Частная жизнь Пиппы Ли

— Ну, парень, тебе подфартило! Джиджи Ли — серьезный коллекционер.

Джед смотрит на очень красивую женщину лет сорока, с нереально большим бюстом, тонкой талией и роскошными черными волосами до пояса. Лайкровый комбинезон сидит как влитой, но нежное лицо почему-то дышит усталостью, а уголки чувственного рта бессильно опущены — разве такие красавицы устают? Индеец Джед касается моей поясницы. Может, я напутала и в бойфрендах у меня не Крэг, а Джед?

— В ее семье денег куры не клюют! — заявляет Терри, невысокая любительница коктейлей из «Эль Корасон». Выглядит она как обычно: короткий топ, выставляющий напоказ бледный дряблый живот, массивные туфли на высоком каблуке, по-театральному яркая помада.

Красавица в лайкровом комбинезоне подходит к нашей ободранной стайке и лукаво улыбается Крэгу.

— До чего мне нравится моя новая картина! — с тягучим итальянским акцентом заявляет она.

— Здорово… здорово, что вы ее купили, — запинаясь, лепечет Крэг.

— Меня зовут Джиджи Ли.

— Знаю и очень рад знакомству — Парень смущенно пожимает ее руку.

— Любишь рисовать океан с натуры?

— В студии я обычно рисую с фотографий.

— У нас дом на пляже. Приезжай, напишешь красивый пейзаж! — Джиджи поворачивается к остальным, словно только заметив: — Все приезжайте, да, в эти же выходные, с ночевкой!

Крэг по очереди представляет каждого из нас, Джиджи кивает, и кончик ее изящного носа сжимается, словно черепаха, спешащая укрыться в панцире. — Герб! — зовет она.

От плотной толпы гостей отделяется немолодой, уже за пятьдесят, мужчина. Смуглый, кожа грубая, морщинистая, нос с горбинкой, глаза синие, прозрачные, лицо открытое, добродушно-изумленное.

— Хочу пригласить их всех на вечеринку.

— Правильно, чем больше гостей, тем веселее! — язвит Герб.

— Давайте в эти выходные! Сможете? Там ходит автобус, ну, если у вас машины нет…

— У меня есть машина! — гордо заявляет Крэг, и я киваю. Мой парень наткнулся на золотую жилу, получил шикарные комиссионные, да и уик-энд, полный бесплатной еды и выпивки, кажется лучезарной перспективой.

Мы впятером едем в машине Крэга, открытом «бьюике-ривьере» ванильного цвета 1967 года выпуска с малиновым салоном, доставшемся ему от покойной тети Джинни.

Сейчас вспоминается, что мы с Терри, любительницей яркой помады, по очереди спим со скелетом Крэгом, элегантным индейцем Джедом и вспыльчивым коротышкой Кельвином, считающимся художником-абстракционистом. Поймите меня правильно, дело не в свободной любви, а в банальной очередности: мы кочуем от одного парня к другому. Время от времени к нам прибивается третья девушка, но чаще всего обходимся своими силами. Как следствие, один из мальчиков периодически остается без пары, превращаясь сначала в бесполое «оно», а потом в девочку-подружку: липнет к нам с Терри и жалуется на тоску и одиночество. Потом в ходе приватной беседы наступает многозначительная пауза, мы смотрим друг другу в глаза, отправляемся в койку, и все, он снова мужчина, а страдать будет кто-то другой. В третьего лишнего мы играем уже больше года, причем никто никогда не ревнует, и дружба лишь крепнет. Впрочем, ситуация скоро изменится, по крайней мере для меня. Откидываясь на спинку малинового сидения тети Джинни, я даже не подозреваю, что фактически еду из одной жизни в другую.

Дом находился прямо на берегу океана. Маршрут Джиджи расписывала долго и путано, но это мы усвоили. Крэг медленно катил мимо высоких изгородей, скрывающих большие дома, а мы вглядывались во все таблички и указатели. Наконец попалось то, что нужно, — белый почтовый ящик с голубым псевдорукописным «Ли». «Бьюик» свернул на гравийную аллею, и я увидела самый необычный дом на свете — огромный стеклянный куб с одной металлической стеной, а внутри старомодный желтый коттедж с красной входной дверью. Воистину, дом в доме! День клонился к вечеру, на подъездной аллее стояло несколько машин. Выбравшись из «бьюика», мы заметили во внешней, современной части дома белые кожаные диванчики. Крэг постучал в высокую металлическую дверь стеклянной оболочки. Открыл унылый мужчина среднего возраста в белой, наполовину выбившейся из брюк рубашке, провел нас в холл и с каким-то восточноевропейским акцентом спросил, не желает ли кто холодного чаю. Чаю хотели все. Мужчина приуныл еще сильнее и исчез. Через минуту улыбающаяся темнокожая горничная в бледно-зеленой форме принесла бокалы с янтарной жидкостью. Унылый восточноевропеец взял сразу несколько сумок и поспешил к лестнице.

