Одиночество зверя (СИ)

— Ты уже звонил Покровскому или Дмитриеву? — прервал чересчур растянутую паузу Антонов.

— Нет. Мне казалось, нужно производить как можно меньше движений.

— Согласен. Но пора готовить и следующий шаг.

— Какой именно? Можно подумать, я всю жизнь выпутываюсь из подобных ситуаций.

— Я сам толком не знаю. Их нужно припугнуть нашими контрмерами в ответ на нападение. Знаешь, принцип гарантированного взаимного уничтожения.

— Я думал о том же. Придумал только список друзей и хороших знакомцев Покровского, чей бизнес процветает не без участия государственных структур.

— Этот список уже тысячу раз опубликован и растиражирован во всяческих видах, и в электронном, и в бумажном. Во-первых, друзья и знакомые должностного лица — не родственники, им можно заниматься предпринимательством и получать доходы любым законным образом. Если докажем коррупционную составляющую, там всё равно будет замешан не Покровский, а чиновники сильно пониже рангом, и они, ради собственного блага, возьмут всю вину на себя. Во-вторых, финансовые разоблачения народу давно надоели, потому что за ними почти никогда не следует суд и приговор. В-третьих, ты уверен, что среди твоих друзей, знакомых и бывших одноклассников никто не занимается успешным бизнесом?

— Почему ты выделил одноклассников в отдельную категорию?

— Потому что как раз сегодня они тебя ждут. Уже забыл? Тебе к двум часам в Мытищи.

Саранцев вспомнил. Месяц назад ему позвонила из Новосибирска мать и сообщила, что с ним желает связаться Мишка Конопляник, с которым Игорь проучился в одном классе все десять школьных лет. Они приятельствовали в детстве, поскольку оба учились по преимуществу на «отлично» и соперничали в этом отношении только с несколькими девчонками. По окончании школы не виделись и никак друг с другом не связывались, и внезапное желание Мишки пообщаться, почему-то не возникавшее даже в течение трёх с лишним лет президентства Саранцева, его несколько озадачило. Если Конопляник нуждается в помощи, ситуация сложилась бы неловкая, поскольку разлука длилась втрое дольше, чем детская дружба. Тем не менее, он позвонил по сообщенному матерью телефону и переговорил с каким-то совершенно незнакомым голосом в телефонной трубке, обратившимся к нему на «ты» и изложившим необычную просьбу.

Незабываемая и неповторимая классная руководительница двух приятелей, Елена Николаевна Сыромятникова, принявшая их четвёртый класс молоденькой выпускницей пединститута, двадцати двух лет от роду, и выпустившая их спустя семь лет в мир, многие годы живёт и работает не в Новосибирске, а здесь, совсем неподалёку, в Мытищах. По-прежнему преподаёт, хотя переросла даже пенсионный возраст, не только учительскую выслугу лет, но вступила в непосильный конфликт со школьной администрацией и теперь нуждается в помощи. Игорь Петрович тогда представил свой звонок министру образования с просьбой разобраться с ситуацией вокруг учительницы одной из мытищинских школ и то ли улыбнулся, то ли поморщился. Собственно, может получиться недурная картинка внимательного отношения главы государства к обращениям граждан.

— Ты сможешь к ней подъехать?

— Подъехать? Зачем?

— У неё же день рождения будет в сентябре, забыл? Никаких разборок устраивать не надо, просто подъедем и поздравим её с шестидесятилетием. Думаю, при твоём участии этого будет вполне достаточно для решения всех её проблем на всю оставшуюся жизнь.

Шальное предложение Игорю Петровичу сразу понравилось, и он немедленно отдал необходимые распоряжения о подготовке внезапного рейда в Мытищи. Именно внезапного — пусть даже губернатор Московской области ничего о нём не знает, а телевидение пусть подъедет в последнюю минуту, когда местное чиновничество уже безнадёжно опоздает принять превентивные меры.

ФСО осуществила проверку и установила, что президент действительно разговаривал с Михаилом Конопляником, и что Елена Николаевна Сыромятникова действительно работает учительницей в Мытищах. Конопляник оказался предпринимателем средней руки, не имеющим чрезмерно компрометирующих его связей. Тот факт, что поездка будет готовиться без участия местных властей и даже МВД, но с ведома нескольких посторонних лиц, руководство ФСО насторожил, и оно обратилось к президенту с просьбой не идти на риск. Тот рассмеялся:

— Мишка Конопляник не станет меня устранять. Во-первых, потому что он не дурак, во-вторых, я у него заиграл в своё время книжку «В августе 44-го», а теперь пообещал вернуть.

