Наследник тайных знаний (СИ)

- Откровенно говоря, здесь бывает только один посетитель, - Эндрю постарался изобразить скучающее выражение лица, из под ресниц внимательно наблюдая за реакцией своей подруги. - И этот человек не слишком часто здесь появляется.

- Ты не любишь твой дом? - Эндрю отшатнулся от Элис, едва девушка произнесла последнее слово.

- Мой дом - Афина. А это место - то, что должно было им стать, по мнению моих родителей. Одиночество и скорбь - единственные эмоции, связывающие меня с ненавистными холодными стенами мавзолея, который они подарили мне на совершеннолетие, однозначно намекнув, что не желают больше жить под одной крышей с их взрослым сыном.

Элис так быстро подошла и обняла Эндрю, что он не успел отстраниться. Она сильно сжала его неподвижные жесткие плечи и с грустью заметила нездоровый блеск невозможно печальных янтарных глаз.

- Ты, наверно, закатывал здесь обалденные вечеринки? - попытка Элис сгладить жесткую реакцию любимого человека была встречена его серьезным многозначительным взглядом.

- Ты первая гостья, которую я пригласил в этот дом.

- Почему? - только и смогла выдохнуть девушка.

- Рядом с тобой все становится другим, наполняется светом, цветами и любовью. Ты не представляешь, как сложно было оставаться мне наедине с самим собой до знакомства с тобой. Элис, ты луч света, ты то, что осветило мою мрачную жизнь. Когда ты рядом, у меня появляется ощущение наполненности, ощущение, что все мое прежнее существование было одним единственным ожиданием встречи с тобой. Даже сейчас я понимаю, что больше не испытываю ненависти и обреченности при виде этих комнат. Все, что я чувствую - твою близость, все, о чем могу думать - о твоем божественном теле, все, о чём могу мечтать - о твоих нежных объятиях.

Сладкой песней звучала ласкающая слух речь Эндрю. Девушка прижалась к губам мужчины и заставила его забыть все горькие воспоминания, навеянные возвращением в холодную и унылую Англию.

Глава 23.

В пригороде Лондона среди десятков акров зеленых садов уютно расположился массивный каменный особняк. Элис заметила, как в тот момент, когда между пирамидальных кипарисов показалось сие строение, черты лица Эндрю приобрели резкость и стали значительно более жесткими. На его шее отчетливо пульсировала жилка, ноздри заметно увеличились. Девушка безошибочно поняла, насколько сильно волнение мужчины, и какую гигантскую неприязнь питает он по отношению к родовому гнезду семейства Броудеров.

- Ты давно не был в этом доме? - Элис осторожно накрыла своей ладонью его ледяные пальцы.

- Три года или около того.

- Скучал по своей семье? - поинтересовалась девушка и в ту же секунду подумала, что задала несколько бестактный вопрос, но реакция Эндрю оказалась более чем снисходительна: одними уголками губ он улыбнулся и откровенно поделился с подругой своими ощущениями.

- По брату и сестре скучать не пришлось - наши отношения всегда были довольно холодны. Откровенно говоря, я видел каждого из них раз по десять за всю свою жизнь, - на лице девушки промелькнуло изумление, но от дальнейших объяснений Эндрю отклонился. - По Франческе же мне тосковать не довелось: дела семьи вынуждают нас связываться не реже раза в неделю.

Под руку пара поднялась по широким белым ступеням, и ровно в тот момент, когда это было необходимо, широкие деревянные двери особняка распахнул пожилой дворецкий в черной ливрее:

- Добро пожаловать домой, сэр Эндрюс, - теплом светились глаза слуги, тогда как большие глубокие морщины прорезали его бледную кожу.

- Здравствуй, Арчибальд. Мисс Миллан и я пробудем в доме до ужина, а после уедем.

Дворецкий с почтением поклонился Элис, и она ответила ему учтивым кивком головы. Девушка почувствовала неловкость: ей захотелось помочь разогнуть спину старику, которому, казалось, каждое движение дается с трудом, однако, она была вынуждена мириться с отведенной ему в этом доме ролью прислуги.

