Шагай вперед, мой караван... (СИ)

Сестры, будто только того и ждавшие, тотчас появились на пороге гостиной, нарядно одетые и тщательно причесанные.

- Это наша старшая дочь, Инга, - представила Лана. - А это младшая, Виктория.

- Очаровательные создания.- С покровительственной доброжелательностью Натель окинула взглядом невысокую, ладную фигурку Инги, ее круглую, розовощекую мордашку и звездочками сиявшие глаза. Переведя взгляд на Вику, гостья, словно борзая на охоте, сделала стойку, некоторое время с крайней заинтересованностью разглядывала ее и, протянув руку, как равная равной, с улыбкой сказала: - Здравствуй, молодая леди.

Смущаясь, Вика подала свою руку. От их соприкосновения по ее телу будто прошел электрический ток. Она вздрогнула. Ее расширившиеся зрачки застыли. Губы Натель продолжали шевелиться, но Вика перестала воспринимать слова. Она видела перед собой только лицо Натель. Холодная, как кусок льда, тревога возник- ла где-то внутри. Лицо гостьи, словно отделившись от тела, наплывало на нее - все ближе...ближе... Уже можно было различить не только морщинки, но и поры на коже. И вдруг - бац - деформируясь, лицо начало темнеть и съеживаться. Вокруг глаз залегли черные тени. Резко обозначились скулы и нижняя челюсть, ресницы и брови исчезли вовсе, а глазные яблоки выпятились. Лицо корчилось от боли, пергаментные губы были искусаны в кровь. Все это длилось, должно быть, доли секунды.

- Что с тобой, девочка? Тебе нехорошо? - участливо спрашивала Натель.Вика снова не только слышала, но и видела ее - обаятельную, моложавую, уверенную в себе.

- Простите, закружилась вдруг голова, - сказала Вика, осторожно отводя руку.

Но Лана почувствовала, что здесь было что-то другое. Вслед за дочерью, у нее тоже испортилось настроение. Почувствовала и Натель. Чтобы поскорее нейтрализовать неприятный момент, Лана поспешила сказать:

- Друзья, я предлагаю сразу сесть за стол! А то у меня все остынет.

- О-о, какое изобилие! - Виталий удовлетворенно окинул взглядом уставленный всевозможными закусками стол. - Задачка не из легких суметь все это попробовать. А ведь нужно еще оставить место для горячего. Хозяюшка, познакомьте нас с вашим меню, чтобы вовремя сориентироваться.

-Я приготовила steelhead. Насколько мне известно, это самая вкусная разновидность форели. Второе горячее - мясо по-министерски. Вырезка, запеченная в духовке с жареным луком, грибами, под майонезом и тертым сыром.

- Светлана! Светлана! Остановитесь! А то у меня уже потекли слюньки. Натель! Скорее за стол!

Забывая о еде, Натель то и дело устремляла взгляд на Вику, чем явно ее смущала. Левону показалось, что Виталий не похож сам на себя. Исчезли вдруг самодовольство и самоуверенность, менторский тон и стремление изрекать непреложные истины. Может незнакомая обстановка на него так действовала. На всякий случай Левон все же участливо спросил:

- Трудный день выдался, Виталий? Много больных было?

- Да нет. Скорее наоборот, слишком мало, - ворчливо отозвался тот.

- Что так?

- Правительство гайки подкручивает. Усиливает контроль. Урезывает выплаты по медицинским страховкам. Одним словом, не доверяет больше, - ответил за него Сергей.

- Что-то до меня не доходит, - признался Левон.

- Считает, что наш брат - иммигрант, злоупотребляет его добротой, - пояснил свою мысль Сергей. - Между нами, мальчиками, говоря, так оно, конечно, и есть. А как нам иначе. Не будешь изворачиваться да ловчить, так и проведешь свой век на задворках жизни.

Почувствовав, что эта тема доктору неприятна, Левон не стал ее развивать.

Когда со вторым горячим было покончено, Натель поднялась первая.

- Хорошо бы немного пройтись, - сказала она и обратилась к Вике: - Составишь мне компанию? Хочу пообщаться с вашими умопомрачительными лиственницами. И вообще посмотреть, как вы тут живете, то есть сунуть нос везде, где хозяевами не запрещено.

