История одной страсти и трех смертей

История одной страсти и трех смертей читать книгу онлайн
Маленький греческий остров, овеянный ветром, обласканный солнцем и морем. Мир блаженства и покоя. Но и здесь не скрыться от судьбы. Предательство, любовь и смерть всегда рядом. Она очень хотела ребенка и пошла ради этого на все. Он помог ей, но предал брата. Грехи отцов тяжелым камнем ложатся на плечи детей.
Перед вами история одной семьи, полная тайн и откровений, радости и страданий, страсти и боли. Одна из тех историй, без которых нет жизни.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Он был немножко смешной?
— Да, немножко… Но такой внимательный… Я чувствовала себя очень одинокой, очень переживала из-за своего неудачного замужества, я поддалась, и вот… К концу года мы поженились.
— Красивая история, — сказала Павлина.
— Самое главное еще впереди. Я не захотела оставаться в «Лидо». Нехорошо находиться рядом друг с другом целые дни. Да еще этот господин Панайотис… Это было невыносимо. Знаешь, я занимала маленькую комнатку прямо за швейцарской, по дороге в прачечную.
— Ту, где я работала?
— Точно. После моей свадьбы госпожа Катина еще больше меня невзлюбила. Ну и тогда… Короче, однажды Павлос предложил мне купить бакалейный магазин, находившийся рядом с гостиницей. Его владелец, некто Кириос Вассилис, тоже родом из Смирны, уезжал жить к своей дочери в Чикаго. Я задумалась, я ведь этой работы совсем не знала, само собой. Но Павлос меня поддержал, я согласилась и стала хозяйкой бакалейного магазина!
— Как все это чудесно, — снова восхитилась Павлина.
— Я не знала, как работает бакалейный магазин. Павлос верил в меня, говорил, что у меня все получится, ведь я умею считать, а это главное. Он оказался прав. При этом, конечно, занимаясь торговлей, нужно принимать и отправлять товар. Кириос Вассилис как-то справлялся один. Но в моем случае это было невозможно, я нуждалась в помощнике. Мой отец оставался в контакте с одним из бывших рабочих нашей мастерской.
— С тем, что приехал из Самсуна?
— Точно. Он прислал мне своего племянника, Лефтериса, который и позвонил в один прекрасный вечер в нашу дверь. Лефтерис… Он больше походил на турка, чем на грека. В нем чувствовалось что-то дикое, характерное для уроженцев Малой Азии. Он, кстати, даже охотнее говорил по-турецки, чем по-гречески, именно на турецком мы общались с ним и в тот вечер, и потом. Лефтерис был футболистом.
— Знаменитым?
— Как бы не так! — На лице рассказчицы появилась нежная улыбка. — Он играл в любительской команде «Флисвос». Чтобы заработать три драхмы, тренировал детей в начальной школе Фалера. Он зарабатывал так мало, что его и бедным назвать было нельзя! Мальчик нуждался в приработке, и Павлос предложил ему заниматься по вечерам доставкой товара и кое-какой тяжелой работой, вроде перетаскивания бочек с копченой рыбой и мешков с овощами. Часа в день было бы достаточно, но Павлос предложил ему два часа, чтобы он получал побольше.
— Сколько ему было лет?
— Двадцать два года. Однажды он вернулся с тренировки в Алимосе, как сейчас помню, было двадцать пятое апреля. С самого утра стояла жара, как летом. Лефтерис снял свой спортивный костюм, но продолжал обливаться потом. Весь был мокрый. Я предложила ему обсохнуть и поднялась за одной из рубашек Павлоса. Спускаюсь, а он стоит с голым торсом, грудь сияет от пота. Я развернула ему чистую рубашку. А он скомкал грязную и протянул мне ее. Я взяла ее в руки и провела по его груди, чтобы вытереть пот.
Павлина хихикнула.
— Смешно тебе, плутовка… Я разволновалась, ты не можешь представить как. Тело Лефтериса было почти таким же прекрасным, как у Янниса. А потом, знаешь, Павлос, он…
Шриссула пожала плечами, как бы говоря: «Ну, что ты от него хочешь?»
— Ты мне сказала, что он еще не хромал. Но он уже был толстым?
— Он был таким, как сейчас. Полный, благородный, очень мягкий… Я думаю, ему никогда ни на секунду не приходило в голову, что я могу так зверски пожелать какого-то мужчину. А передо мной стоял мальчик, обнаженный до пояса полутурок, младше меня на восемнадцать лет, представь, я могла быть его матерью, и этот мальчик положил обе руки мне на грудь. Тут же, через три минуты, мы стали любовниками. Я сказала тебе, что я помню дату? Было двадцать пятое апреля, вторник.
— Ты помнишь все даты? — улыбаясь, спросила Павлина.