- По настоянию ее Светлости, вам приготовлены зеленая и розовая спальни. Позвольте, мисс Миллан, проводить вас в ваши покои.

Девушку не покидало ощущение, будто она очутилась в прошлом или даже позапрошлом столетии.

- Арчибальд, мы прогуляемся по саду. Будьте добры, сообщите брату и сестре о нашем визите. Франческа, наверняка, уже в курсе.

- Ее светлость в городе, прибудет к вечеру.

Эндрю радостно обнял Элис:

- Первая хорошая за сегодня новость.

- Ты любил эти сады? - девушка окинула взглядом деревья и кустарники, раскинувшиеся позади особняка, и представила, как хороша растительность летом, в пору цветения и зноя.

Эндрю вспомнил все те каникулы, которые провел в доме родителей вдали от ненавистной ему школы святого Антонио. Будучи маленьким мальчиком, он в одиночестве бродил по извилистым дорожкам сада, петлял в ходах живого лабиринта, забирался на деревья, купался в собственном небольшом пруду за холмом и все время мечтал. Все, о чем мог думать и чего желал в ту пору Эндрю - пара верных друзей, с которыми он грезил разделить радости детства. Но друзей у ребенка не было. Ни в школе, ни, тем более, в холодных стенах отчего дома.

- Я ненавидел этот сад, - от горя, которым веяли слова мужчины, сердце Элис болезненно сжалось. - Я мечтал навсегда убраться отсюда, и больше никогда не возвращаться.

- Представь, что ты впервые оказался здесь, - рука Элис легла на спинку деревянной лавки и в такт словам заскользила по ее изгибам. - Прочувствуй очарование вместе со мной. Погляди по сторонам, как изумительна геометрия фигур, образованных усеченными деревьями, почти так же гениальна, как естественная красота самой природы.

Эндрю притянул к себе девушку и поцеловал ее макушку. Казалось, весь его прежний мир рассыпался как карточный домик, и ему на смену пришел новый, удивительный, невероятно-прекрасный мир под названием Элис.

В те минуты, когда Эндрю представлял подруге своего сердца брата и сестру, Элис размышляла о том, что меньше всего она желает своим будущим детям воспитания в традициях, принятых в семействе Броудеров. Джеймс, младший ребенок, только вступал в пору подросткового неповиновения. В его резких движениях, чувственных порывах и слишком громкой речи читалась неуемная жажда жизни. Постоянные одёргивания и замечания со стороны сестры, которые не стеснялась то и дело отпускать хмурая Джейн, заставляли мальчика морщиться и краснеть в присутствии прелестной девушки его старшего брата. С первого взгляда на Элис Джеймс стремился понравиться ей, внутренне ощущая идущий изнутри светловолосой красавицы свет.

Джейн смотрела на старшего брата и его подругу с плохо скрываемой злобой. Элис не могла понять причину ее резкой неприязни, но про себя отметила, что мужчина абсолютно не замечает едких слов его родной сестры. Эндрю поочередно обнял Джеймса и Джейн и начал расспрашивать их об учебе и жизни в Англии. Элис отошла к кустам и присела на узкую лавочку, делая вид, что читает мемориальную надпись на ней (по традиции в парках близ Лондона принято ставить лавки в память об умерших людях, любивших эти места), из-под ресниц наблюдая за родственниками своего возлюбленного. Было в их поведении что-то очень печальное, щемящее душу. Ежеминутно мальчик допускал оплошности, за что сразу же получал замечания и недобрые взгляды со стороны своей сестры. В его глазах была заметна боль, но самым неприятным для Алисы стало невольное свидетельство постоянных стараний Джеймса угодить Джейн, которая, казалось, все больше и больше раздражалась из-за его опрометчивых слов.

Глухо застегнутая на все пуговицы кипельно-белая рубашка сестры Эндрю была олицетворением ее самой: бесчувственной и холодной, оттого эмоционально грубой и невосприимчивой юной девушки. Изначально Элис подумала, что она злится на братьев, но спустя несколько минут поняла, что ледяное сердце есть суть Джейн. Внезапная мысль молнией поразила Алису, отчего она начала смотреть на юную неприветливую девушку полными жалости глазами.