Осень в Кёнигсберге (СИ)

- Злата! – очередной раз крикнул и помахал рукой.

Жар ударил в лицо, отчего тут же запылали щеки. Молчу, нервно моргая.

Торопливые шаги мне навстречу.

- Ты куда пропала? Совсем про друзей забыла?

(тяжело сглотнула; слова так и боялись сорваться с языка, опасаясь прогнать видение)

- Привет, - застыл рядом.

- П-привет, - едва слышно.

- Как жизнь?

- Зла-а-та! Ты идешь? – послышалось за спиной, на мгновение обернулась, и, ничего не роняя в ответ, вновь устремляю взгляд на Агатова.

- Что молчишь?

- Ничего.

Вдруг меня кто-то хватает за руку (гневный взгляд на наглеца – Арина) и тащит за собой.

- Они же сейчас закроются! Злата, нам некогда!

(поддаюсь, невнятные, на авось шаги, глазами все еще цепляясь за Матвея)

- Ты чего не заходишь? – с грустью, нарочно громко, чтобы докричаться.

- Не хочу мешать новой хозяйке!

(последние капли душевных сил, выпустить сарказм, дабы не расплакаться; поддаюсь Арине еще больше – все стремительней и стремительней отдаляюсь)

Нахмурился. Быстрые шаги вдогонку и вдруг замер.

- Какой такой хозяйке?!

(чувствую, как на глазах моих застыли слезы, молчу)

- Злата! Нет у меня никого! Не чуди!

(резкий рывок за руку – обернулась)

- Злата, потом поговоришь! Молю! Смотри под ноги! Зеленый свет!

Прощальный взгляд на Матвея – и подчинилась, побежала по переходу, догоняя время, стекающее секундами в небытие.

***

Прошло еще несколько недель, прежде чем решилась на очередную авантюру. Да только вновь удача была не на моей стороне. Его не было дома, и дожидаться я не стала. Не то от злости и обиды, не то боясь вновь увидеть «нежеланное».

А дальше судьба сделала очередной шаг, пинок, подбивая меня на более резкие движения, резвые решения.

Сколько б не глотала таблеток, температуру так и не могла сбить. Тридцать девять с половиной, и хоть убейся. Тошнота рвала горло, страх – рассудок. Укол медсестры (из скорой) помог ненадолго…

Дожить до утра. Оставалось лишь дожить до утра…

… и в то мгновение, жестокое мгновение прозрения, я даю себе слово: если выживу, если останусь жить, непременно к нему пойду, непременно все разузнаю, поговорю…

Утром вызвала участкового врача. Ангина. Целая куча лекарств и маленькая лепта облегчения.

Завалиться в кровать - и попытаться вновь придаться сну.

Еще несколько дней температурило, ломило тело и разрывало горло от боли. Затем – лишь грубый, сильный кашель, вперемешку с соплями.

Я оставалась жить…

… я выжила.

***

Едва оклемалась немного, что уже смогла выходить ненадолго на улицу (в магазин), душа тут же загорелась выполнить данную себе клятву, да только ноги не несли: страх и волнение оказались сильнее.

Несколько недель на выздоровление, затем  несколько –на укрощение трусости.

И вот вновь сижу в маршрутке. Вновь еду по «родному» адресу в поисках надежды…

Была пятница, а потому город, как всегда, застыл в пробке. Пока добралась – на улице давно стемнело. Может, оно и к лучшему. Будет больше шансов, что застану дома.

Усердно жуя волнение, забралась на пятый этаж и, не давая права сомнениям, не выжидая и секунды, тут же заколотила в дверь.

Шаги, тихое шарканье внутри – и спустя минуту щелкнул замок. Еще мгновение – и на меня уставились усталые девичьи глаза.

Невольно скользнула взглядом по застывшей фигуре:  в мужской футболке,  с оголенными ногами (заступивши одной ступней на вторую, в попытке убежать от холода), с растрепанными волосами и растерянным видом, она пыталась сообразить, что от нее хотят.

- Да? – не выдержала моего молчания. – Вы чего-то хотели?

Обреченно моргнуть, смахивая слезы, и молча развернуться. Быстрые шаги вниз…

-Злата! Злата, постой!

И чем сильнее он пытался меня догнать, тем быстрее я передвигала ноги, до безумия желая поскорее скрыться от ужаса.

- Стой! – прогремело у меня над ухом у самого выхода из подъезда, и тут же, дерзко схватив за плечо, тормознул и развернул к себе лицом. – Злата, прошу, не убегай!

- Почему?!! – разъяренно рявкнула; кулаки невольно сжались от злости, и проглотила очередную горькую слезу.

- Злата, я… - растерянно прошептал.

- Да я уже и так поняла, что ты…!

А говорил,«нету».

(скривилась от отвращения и обиды)

Живо закачал головой.

- Это не то… Это так… мимолетное.

- Я, видать,… тоже - мимолетное.

(резкий рывок, удар плечом в руку – и вырвалась из хватки; презрительный взгляд  в глаза – и выскочила на улицу)

Что было духу, отчаяния и боли,

рванула, … куда глаза глядят, хороня прошлое.

Глава Тринадцатая. Перемены

Перекройте мне воздух, 

задушите руками,

- запретите мне снова 

верить в любовь.

Запретите надежде

чуткой змеёю 

в душу влезать 

и плести интригу из снов.

Разорви мои вены, 

растерзай мою плоть,

но не дай, тварь, ты сердцу... 

чтить тебя вновь.

Буду громко кричать я, 

не издавши ни звука.

Буду глохнуть в тиши, 

буду раны нарочно дереть 

- только так мне забыть всё…

Только так…  

пережить мне суметь…

Закопай меня в яму, 

и не ставь ты там крест,

пусть лишь ветер помнит 

тайну боли тех мест.

Прочь, брысь, надежда...

Не роняй лживых слов…

Подвела, сука,  снова,

Предала, 

дав поверить…

                 … в любовь.

Сигареты стали привычкой.

От прошлой жизни остался только лишь красный, порванный клиновый лист.

Ушла из газеты. Хотела, было, уже все к чертям собачьим послать, все бросить, и уехать на родину.

(видимо, не мое, не сложилось, не найти мне здесь своего счастья...)

  Да в последний момент все перевернулось. Жизнь журналиста взяла свое – появилось много знакомых, в том числе, известные личности. И так, в плену обстоятельств и волей случая, ребята из довольно-таки уже раскрученной рок-группы прослышали про мою тесную связь с музыкой, и пригласили к себе: сначала для участия в дуэте,выступить с новой песней, а затем, затем вовсе … на постоянную основу.

 Я едва не пищала, не визжала от счастья, от невероятной радости, которая свалилась на меня, как снег на голову.

Мир вдруг вспыхнул жарким пламенем, сжигая боль, обиды и страхи прошлого, затуманивая дымом беспечности, веселья и безумия. Земля завертелась с огромной скоростью – и казалось, вот-вот выскочит из-под ног.

Все, чего давно сторонилась, чего не принимала и что строго осуждала, все, кроме наркотиков, стало моим. Оно так смело и настойчиво ворвалось в мою жизнь, что едва могла еще помнить себя, прежнюю.

Я думала, что наконец-то нашла себя. Нашла свое я, свое призвание. Нашла… счастье.

Каждый раз поднимаясь на сцену, каждый раз принимая в свою честь аплодисменты, оставляя на чужих майках, бумажках, открытых частях тела автографы, я погружалась в неведомый рай, транс,…  мир беспечности и экстаза. Мир грез и сюрреальности, мир, где забываешь себя.