Осень в Кёнигсберге (СИ)

Раньше я боялась кладбищ,  боялась смерти,… а теперь сама подружилась со старухой.

С радостью, со счастливой улыбкой на губах я мчу сюда, как на свидание. С трепетом и замиранием в душе, поправляю твое одеяльце из глиняной смеси. Я смирилась. Смирилась с нуждой, с тем, что теперь твой дом - здесь.

И поняла чудную вещь. Мне все равно, по большому счету, где ты будешь обитать. Смирюсь со всем, лишь былбы… счастлив.

Недавно узнала, что  рядом с тобой, буквально в пару метрах, похоронили девочку, на несколько дней младше тебя. Возможно, она была бы тебе невестой, но жизнь решила иначе. И вы оба ушли…

По крайней мере, не будешь скучать среди толпы побитых морщинами лиц.

Прошлые разы я приносила тебе красный клиновый лист приветом из осени, шишку – из леса, а сегодня – маленький киндер-сюрприз, фигурку крошечного Деда Мороза.

Как ты здесь? Не грустишь уже по украденном джипике? Видишь, наши с папой подарки в этот раз остались целы. Все будет хорошо, и не сетуй на глупых людей. Они не виноваты, что творят, не подумав.

Странно как-то… раньше я чувствовала на кладбище пустоту.  Ровную, голую землю, бездушные холмы, как памятники былого. А нынче… блуждаю взглядом по широким просторам леса крестов – и чувствую перед собой целую толпу.

Берегите моего малыша. Берегите, люди…Нынче он – часть вашего, общества. Часть того, куда не страшно мне теперь идти. Я верю. Непременно, неуклонноверю, ты меня ждешь. И когда-нибудь я все-таки заключу тебя в свои жадные объятия.

Но а пока,… пока лишь приветливо машу рукой, а затем ухожу, не прощаясь.

Шаг за шагом. Вдох за вдохом.

Сердце кровоточит. Раны мохом

Покрывает боль и глухая злость

От того, что всё… не сбылось:

Грезы, мысли, просьбы и мечты.

Утонуло всё, оставив мне сны.

И теперь иду, плавая в бреду,

Горько ненавидя чёрствую судьбу.

Кто писал сценарий? Кто придумал то,

Что с тобою встреча была как в кино?

Нежные двенадцать превратились в миг.

И теперь я вечность утопаю в них.

Пара фотографий, пластика кружок –

Вот теперь мой тихий, ласковый мирок.

Буду я у Бога день у день молить

Встречу нашу снова вскоре повторить.

Дать нам не минуты, и совсем не дни,

Подарить нам годы ласки и любви.

Сердце кислотою разъедает мысль:

Всё, что так хотела, потеряло смысл;

Ангел мой хранитель, жизни моей вес,

Наблюдаешь тихо ты за мной с небес.

Сколько не додала, сколько ты не взял.

Как бы я хотела, чтобы ты понЯл,

Что на свете белом нет причин тому,

Что бы я сказала, что хочу судьбу,

Где тебя не встречу, где минуты эти

Не равны столетьям, и тебя в них нет.

Благодарна Богу за твою улыбку,

За счастливы глазки, и надежду зыбку.

Буду я молиться и тихонько звать,

Все моменты наши… горько вспоминать.

Буду я у Бога день у день молить

Встречу нашу снова вскоре повторить.

Дать нам не минуты, и совсем не дни.

Подарить нам годы ласки и любви.

И прости, сыночек, что не прихожу.

В сердце я мгновенья все с тобой ношу.

Сколько б не молчала, не смеялась я,

Всё равно мне больно, больно без тебя.

И прости, коль если, что вдруг где не так,

Не грусти, будь счастлив и не верь во мрак.

Радости желаю, ласки и добра.

И, как будем вместе, разойдется мгла.

Даст Бог, будем снова строить нашу жизнь.

Главное, манюня, ты ко мне вернись.

И как будешь рядом, дай об этом знать,

Чтобы я хоть стала меньше горевать.

А, коль если все же, … не дано сплясать,

Буду я во снах всех… верно тебя ждать.

***

P.S.: не знаю, сколько еще раз придется разреветься от младенческого плача, болезненно зажмуриться, видя детские глаза и улыбки. Не знаю, сколько еще раз нужно прокрутить в голове те такие яркие, трепетные двенадцать дней, чтобы достаточно найти в себе сил вновь поднять голову, устремить взгляд прямо и пойти навстречу обещанной весне.

Весне, когда  снова попытаюсь стать полноценной матерью и подарить тебе, Матвей, такое долгожданное счастье …

Счастье быть отцом.