— Я бухгалтер! Я люблю цифры… Короче, с этого дня каждый вечер, как только я закрывала магазин, мы с Лефтерисом занимались любовью. Он делал это грубо, понимаешь, без нежности, совсем не так, как Яннис. Но в моей женской жизни появился мужчина. Самое невероятное, что он был ревнивый! Ревновал толстуху, рядом с которой выглядел ребенком, представляешь? Такой дурачок он был, мой турок… Я обожала его…
— А он… он тебя обожал?
— Не знаю… Мы таких слов не говорили. У него была манера ласкать мои складки на спине или выпуклости живота, в ту пору уже толстого. Он говорил: «Это мой живот, слышишь? Этот живот принадлежит мне!» Или: «Когда я глажу тебя по спине, во мне жизни прибавляется».
Павлина прыснула:
— Он тебе такие вещи говорил?
— Он был башибузук, как говорят в Турции, немножко мозги набекрень…
— Он, наверное, очень тебя любил, — предположила Павлина.
Глаза Шриссулы затуманились, взгляд утонул в пространстве. Она застыла на мгновение, потом заговорила, словно обращаясь к себе самой:
— Я думаю — не этот ли мужчина любил меня больше всех, мой сумасшедший чурок? Я часто задавалась вопросом, почему он так любил тело толстухи, которая могла быть его матерью. В конце концов я решила, что он находил в нем ту самую нежность, которую мужчины ищут всю жизнь…
— А ты?
— А я в свои сорок чувствовала себя просто слонихой, а тут молодой, сильный, нежный мужчина любит мое тело таким, какое оно есть, и каждый день доказывает мне это. Да, я любила его, Павлина моя. Безумно. Хотя…
— Хотя что?
Шриссула ответила не сразу.
— Нет скажи! — настаивала Павлина. — Что хотя?
— Кое-что из того, что он делал, и очень любил делать, мне не нравилось, даже Яннис такого не делал. Arkadan по-турецки называется…
— Что это значит? — спросила Павлина с очень любопытным видом.
— Через зад!
Они расхохотались.
— Я ему говорила: «Ты жульничаешь», а он отвечал: «Если я не буду жульничать с тобой, мне придется жульничать с жизнью».
Наступила долгая пауза, каждая думала о своем. Павлине стало грустно. Она вспомнила, как попросила когда-то Ариса: «Возьми меня, как мальчика…» И с благодарностью вытерпела боль. Она сказала:
— Остаются воспоминания…
— И у меня остались воспоминания, Павлина. И никто их у меня не отнимет. Они со мной навсегда.
Снова наступило молчание. Потом Павлина спросила:
— А Павлос с тобой любовью не занимался?
Шриссула опять улыбнулась:
— По-своему…
Они засмеялись.
— Продолжалось это почти полтора года. А потом однажды…
— Дата! Дата! — смеясь, крикнула Павлина.
— Плутовка! Если хочешь знать, случилось это первого числа, в октябре месяце. В тот день Лифтерис опоздал — был занят на стадионе. Он приступил к работе в лавке, а я ждала. Я хотела его, понимаешь? Я хотела его как безумная. Я терпеливо ждала. Он овладел мной. Я захотела еще раз. Он снова овладел мной, страсть бушевала в нас. Я поднялась домой с опозданием в полтора часа. Со мной иногда такое случалось, и Павлос не беспокоился. Когда он возвращался, он включал радио и ложился на кровать. Ему и в голову не приходило спуститься посмотреть, что я делаю в магазине. Он слишком мне доверял. Он говорил: «Я наемный служащий, а ты — хозяйка. Служащий не должен мешать хозяйке делать свою работу».
— Он тоже, наверное, очень тебя любил…
— Он тоже, Павлина, я это знаю… Короче, в тот вечер, придя домой, я не услышала радио. Я подумала, что муж еще не пришел и нет повода для волнений. Но свет в гостиной горел. Значит, что-то здесь не так. Я пошла в спальню и увидела Павлоса на полу рядом с кроватью. Он был в сознании, пытался глазами сказать мне что-то, но двигаться и говорить уже не мог. У него случился инсульт. Я перевезла его в клинику «Флисвос» в Фалере, и там врач сказал мне, что это тромбоз.
— Что это значит?
Шриссула объяснила, что тромбоз — это когда сгусток крови попадает в мозг. Павлос утратил дар речи. Правую сторону тела парализовало.
— Врач считал, что сгусток появился из-за аритмии. И еще он сказал, что у мужа было пониженное давление, это и вызвало осложнения. Если бы я находилась рядом с ним или вернулась бы на час раньше, Павлос перенес бы спад давления в клинике. Последствия были бы не столь серьезными и длительными. В больнице ему помогли бы, и он поправился бы…