Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия

 - Чего вы хотите? - дон Хуан изо всех сил . старался сохранять спокойствие и хладнокровие, хоть у него и тряслись поджилки.

  - Мы нашли книги, амулеты, колдовские зелья, записи заклинаний, описание колдовских обрядов. В том числе и один прелюбопытный свиток.

Дон Фердинанд вытащил из рукава небольшой кусок пергамента. Увидев его, дон Хуан, переменился в лице и бросился вперед, чтобы выхватить.

- Не-е-ет, - рыцарь успел убрать находку. - Так просто вам его не получить!

 - Что вы хотите? - спросил побледневший как бумага де Бальбоа.

- Вот так-то лучше, - дон Фердинанд отошел чуть подальше, и повернулся к дону Хуану спиной. - Если вы хотите, чтобы мы не давали хода вашему делу и отпустили эту ведьму, донью Боскана-и- Альмагавера, к которой вы, кажется, не равнодушны, то откройте секрет превращения любого металла в золото.

 - Но... - дон Хуан рассмеялся бы, но ситуация оборачивалась так, что места для веселья не оставалось совершенно. - Это абсурд!

Де Бальбоа щелкал костяшками пальцев, замерев в каком-то странном, вытянутом положении. Он старательно тянул подбородок, как будто пытался рассмотреть что-то вдалеке и постоянно привставал на носки. Потом задергал шеей, неестественно выворачивая ее вбок.

- От кого вы получили этот нелепый донос? - спросил он, но голос его сорвался и вопрос прозвучал фальцетом.

- Вот этот? - и дон Фердинанд, словно царевна-лягушка, вынул из другого рукава второй свиток.

 - Вы что, весь архив на себе таскаете? - усмехнулся де Бальбоа. - Скажите мне, от кого этот донос, и я вам объясню, что за причины заставили этого человека меня оболгать.

 - Донос от вашей жены, милейший юноша, - улыбнулся дон Фердинанд. - Не нужно было ею так открыто пренебрегать. В конце концов, на мой вкус, она много приятнее этой ломаки Боскана-и-Альмагавера.

  - Так может быть, вы заберете себе Алонцу и оставите меня в покое? - дон Хуан издевательски усмехнулся.

- Вы не в том положении, чтобы мне дерзить! - вскипел дон Фердинанд.

- Вы ничего не сможете доказать! Я буду все отрицать, а насчет этого скажу, что Алонца оговорила меня из ревности! Тем более, что это действительно так! - дон Хуан вскочил и приблизился к рыцарю. Тот сделал несколько мелких шажков назад.

 - Не отпирайтесь, дон Хуан! Мы нашли у вас все необходимые компоненты, огромное количество гелиотропа, свинец в слитках! Если вы откроете секрет превращения металла в золото, то сохраните жизнь и себе, и этой вашей донье Инесс! - крикнул он с безопасного расстояния.

- О, Господи! Неужели вы думаете, что если бы я умел превращать любой металл в золото, то возился бы с этими чертовыми бабами! - закричал дон Хуан. - Неужели я сидел бы в этом проклятом замке?! Неужели я бы стал добиваться благосклонности этой шлюхи - доньи Инесс?! Черт возьми! Да если бы я умел делать золото - то давно бы уехал в Англию, где нет этой колдовской истерии! Где можно быть красивым, молодым, богатым и не бояться, что какая-нибудь истеричка в любой момент обвинит тебя в колдовстве!

 - Невиновный человек не признается в чародействе, - категорично возразил дон Фердинанд. - Ибо, Христос сказал: "Чего убоюсь, если со мной Господь?".

 - Да уж, - горько усмехнулся дон Хуан, - да если на вас, отца Бартоломее, или, черт возьми, самого папу примерить "испанский сапог", да растянуть на дыбе - вы признаетесь во всем, только бы избежать мучений. Вы признаетесь во всем, чего от вас захотят, потому что закон предписывает пытать до тех пор, пока не будет получено признание.

  - Не пытайтесь увиливать, дон Хуан! Не забывайтесь! Доминиканский орден добр и справедлив, но его терпение не безгранично, - дон Фердинанд наслаждался звуками собственного голоса, даже начал забывать, зачем он, собственно, пришел.

- И Доминиканский орден хочет, чтобы я научил его делать золото из любого металла? Но это же колдовство! Вы не боитесь попасть на костер? - в голосе дона Хуана опять зазвучал едкий сарказм.

