Осень в Кёнигсберге (СИ)

***

Но жизнь не стала сказкой. С притоком славы, признания, любви поклонников и поддержки новообретенных друзей, я бродила в тумане непонимания и тихой, монотонной, с хроническим покалыванием в душе, болью. Я сжигалась заживо желчью одиночества и упивалась ядом самобичевания.

То, к чему сердце так долго, молча, подсознательно, рвалось, оказалось самообманом.

Не в этом человеческое счастье. Не в этом… МОЕ счастье.

И даже Рок оказался… не моим любимым. Не моим суженым. Не моим… мужчиной.

Детская мечта взорвалась яркой вспышкой реальности и застыла божественной красоты звездой. Да только свет не грел, и в душе льдины не таяли. Эйфория прошла,  адреналин из сосудов выветрился. И ничего, кроме пьянящего, терпкого вкуса безумия внутри меня не осталось.

… радоваться оказалось - нечему.

Отдаваясь до последнего, выжимая из себявсе, мы дарили сокровенное слушателям.

… прорваться сквозь толпу и нырнуть в гримерную (коморку три на четыре метра, с раздолбанными стульями и пошарпанным столом).

Дима Лазарев, МаксЛеший и Кузьма Ипатов – вот нынче моя семья. Помню, когда-то еще с нами были Маринка и Лина (вне сцены), да только жизнь решила иначе. Первая – не выдержала постоянных ссор из-за поездок по стране, и порвала с Кузьмой, а вторая - не вытерпела измен Макса.

Круг наш сузился, к четырем лицам, молчаливо и послушно носивших  маски счастливых победителей. Сердце рвалось на части – и одна отрада была, это - музыка. Боль, излитая в ней и стихах, казалось, на мгновения, но отступала…

Былые успехи перестали радовать душу, начали раздражать.

Зажрались? Возможно, возможно, вы и правы. Да только от такого прозрения не становилось легче.

Отыграть очередной концерт – и отправиться в отель.

- Как это меня с Максом поселили?!! Вы с ума сошли? Как я с этим кобелем смогу ужиться?

Расхохотался Леший и только игриво заиграл бровью.

- Будешь третей.

- Облупишься! –  и показала недвузначный, нецензурный жест. Резкий разворот –  пошагала к лифту.

Зайти в номер, забрать свои вещи – и направиться к Кузьме.

Робкий стук.

- Открыто.

- Это я.

Ухмыльнулся.

- Макс будет в отчаянии.

- Его мечтам никогда не сбыться, - подыгрывала шутке.

Хотя… на самом деле, так оно и есть. После Леши я так ни с кем ни на что-то большее не решилась. Ни физически, ни душевно. Разве что Матвей, да и то, все оно было как-то робко, колко, да и едва ли можно назвать отношениями.

Тяжелый вздох - и рассесться на кровати.

Рыкнула в коридоре дверь, щелкнул замок соседнего номера. Донеслись женские голоса и хохот Лешего.

- А вот и Казанова на посту.

- Да пошел он, - нервно сплюнула. – Не надоело ему еще? Каждый раз разных таскает, словно что-то новое там пытается найти.

Рассмеялся Ипатов, но промолчал.

- Что? – уставилась на него. – Разве я неправа?

- Права. Ладно, - обхватил голову руками и стянул напряжение ладонями с лица. – Будем спать, или что?

- Угу, только зубы почищу.

- Давай.

Стянул футболку и плюхнулся на кровать.

Я поспешно удалилась в ванную исполнять обещанное, и вскоре присоединилась к Кузьме.

По-братски обнял, и еще громче засопел.

Недолго счастье играло.

Охи, ахи и крики из соседнего номера ставали все громче и громче, что, в итоге, просто-напросто стало невероятно бесить.

Проснулся и Ипатов.

Еще минуты «наслаждения» - и нервно выругался.

- Черт бы его побрал. Нужно в райдер добавить требование селить этого ублюдка за сто километров от нас.

Рассмеялась.

Немного привстала, упершись в ладони позади себя, расселась на кровати.

Неспешно повела взглядом по окутанной полумраком, втусклом свете луны и прилегающих к строению фонарей, комнате.

- Что, может, покурим? … все равно ж не уснем.

- Пошли,  куда деваться, мать его за ногу.

…

Скрипнула дверь. Спешно обернулись – на балкон к нам вышел Димка.

Улыбка переросла в хохот.

- Что? Как всегда? Кто-то трахается, а кто-то – нервнокурит?

- Слышишь, умник, иди ты… сам знаешь куда, - злобно рявкнула я.

- Я и пришел, - ухмыльнулся Лазарев и, спешно подкурив от сигареты Кузьмы, стал рядом и тоже запыхтел. Взгляды наши поплыли по горизонту, утопая в собственных мыслях, спотыкаясь о личные, жизненные печали и обиды.

Глава Четырнадцатая. Эхо

… 28 февраля. 2011 год…

***

Матвей

« Я еще долго стоял и смотрел на тебя, не понимая, рассуждая, ты это или не ты. Короткие, состриженные под мальчика, волосы, перекрашенные в «пепельный блондин», они совсем не вязались с длинными, пышными русыми локонами, которые навеки остались в моей памяти. Пухлые щечки превратились в невеселые впадины, розовые губы – в бледные линии. Глаза, единственное, что осталось твоим – так это глаза. Голубые, по-прежнему печальные, усталые два озерца, полные боли и отчаяния, жажды нежности и заботы.

Спешно отставила от себя стаканчик кофе и вновь поднесла к губам сигарету. Замерла в затяжке.

(невольно поморщился от отвращения и  злости, но промолчал)

Рядом сидящий молодой человек отвесил очередную шутку и ты, дав ему подзатыльник, тоже вместе со всеми расхохоталась.

Шаг навстречу и замер подле вас.

Обернулись.

Ребята протянули руки в знак приветствия, живо ответил им тем же, хотя все еще не отрывался взглядом от твоих глаз. …от глаз, в которых плескались искренне удивление, страх и …»

Злата

«… и боль. Сердце вмиг предательски защемило, и на ресницах застыли слезы.

- Это  - Агатов. Матвей Агатов, - живо отозвалась Лора, представляя нам «гостя». – Сегодня на фестивале он заведует световой шоу-программой. Так что все пожелания и уточнения направляйте непосредственно ему. Ясно?

- Ага, - едко кинул Макс и в очередной раз шутливо скривился.

- П-привет, - решаюсь первой шагнуть впропастьмежду нами…

- Привет, - коротко, стремительно выпалил в ответ.

- О-о-о, я так вижу, вы уже знакомы, - зашелся вдруг Леший, и, спешно обняв меня за плечи, немного наклонился вперед в сторону Матвея.

Молчим. Не шевелимся, все еще сражаясь взглядами.

- Да и судя по вашему виду… не все так уж было гладко.

Словно током пробилислова. Тут же осеклась, отвернулась.

- То же мне, еще придумаешь. Макс, тебе пора книги писать.

Живо вскочила, последний глоток дыма – и потушила окурок в стаканчике с кофе. Протиснуться мимо рядов (мимо Агатова) и резво выбежать в коридор, а через черный ход выскочитьна улицу.

До концерта еще далеко, на территории пока только участники и обслуживающий персонал, а посему смело могу позволить себе такую вольность.

Минуты – скрипнула дверь. Рядом со мной, на ступеньку, присел Кузя.

- Все так хреново?

Промолчала, отвела взгляд в сторону.

- Ясно, - тяжело выдохнул и уткнул глаза в скрещенные перед собой руки.

- Но это же не помешает выступлению?