— Его могут использовать вслепую, — объяснил Дмитриев. — Если кто-то не светится интенсивно в связях с этим Конопляником, но находится в курсе его звонка вам, то вся ситуация совершенно выходит из-под контроля.

— Ерунда, — беззаботно махнул рукой Саранцев. — Паранойя мне не свойственна.

— Вы уверены? — настаивал директор ФСО. — Лучше я прослыву параноиком, чем допущу нештатную ситуацию в моём ведомстве.

Президент заверил Дмитриева в благонадёжности Мишки и потребовал обеспечить внезапность поездки для местных властей, а за следующие несколько недель успел забыть о договорённости. Теперь Антонов ему напомнил, да заодно ещё и предупредил о скором приходе в данной связи Юлии Кореанно, пресс-секретаря и отличного специалиста в деле изображения хорошей мины при плохой игре.

— Предлагаешь вовлечь её в наши прожекты? — скептически поджал губы Игорь Петрович.

— Рано. По крайней мере, сегодня пусть спокойно занимается Мытищами. Думаю, есть смысл вызвать Дмитриева после твоего возвращения из рейда в далёкое прошлое.

— Я сам не знаю, когда вернусь. Думаешь, следует только встретиться с Еленой Николаевной, поздравить на скорую руку и быстренько вернуться назад? Она обидится, а остальные станут рассказывать, какой удивительный паразит у них президент. Нужно посидеть, повспоминать, посмеяться. Народ потихоньку перебирается в Москву из-за Урала.

— Хорошо, но с Дмитриевым нужно переговорить сегодня. Нельзя слишком суетиться, но и зарываться не стоит. Наверное, с Покровским он уже пообщался, теперь твой ход.

— Может, вытащить его в Мытищи? Главное — показать ему мою спокойную физиономию.

— Главное, но не единственное. Он должен воспринять тебя в качестве более опасного человека, чем Покровский. Одной физиогномикой здесь не обойдёшься. Нужно сработать на опережение, создав для них обоих угрозу, достаточно страшную для запечатывания навеки их, так сказать, уст. В их военно-стратегических умах проблемы, вызванные тобой, должны перевесить умозрительные выгоды от твоих неприятностей.

Президент задумчиво пожевал губами и вдруг в радостном изумлении вскинул брови:

— Ёксель моксель! У нас же есть готовое дело против обоих! Сижу, ушами хлопаю. Даже стыдно стало. Помнишь, когда-то мелькала в СМИ новость о пациенте, умершем в «скорой», пока она полчаса стояла, пропуская кортеж Покровского? Не дело, а конфетка! Классический прямой удар в челюсть — никакой Мохаммед Али на ногах не устоит. Осталось просто поинтересоваться в МВД ходом расследования, и исход процесса может увести к самым далеким и холодным берегам.

— Возможно, — с сомнением проговорил Антонов. — Юридически Покровский совершенно не при делах, да и Дмитриева вовлечь не за что: методика провода кортежей у нас официально определяется внутренними инструкциями ФСО, а не правилами дорожного движения.

— Я думаю, здесь нужно до отказа отыграть политическую карту, — оживлённо развивал идею Саранцев. — По той же самой логике, которую ты недавно упоминал: в «скорой» находился простой человек, и он погиб. Значит, общественное мнение будет на его стороне. Надеюсь, он не был пьян, и, уж совершенно точно, никаких правил не нарушал.

— Много воды утекло, — продолжал сомневаться Антонов. — Нужно найти способ воскресить дело годичной давности. Его уже закрыли, если я не ошибаюсь. Честно говоря, мой аппарат подобные детали современности отслеживает достаточно тщательно, ты не думай — хлеб зря не едим. Можно поднять архивы и вникнуть в подробности. Если с правовых позиций зацепиться за него не получится, можно попробовать на его основе раскрутить политический процесс. Но здесь загвоздка: у «Единой России» в Думе конституционное большинство. Придётся поработать с депутатами, а наши контрагенты тем временем тоже сложа руки сидеть не станут.