Хранитель слёз (СИ)

"Что, игра на грани фола сегодня прекращаться не собирается? Снова танцы с раздеваниями? Как будто все сговорились... Неужели я зайду туда в одних трусах? Нет! Это нелепо! Но ведь... об этом никто не узнает, верно? Дома никого. На этот раз точно никого. Соня ушла. К тому же Лиза там сейчас -- почти голая, я раздел её без спроса и занёс под душ, а она, бедная, даже ничего не успела сказать. И всё, что она хочет -- чтобы я тоже разделся. Впрочем... Что сейчас-то обо всём этом размышлять! Сейчас, когда Соня всё видела и знает!.."

На всякий случай проверив все комнаты и шкафы в квартире, Никита вернулся в ванную комнату. Шагнув внутрь душевой кабинки, он задвинул за собой дверцу и присел рядом с Лизой. Пар уже расползся и покрыл изнутри синие, словно растушёванные, стенки.

-- Здесь тепло. -- Лиза повернулась к нему.

-- Этого мало! -- тут же беспокойно завозился Никита и стал прибавлять горячей воды. -- Сколько часов ты пробыла на улице?!

-- Сколько часов? Не знаю... Я не измеряю время часами... Только вдохами.

-- Вдохами? -- удивился Никита.

Лиза кивнула.

-- Например, постоять десять вдохов у окна... Сто вдохов до конца книги... Десять тысяч вдохов душевной пустоты...

-- Но ведь вдохи у всех разные, -- заметил Никита. -- Кто-то дышит быстро, а кто-то может дышать медленно...

-- Верно. Дышим мы все по-разному. Но и время мы тоже воспринимаем по-разному, -- слабо улыбнувшись, отвечала Лиза. -- Для кого-то один час может длиться как минута, для кого-то, наоборот, -- это будет вечность.

-- Да, понимаю. Но вдохи... думаешь, так лучше? -- спросил Никита, продолжая попеременно лить на себя и Лизу умеренно горячую воду.

-- Главное, что это успокаивает, -- сказала Лиза, пока согревающие струйки стекали по её волосам, лицу, и уносились куда-то вниз. -- Ты не замечал, что когда начинаешь следить только за своим дыханием, то всё вокруг успокаивается? Так вот... Если, например, тебе необходимо подождать какое-то время, и ты не знаешь, чем себя занять, то можешь просто считать свои вдохи. Тогда время пойдёт быстрее, а сам ты будешь становиться спокойнее. Тревога будет исчезать.

-- Кажется, понимаю... -- выговорил Никита. -- Это как маятник с предсказуемо-повторяющимся действием. Успокаивает и не вызывает опасения.

-- Именно! -- улыбнулась Лиза. Всё, что она говорила, вызывало у неё чрезвычайное возбуждение и радость. -- А ведь это ещё и чётность! А чётность всегда успокаивает. Когда говоришь "раз", всегда хочется сказать "два". "Два" как бы завершает сказанное, ставит точку, и происходит удовлетворение. Так же и с дыханием: когда ты делаешь вдох -- это "раз", а когда выдох -- это "два". Это ещё можно сравнить с тем, как если стоять... -- Лиза вдруг громко закашляла. Через несколько секунд, справившись с приступом, она продолжила: -- Как если стоять в комнате и вглядываться в её темноту, ощущая присутствие чудовищ. Можно стоять и бояться дальше, а можно обернуться и выйти из этой комнаты в другую, более светлую и наполненную солнцем. То есть один простой вдох ведёт к выходу из комнаты, в которой много тревожных мыслей.

-- Получается... там, на улице, ты тоже считала вдохи?

-- Я начала их считать ещё в доме. И когда шла. И когда была там... И до сих пор. Я всегда их считаю.

-- И до какого момента ты будешь их считать? Когда остановится их счёт? Ведь... не будешь же ты их считать вечно?..

-- Я пока не выбрала, до какого момента, -- тихо ответила она. -- Но мне кажется, он близок.

-- Хмм... -- протянул Никита, решив не уточнять количество насчитанных ею вдохов, боясь, что собьёт со счёта.

-- Подыши со мной? -- предложила Лиза.

-- Так мы сейчас что, не дышим, что ли?..

-- Ты не считаешь вдохи, ты отвлечён. Ты смотришь в тёмную комнату и боишься. А нужно только развернуться и выйти в другую. Давай дышать вместе и мысленно считать вдохи. Ты -- свои, я -- свои. Так и согреемся.