Вика с готовностью вскочила. Она показала гостье остальные комнаты, маленький зеленый дворик позади дома и самое любимое место всех членов семьи - патио, отделенное от гостиной раздвижными стеклянными дверями. Крышу ему заменяла густая крона вечнозеленого дерева, а стены - живая изгородь из очень густого, цветущего кустарника, сквозь который не то что человеку - кошке не продраться.

- Великолепный уголок для уединения, - улыбнулась Натель. - И очень романтичный.

Они вышли на тихую, укрытую деревьями улицу.

- Хорошо-то как. Здесь у вас удивительно доброжелательная, умиротворяю- щая аура, - бросила пробный камень Натель, но девочка на него никак не отреаги- ровала.

- Сколько тебе лет, Виктория?

- Скоро шестнадцать.

- В каком ты классе?

- В девятом.

- Что так запаздываешь?

- Это из-за нашего переезда. Но я наверстаю.

- А чем увлекаешься помимо школы?

- Книгами.

- И стихами.

- Мама проговорилась!

- Нет. Сама догадалась. Я в твоем возрасте тоже через стихи самовыража- лась. Потом прошло. Дашь почитать? А я тебе свои покажу. Идет?

- Идет, - несколько озадаченно отозвалась Вика.

Натель остановилась и пристально посмотрела ей в глаза.

- Ты знаешь, что ты необыкновенная девочка?- очень серьезно проговорила она.

- Ну что вы, тетя Натель. Самая обыкновенная.

- Не скромничай. Ты не можешь этого не знать.

- Не знать чего?

Теперь прищуренные глаза Натель смотрели изучающе: прикидывается или правда не знает? И, словно бы поставив самой себе запрет, она резко сказала:

- Вернемся. А то нас будут искать.

Уже поздно вечером, покидая их дом, Натель изъявила желание в ближайшие дни видеть Лану с Викторией у себя, шепнув Лане на ухо, что должна сообщить им обоим что-то очень важное, касающееся ее младшей дочери.

Когда Инга и Левон ушли к себе, а Вика еще помогала матери ликвидиро- вать последние следы беспорядка, Лана подчеркнуто небрежным тоном спросила:

- Ну как тебе Натель?

Опустившись на стул с мокрым полотенцем в руках, Вика задумчиво проговорила:

- Мне жаль ее.

- Жаль? Почему? - насторожилась Лана.

- Эту женщину ждут ужасные потрясения.

Сердце Ланы учащенно забилось.

- Какие именно?

Вика ответила молчанием.

- Что-то, связанное с карьерой мужа? - допытывалась Лана.

- Если бы только это.

- Мы могли бы ей как-то помочь? - почти умоляюще проговорила Лана, за- бывая, что перед ней всего лишь девочка-подросток. - Этого нельзя допустить.

- Мне очень хотелось бы помочь ей, мама. Но я не знаю, как.

Ровно в назначенное Викой время раздался звонок в дверь. На пороге стоял Ник со школьным рюкзаком на плече. Он старался держаться развязно и независимо, но на сей раз это у него плохо получалось. Ему никак не удавалось скрыть смущение.

- Проходи, проходи. Чего в дверях застрял, - улыбнулась Вика.

Он вошел, исподлобья огляделся по сторонам. Заметив Левона в кресле, напрягся, как дикий, необъезженный конь, готовый в любую минуту, сорвавшись с места, пуститься вскач.

- Ты чего? Это мой папа... Пап, это Ник. Помнишь его? Он провожал меня с party домой. Мы решили вместе делать уроки.

Левон поднялся, подошел к гостю и, приветливо улыбнувшись, протянул руку:

- Hi Nich! How are you? - На этом его познания в английском закончились. Пришлось прибегнуть к помощи дочери. - Скажи ему, что я рад его видеть.

Вика провела гостя в кабинет, где заблаговременно приготовила у стола место на двоих.

- Кто бы мог подумать, что я окажусь у тебя дома, - пробормотал Ник, усаживаясь на предложенный ему стул.

Оба стеснялись друг друга. И, чтобы отделаться от неловкости, Вика поспешила, без лишних разговоров, приступить к занятиям. Оказалось, что Ник прекрасно разбирается в компьютере, и Вика попросила обучить ее кой-каким премудростям. Сам факт, что и он может оказаться ей полезным, придал Нику уверенности в себе. Часа через полтора, попросив его переписать проделанную работу набело, она выскользнула за дверь и принялась поспешно колдовать на кухне. Вернулась из школы Инга. Вика шепотом сообщила ей, что у нее в кабинете одноклассник, с которым они теперь вместе делают уроки.