— Не затрудняйтесь! — пытался остановить его Крэг.

— Мы сами справимся! — поддержал друга Кельвин, однако мужчина поднял pуку.

— Прошу вас! — Удивительно, но подобострастное поведение наводило на мысль, что он придуривается, словно кто-то из друзей подбил его стать дворецким на один вечер. — Мистер и миссис Ли на пляже с другими гостями… — Он показал на стеклянную дверь, выходящую прямо на океан. — Миссис Ли предлагает либо сразу спуститься на пляж, либо сначала отдохнуть, решайте сами.

— Спасибо! — поблагодарил коротышка Кельвин, схватил целую горсть соленых орешков из большой раковины, лежащей на журнальном столике, и приблизился к трехметровому абстрактному полотну, висевшему у лестницы. — Чертов Дитер Карлсон! — проговорил он с набитым ртом. — Повсюду развешан! А ведь это убожище даже рисовать не умеет!

Скелет Крэг вышел на веранду, я поспешила следом и остановилась у перил. Казалось, я нахожусь на носу огромного, севшего на мель корабля. Над головой — бесконечный купол голубого неба с аккуратными белыми облаками, внизу — мерцающая вода и золотисто-белый песок, слитые воедино жарой и светом.

— Представляешь, каково иметь такой дом? — поинтересовалась я.

— Он наш, милая, — пошутил Крэг, скользнув рукой по моей спине. — Я только что его купил!

Перегнувшись через перила, я оглядела пляж. Несколько человек устроили пикник. Женщина в красном купальнике — вероятно, Джиджи — вошла в воду, другие лежали на разноцветных полотенцах. Я пригубила холодный сладкий чай. М-м-м, в жизни не пила ничего вкуснее!

— У нас новый повар, наверное, зря мы позвали столько гостей, — подыграла я.

— Они та-ак напью-ются, что не почувствуют вкус еды, — умело изобразил ленивый говорок богачей Крэг. В роль он вжился чуть ли не моментально. Впрочем, в будущем его ждали успех и достаток: лет через десять мой приятель уже считался одним из самых модных художников страны.

Джед, Кельвин и Терри тоже вышли на веранду.

— Я на пляж, — объявил Джед, в тот момент исполнявший роль третьего лишнего. — Вдруг какая-нибудь дама скучает там по мужскому вниманию!

Терри с Кельвином молча курили. Джиджи подняла голову и, заметив нас, помахала: давайте, мол, сюда. По щербатым деревянным ступенькам мы спустились к узенькой тропке, которая сбегала вниз по дюне. Привыкнув к роли счастливой обладательницы этого великолепия, я вдохнула соленый воздух и по-хозяйски оглянулась на дом.

— Лестницу нужно отремонтировать, — чуть слышно прошептал Крэг.

Вот мы очутились на пляже, и сказка кончилась.

Джиджи возлежала на лазурном полотенце, вишневый купальник так и льнул к фантастическим формам. Черные волосы мелким серпантином подсыхали на спине. Когда мы подошли, она села, опершись на локти, и невероятный бюст приподнялся.

— Привет! — поздоровалась Джиджи.

Рядом с ней сидел гибкий, сильно загорелый молодой человек. Казалось, его остроконечный, похожий на ястребиный клюв нос туго натягивает кожу. Он с удивлением взглянул на нас из-под кустистых бровей. Наверное, на фоне закрытого частного пляжа мы выглядели кучкой инопланетян — мертвенно бледные лица, темные круги под глазами, дешевая одежда.

— Это Сэм Шапиро, писатель, — объявила Джиджи. — Сэм, это Крэг Симмс, художник, про которого я тебе рассказывала, и его друзья. Дай бог памяти…

Крэг снова представил нас по очереди, а Джиджи бессмысленно улыбалась, явно пропуская все мимо ушей.

В платье, носках и высоких ботинках мне стало жарко.