Ты сияй, звезда ночная

— Эй, не дави… чья хоть это квартира — 202?

Но Секо, естественно, отвечать и не подумала. Она продолжала возбужденно говорить:

— И оденься поприличнее, ладно? И еще — можешь взбивалку для шампанского захватить? Да, и консервы принеси. Ну, там — сардины, аспарагус, паштет…

Я сложил все, что она просила, в бумажный пакет и пошел приводить себя в порядок. Спустился через полчаса. Что там будет за вечеринка, я не знал, но, хоть Секо и велела одеться прилично, напяливать галстук посчитал излишним. Просто набросил поверх футболки твидовый пиджак.

Стоило нажать на кнопку звонка, дверь отворилась… и на пороге возник Кон! Голову его повязывала длиннющая алая лента. На нем были джинсы и какой-то сомнительный темно-синий блейзер. Для Кона — гигантский шаг к консервативному стилю одежды…

— Кон!!! — заорал я.

Наверное, я выглядел безумцем…

— Это твой подарок, — с улыбкой сообщила Секо, вышедшая в коридор вслед за ним.

Только тут до меня наконец дошло, при чем тут алая лента!

— Поздравляю с годовщиной! — фыркнул Кон, обернулся к Секо и добавил шепотом: — Ага, вот так я его и бросил навсегда, размечтался!

Радио было настроено на софт-роковую станцию. Юкка и Сезанн расположились у стола.

— Давайте выпьем! — сказала Секо.

— Извольте объясниться! — потребовал я. — Это что такое? Шуточка? Заговор какой-то? Что?!

Я пытался придать себе сердитый вид, но тщетно — голос мой звучал недоуменно и нелепо.

— Его путешествие продлилось лишь неделю, — сказала Секо, заговорщицки поглядывая на Кона.

— Да мне на дольше и бабок-то не хватило бы, — присоединился к ней Кон. — Какая при моих финансах Африка или даже хренов Китай! Я думал — за неделю все точно утрясется, но когда позвонил Секо-чан — она сказала, что ничегошеньки у нее не выходит. Я, типа, удивился…

— Мы чуть не до смерти о тебе беспокоились. — В поисках поддержки Секо взглянула на меня.

Да уж, еще слабо сказано, подумал я.

— И значит, до сегодняшнего дня вы оба молчали?

— Ага! — Секо и Кон закивали в унисон — так радостно, словно не сделали ровно ничего дурного. Нечто в духе: «А разве немножко безобидного вранья — это плохо?»

Я совершенно не представлял себе, как на это отвечать. Потрясающе. Просто роскошно!

— Секо-чан все приготовила, ну, я позавчера сюда и переехал. Такая плата зверская — пришлось в банке заем брать. Наверное, теперь еще приработку искать буду… — Кон усмехнулся. — А мы с тобой теперь соседи получаемся!

— Это розыгрыш? И что же будет дальше?

Ваза на столе ломилась под тяжестью груды овощей.

— Он до позавчерашнего дня жил в одном из этих жутких капсульных отелей  [14]возле станции Огикубо. Я туда пошла, с ним встретиться, — и, черт, такое странное место! Я жутко перепугалась. — Секо принялась разбирать принесенный мной пакет. — Ты хоть раз в подобных местах останавливался? — спросила она.

Кон откупорил шампанское. С помощью взбивалки я соорудил пузырьки в трех бокалах.

— За то, что Кон вернулся целым и невредимым, и за нас троих! За первый год нашей совместной жизни! — провозгласила Секо.

— И за счастливую семью, которая наконец-то добилась независимости! — закончил тост Кон.

Я поднял свой бокал. Снова окинул взглядом комнату. Белые стены. Белый потолок. Огромный вентилятор. В точности, как у нас в гостиной. Мы стоя пили шампанское, а по радио звучала старая, давно знакомая песенка Билли Джоэла.

Я с трудом сдерживал слезы. Любовь-единственное, что помогает нам продолжать жить. Жизнь без любви — попросту череда случайностей.

Что, кстати, за песня? Первая композиция с первого альбома Билли Джоэла, кажется. От одной щемящей мелодии уже заплакать можно!

— «She’s Got a Way», точно? — Кон, похоже, читал мои мысли.

Вот такой она и будет, наша жизнь, — завтра, послезавтра, день за днем… Я налил себе еще шампанского.

— Ладно, на следующий год, в порядке извинения, подаришь мне два подарка, — разрешила Секо.

Человечек на картине Сезанна рядом с ней улыбался самой счастливой улыбкой, какую я только у него видел!