-- Ну... хорошо... -- произнёс Никита.

Считая вдохи, через удивительно короткое время ему действительно стало легче. Мысли будто утекали вместе с водой через сточное отверстие, и создавалась простая успокаивающая последовательность.

Вдох...

Выдох.

Шум льющейся воды...

Вдох...

Выдох.

Звук воды всё дальше...

Вдох...

Выдох.

Теперь заряженное физическими и психическими нагрузками получасовое блуждание в жуткую метель по тёмным окрестностям района казалось Никите всего лишь нелепым сном. Как будто оно не имело абсолютно никакого значения. Теперь ведь этого уже нет. Теперь -- это лишь призрачное воспоминание.

-- Мне нравится с тобой, -- произнесла Лиза, чем сбила счёт Никиты.

Он повернул голову и посмотрел на неё.

-- Мне тоже, Лиза, нравится с тобой, но... -- замялся он, а затем опустил голову, стараясь не глядеть ей в глаза.

-- Её любишь тоже, да? -- прошептала Лиза.

Никита какое-то время молчал. Он опустил руку с душем, и теперь поток воды убегал куда-то к их ногам.

-- Я сделал кое-что плохое по отношению к тебе, -- выговорил Никита. -- В тот день, когда Соня разбила окно...

-- Я знала, что ты меня трогаешь.

Никита невольно встрепенулся.

-- Но... почему же ты ничего не сделала?.. Почему ничего не сказала? Ведь... если ты чувствовала, то...

-- А зачем? -- Лиза тоже отвела взгляд. -- Мне нравилось то, что ты делал. И мне нравилось, что это делал именно ты... Я читала об этом только в книгах и видела по телевизору. И всегда пыталась представить, каково это, когда к тебе прикасается мужчина: сильный, тёплый...

-- Лиза!.. -- щурясь от внутренних терзаний, проговорил Никита. -- Я твой брат. Хоть и двоюродный, но брат. Это неправильно. Я не должен был...

-- Это не так. Ты не мой брат.

-- Да, конечно, не родной брат, а только двоюродный, но всё же...

-- Ты не являешься мне родственником, пойми, Никита.

Парень в недоумении уставился на Лизу.

-- Что ты хочешь этим сказать?

Лиза несколько мгновений молча смотрела на Никиту, а затем, положив голову ему на плечо, вздохнула.

-- Я тебе кое-что расскажу...

* * *

Укутав Лизу в большое махровое полотенце, Никита понёс её в зал. Утро не спешило светать, и казалось, что окончание ночи прячется ещё где-то далеко за горизонтом. Положив Лизу на диван, Никита накрыл её двумя одеялами. Она ещё дрожала, лицо было болезненно-бледным. Ко всему прочему у девушки начались непрекращающиеся приступы кашля. Осторожно приподнимая и придерживая её, Никита подносил ей чашку горячего чая. Пока она пила, он не отрывал от неё взгляда.

-- Значит, мы не родственники... -- задумчиво произнёс он, когда она допила и легла.

Лиза, выдохнув, кивнула.

-- Но об этом никто не знает. Только Соня и Михаил. И, возможно, твои родители.

-- И что будем делать? -- сам не понимая для чего, спросил Никита.

-- Я не знаю... -- Лиза тихо прокашляла.

Никита замолчал. Всё это было так странно: сестра, за которой он ухаживал больше месяца, на самом деле оказалась ему не сестрой вовсе, а лишь девушкой, удочеренной в четыре года тётей Светой.

-- Прости меня за то, что я убежала, -- тяжело дыша, заговорила Лиза. -- На кухне был твой компьютер... Я не хотела читать. Но он был открыт... Потом -- чужая обувь в прихожей... Зашла к тебе... А там... Больше ничего не помню... Словно выключилась... Дышать стало тяжело... Затрясло... Когда увидела, как вы спите вдвоём... почувствовала себя снова одинокой. Мне показалось, что меня... снова бросили. Это невыносимо больно, когда близкие берут и уходят от тебя... И я пошла за родителями. Пошла просить у снега своих папу и маму. Моих. Настоящих. Я знаю, это он поглотил их. Это он... Но теперь я его не боюсь! Раньше боялась, потому что мне казалось, что он поглотит и меня... Потому что он всегда делает только холодно и больно. А теперь не боюсь. Не боюсь!