 - Ну, хватит! Ты - самодовольный юнец, как смеешь так говорить со мной?!

 - Ах, да! Я забыл, вы же ветеран войны с маврами... - безысходность, как ни странно, оказала на де Бальбоа благотворное влияние. Теперь, когда он понял, что его неминуемо сожгут, потому что сделать золото из свинца он не сможет, волнение пропало.

- Стража! - крикнул дон Фердинанд. В кабинет тут же вошло четверо здоровенных монахов, которые все это время находились за дверью. - Уведите этого еретика!

 Когда дон Хуан поравнялся с рыцарем, тот ухмыльнулся и тихо сказал:

- Ты все равно нам расскажешь, как добывать золото. Если для этого понадобится разорвать тебя щипцами на маленькие кусочки, я сам это сделаю! Я тебе покажу, наглец, как издеваться над графом Кастильским!

 - Не знаю, какой ты рыцарь, дон Фердинанд, но в том, что из тебя выйдет отличный палач, уверен, - ответил дон Хуан. - Привет маврам!

С этими словами де Бальбоа вышел в коридор, трясущийся же от злости дон Фердинанд шел позади охраны.

- Я с тобой поквитаюсь!

- Само собой, - ответил дон Хуан. - Как ветеран борьбы с маврами" ты можешь потребовать, чтобы меня связали. .

- Не сомневайся, я так и сделаю!

В этот момент один из монахов-охранников размахнулся и дал арестанту такую затрещину, что у де Бальбоа чуть не вывалились глаза.

 Ариадна Парисовна, ошарашенная услышанным, глубоко задумалась. Значит, дон Хуан не любил донью Инесс Боскана-и-Альмагавера. У него был прямой мотив убить мужа, чтобы жениться на вдове. Но как он собирался избавиться от собственной супруги? Дон Фердинанд же прибыл вовсе не по зову сердца, а по заданию доминиканского ордена, после того, как кто-то обвинил де Бальбоа в алхимических опытах. Интересно, кто послал письмо? Интуитивно госпожа Эйфор- Коровина чувствовала, что у всей этой пьесы один режиссер.

Поднявшись чуть выше, она бесшумно влетела в окно, и тут ее взгляд упал на пергаментный свиток. Видимо, в раздражении дон Фердинанд забыл его забрать. Ведьма взяла свиток, и рассеянно пробежала по нему глазами.

В следующую секунду она вздрогнула, словно ее ударили электрическим током, вскочила на метлу и в тот же миг оказалась возле часовни.

Спрыгнув со своего транспортного средства, Ариадна Парисовна бросилась внутрь и увидела Алонцу, склонившуюся над доном Карло-сом. Она собиралась его поцеловать! Отец Эрменегильдо стоял сзади, сложив руки в молитве.

- Нет! Замри! - закричала госпожа Эйфор-Коровина, резко выбросив вперед руку. В тот же миг Алонца де Бальбоа замерла. Ее губы остановились в миллиметре от губ дона Карлоса.

 - Что это значит? - отец Эрменегильдо выступил вперед. - Что вы себе позволяете?!

Не слушая его, Ариадна Парисовна схватила Алонцу и повернула ее лицом в другую сторону.

- Она хотела проститься с несчастным доном Карлосом, кто бы мог подумать, что она была в него влюблена! - воскликнул францисканец. - А вы ей помешали... Это бесчеловечно. Монах пустил слезу.

Госпожа Эйфор-Коровина, не обращая на францисканца никакого внимания, пробормотала какое-то заклинание, начертила в воздухе треугольник, и тело дона Карлоса взмыло к потолку. Оно покачивалось на высоте примерно двух с половиной метров.

- Что вы делаете?! Немедленно оставьте в покое несчастного дона Карлоса! Имейте же вы, наконец, уважение, хотя бы к покойнику! - возмущение францисканца достигло пика

  - Если вы не прекратите колдовать в моем присутствии, то я отлучу вас от церкви!

 - От какой именно? - поинтересовалась Ариадна Парисовна, не глядя на рассерженного служителя Господа.

 - От... От... - отец Эрменегильдо не знал, что сказать, - от всех! - выпалил он наконец.

- От некоторых церквей человеку отлучить человека совершенно невозможно, уверяю вас. Как может овца овцу отлучить от стада?

- В Писании говорится... - францисканец почувствовал себя в своей тарелке и хорошо поставленным голосом проповедника начал объяснять что-то про истинную церковь.