой! - отец Вячеслав и впрямь начал быстро, хоть и пошатываясь, переодеваться.

   -  Его не остановишь... Пойдём, и мы умрём с ним! - согласился Николай.

   -  Да! Вперёд - Бодхисаттва, к просветленъю - вперёд! - заорал отец Глеб вместе с Майком и пошёл к себе переодеваться.

На улице оказалось, что отец Вячеслав идти совсем не может. Пришлось отцам взять его под руки с двух сторон.

   -  Бать, может сразу тебе тачку поймаем? - предложил Николай.

-Нет! В ма-га-зин!

   -  Ну что с тобой поделаешь? Ногами двигай только, а то повис совсем...

В магазине к едва переставляющему ноги отцу Вячеславу подлетела

какая-то накрашенная и порядком подвыпившая бабища.

   -  Батюшка! Родненький! Куда ты делся? Пойдём к нам! - и начала, отпихивая Николая, тянуть отца Вячеслава за рукав.

   -  Да? - растеряно произнёс Вячеслав и, наклонившись к Глебу, прошептал, - Я не помню, кто это, я хочу домой!

Ничего прям уж удивительного в этом не было. Отца Вячеслава знал весь район. Служил он здесь уже лет пятнадцать. Ходил безотказно по всем требам. Денег брал - сколько дают, но никогда не просил, а у совсем бедных и не брал вовсе. Где-то после домашних крестин или освящения жилья мог и зависнуть по серьёзному, с ночёвкой. Мог что-то и не помнить...

Бабища отставать не хотела и на улице. Все призывы отвалить, она пропускала мимо ушей и голосила:

   -  Пойдём, батюшка! Не отпущу тебя!

Так, вчетвером, они подошли к дороге.

   -  Держи его! - скомандовал протодьякон Глебу и стал голосовать. Машина остановилась. Баба заорала: «Не пущу!» и дёрнула едва стоявшего на ногах Вячеслава. Глеб не удержал его, и тот повалился прямо на машину. Выскочил водитель.

   -  Вы чо? 0*уели? Он мне машину поцарапал!

   -  Успокойся мужик! Всё нормально! Ничё он тебе не поцарапал! Ты давай не борзей, а то я тя сам поцарапаю! - ответил Николай, пока Глеб с бабищей поднимали Вячеслава. - Сам никогда не выпивал, что ль? Забирай его - заплатим, или езжай!

   -  Ну да! Буду я такую пьянь забирать!

   -  Как ты разговариваешь! Это - батюшка! - заорала баба.

   -  Да мне хоть чёрт! Отошли от машины моей!

Стало ясно: если не отделаться от бабищи - ничего не получится. Николай наклонился к ней и что-то прошептал на ухо. Та неожиданно побледнела и быстро свалила.

Остановилась ещё одна машина. Г леб договорился с шофёром и заплатил вперёд.

   -  Давай, Бодхисаттва! До завтра! - захлопывая дверь, попрощался Николай.

   -  Коль! Ты чо бабе-то сказал, что она свалила так?

-Не скажу...

   -  А я никуда не поеду, пока не скажешь! Говори, давай!

- Я ей сказал: «Это мой батюшка! Он со мной поедет! Я с ним буду спать!» - ответил протодьякон.

Расписание и жизнь

Но это были всего лишь мечты.

Стена была такой высоты,

Что не хватало взгляда.

И сколько раз не пытался ты,

Непреступной осталась преграда.

Pink Floyd^{[136] [137]}, «Hey you».

На вечерню отец Глеб прибежал с опозданием. Задержался на требах. По дороге всё думал, что хорошо бы поменяться. Если на четверг служить поставят - надо жену с младшей к врачу отпустить. Дела у третьего ребёнка, дочки Нади, были не очень, а со старшими некому остаться. И что за манера у настоятеля расписание на неделю до воскресного вечера задерживать! Потом созванивайся, меняйся. Четверг ещё ладно, а если понедельник нужен, а ты и накануне не знаешь, будешь ли служить.

   -  Батюшка! С вами поговорить можно? - поймала его знакомая прихожанка.

   -  Извините, мне сейчас службу начинать.

   -  Я до конца не достою... Вы бы мне сказали, когда подойти на неделе...

   -  Да я расписания ещё не видел. Сейчас в алтаре посмотрю, настоятель положить должен был, и выйду - скажу вам.

На ходу завязывая поручи , отец Глеб дал возглас и вышел читать молитвы перед царским вратами. Хватая Служебник^[138] с аналоя, увидел листочки - написал таки настоятель расписание.

Вернувшись в алтарь он быстро до каждения пролистал расписание. Странно, в расписании его не было. Ну надо же - забыл! Блин, только что видел настоятеля, а теперь - звони ему, напоминай...

Прихожанке пришлось сказать, что расписания пока нет. Позвонил после службы настоятелю - не отвечает. Да что ж такое! Звонил весь вечер - тишина. Часов в одиннадцать вечера позвонил отцу Сергию.

   -  Серёг, не пойму чего-то... Нет меня в расписании, а шеф не отвечает.

   -  М-да... Странно... Мне он тоже ничего не говорил. Забыл, надеюсь... а ща опять на какую-нибудь пьянку с генералами поехал, я завтра служу - узнаю.

   -  То есть, что значит надеюсь? Ты думаешь, меня вот так уволить могли? Без указа? Без вызова наверх? Без ничего? Не может же быть такого!

   -  Я узнаю, Глебушка, и сразу позвоню...

После литургии, отец Сергий вышел из храма. Машина настоятеля стоит - значит на месте. Зайдя в трапезную, он как раз застав отца Константина пьющим чай. Сергий сел возле него: