Отречение

– Ты молишься? – спросила она наконец почти шепотом.

– Да, молюсь, мне есть за что помолиться, – ответил он с долгой, неровной усмешкой. – Здесь, кроме меня, никто никогда не купался, – добавил он, еще понижая голос. – Здесь живет щука… ей тысяча лет, она обросла голубым мхом… Говорят, сто лет назад, а может, больше, ее видели… Она всплывает к большому ненастью, поднимается буря, гроза, лес мечется.

– С тобой рядом я начинаю многому верить…

– Сам я ее не видел, – сказал он, окидывая взглядом туманную дымку у дальних берегов озера. – Мне кажется, это душа моего деда. Вероятно, так оно и есть… Нырял здесь совсем сопляком, никто меня не тронул. Хочешь, искупаемся вместе? Есть хорошее место, шалаш, лодка, спустимся?

– Боюсь, Денис… Если здесь душа твоего деда, не будем ей мешать. Пусть она живет еще тысячу лет.

– Пойдем, – сказал он, бесшумно отрываясь от земли и опять привлекая и подчиняя девушку какой-то звериной ловкостью и силой.

Он взял ее за руку и, одному ему ведомым путем, скользя между гранитными глыбами и развалами, свел вниз к воде; девушка действительно увидела большой шалаш в узком гранитном распадке, столик из нетесаных жердей и небольшую перевернутую лодку под низким навесом, укрывающим ее от непогоды.

– Ты как хочешь, а у меня зарок, я должен искупаться, – сказал Денис, жадно окидывая свое хозяйство блестящими потемневшими глазами. – Я страшную клятву дал…

Он быстро стяшул с себя рубаху, разулся, сбросил брюки и неожиданно попросил:

– Катя, отвернись, я здесь всегда голый купаюсь…

– Что, тоже обет?

– Хотя бы и так, – помедлив, отозвался он, и в лице у него появился темный румянец. – А что, нельзя?

– Ну, почему же, если обет… Тогда и я не хочу от тебя отставать… После такой пробежки сам Бог велит усталость смыть…

Под его взглядом она мгновенно разделась, холодея в душе от страха перед темной, таинственной бездной, и сразу же, неожиданно вскрикнув, схватила что-то из своей одежды и прикрылась ею.

– Денис, здесь кто-то есть…

– Не может быть, тебе показалось, – оглядываясь, сказал он.

– Уверена, я сама видела…

– Где?

Она махнула рукой в сторону старого шалаша, за которым среди гранитных глыб неровной полосой от берега озера к большому лесу густой зеленой полосой поднимался высокий и частый дубняк.

– Если только Дик увязался, – неуверенно предположил Денис. – Он бы не прятался… Стоп… Знаешь, не бойся… видимо, Феклуша… совсем забыл, здесь вокруг ее любимые места… Все в порядке, пошли!

– Она же может подсматривать…

– Никогда… Глупости! Просто мы ее спугнули, она, очевидно, где-то здесь была… она – хорошая… знаешь, я рядом вырос, добрее, преданнее существа я не знаю… Ну, пошли, Катя, не раздумала?

– Нет, не раздумала, – отозвалась она, сбрасывая по его примеру с себя всю остальную одежду.

– Смотри, очень глубоко, – предупредил он. – Я даже у берега ни разу дна не достал… Помочь?

– Прыгай, я следом… хотя нет, подожди, давай я первой. Если уж меня схватит щука, ты…

Денис заразительно широко улыбнулся, сверкая на солнце зубами, почти сразу же, мелькнув ягодицами, ушел под воду и вынырнул уже метрах в десяти от берега. Катя присела, тихонько оттолкнулась от берега и поплыла; прохладная, теперь даже не черная, а с густой прозеленью вода мягко и ласково приняла ее, и девушка, помедлив, терзаемая страхами, погрузила в воду голову с открытыми глазами и стала всматриваться в глубину. Несмотря на темный цвет, вода была необычайно прозрачной, наполненной словно каким-то внутренним солнцем, в ней ходили большие размытые тени, и Катя безошибочно чувствовала, что все это неопасно, все это была захватывающая игра каких-то природных сил, их причудливое сцепление. Тут же, едва не вскрикнув и не захлебнувшись, она рванулась в сторону – к ней из глубины, из большого рыжего свечения метнулось нечто длинное и стремительное с громадной раскрытой пастью.

В следующий момент она едва не умерла, дыхание оборвалось: понизу у нее, по ногам, по животу, по груди скользнуло что-то прохладное и большое, и тотчас рядом из воды торчком вынырнула глупая, счастливая физиономия Дениса.

– С ума сошел, – едва выговорила она, стараясь успокоиться, не показать своего страха и хватая его за скользкие, прохладные плечи.

– Набери целую грудь. Ну, больше, больше! Глаза не закрывай1 – сказал он, сжав ей руки у локтей, – тотчас словно посторонняя сила властно и неостановимо повлекла их вниз. «Ну вот и все, – мелькнула у нее неожиданно дикая мысль. – Он меня решил утопить… Ну и пусть…»

Сумрак сгущался, Денис, крепко обняв девушку, прижался к ее губам своими, и ее перевернуло, куда-то понесло, но она все время чувствовала прохладное и сильное тело Дениса, казалось окружившее ее со всех сторон, и сама прижималась к нему все крепче и теснее; в ней пробудились, ожили дальние, светлые звоны, мучительный, сладкий стон разорвал грудь, голову, зеленая тьма вокруг ярко вспыхнула синим золотом и погасла.

Очнувшись на берегу на том же месте, она первым делом увидела серые встревоженные глаза и, успокаивая, подняла руку, погладила его лицо.

– Совсем забыл, ты ведь нетренированная, прости, – смущенно попросил он, вспыхнув от ее ласки.

– Ничего, – сказала она, – у тебя просто необузданная фантазия. Природа распорядилась мудро, мужчине сеять и строить, а женщине обживать построенное, хранить урожай… Ты – лесной человек… ужасно хочу есть, – неожиданно закончила она. – Немножко замерзла… совсем чуть-чуть…

Он крепче прижал ее к себе, стал дуть ей на плечи и целовать их, в то же время слегка поглаживая спину, и она совсем ослабела.

– Ох, Денис, какой же ты ненасытный, – шепнула она ему. – От тебя чем-то дремучим несет…

– А ты хотела другое?

– Нет, нет, – запротестовала она, опять прижимаясь к нему и вздрагивая. – Сколько в тебе всего… не надо сейчас… Нельзя…

– Нельзя?

– Понимаешь… я ведь не была замужем… вот видишь, какая я дура… психопатка… ты даже не заметил, – вздрагивая от озноба, быстро, словно стыдясь, призналась она. – Я тебя, лесное диво, ждала, ждала… Ждала, а ты… Вот и жди вас таких… огромных, глупых… глупых… Ну и все, ну и хватит… Слышишь, хватит!