Механика сердца

— Да, вы! Я вас признал по тиканью. Значит, вот оно как — вы вернулись в «Поезд призраков»?

— Нет, наоборот, я ухожу отсюда.

— Но вы должны вернуться, сеньор! Вы обязательно должны вернуться, вас здесь очень не хватает…

Я не ожидал такого горячего проявления симпатии; что-то вдруг дрогнуло под моими шестеренками.

— Знаете, в вашем «Поезде» я впервые целовался с девушкой. Но теперь, когда здесь хозяйничает этот верзила Джо, она больше не желает сюда ходить. Боится его. Не бросайте же нас на верзилу Джо, пожалуйста, сеньор!

— Верно! Раньше мы тут здорово развлекались! — вторит ему другой парнишка.

— Возвращайтесь! — добавляет третий.

Пока я раскланиваюсь перед своими поклонниками, моя кукушка начинает громко куковать. Трое парней аплодируют, следом робко хлопают и несколько взрослых зрителей.

Я становлюсь на скейт и еду по улице под ободряющие возгласы людей из очереди:

— Вы должны вернуться! Надо вернуться!

— Надо уехать! — неожиданно заглушает эти голоса чей-то мрачный бас.

Я оборачиваюсь: позади возвышается Джо с ухмылкой победителя. Если бы тираннозавры могли улыбаться, они бы, я думаю, делали это точно как Джо. Не часто, но весьма устрашающе.

— Я собирался уходить, но теперь предупреждаю: я вернусь. Ты выиграл битву за «Поезд призраков», зато я завоевал сердце… сам знаешь чье!

Толпа начинает подзуживать нас, точно смотрит петушиный бой.

— Значит, ты так ничего и не понял?

— О чем ты?

— Ты не замечаешь, что Мисс Акация начинает относиться к тебе иначе?

— Давай-ка улаживать это дело между собой, Джо, не называя имен!

— Однако вчера вечером я слышал, как вы ссорились в ванной…

— Что же тут странного, ведь ты ей наговорил столько гадостей обо мне!

— Я всего только и сказал, что ты выколол мне глаз ни с того ни с сего. Война есть война, я так думаю!

Большая часть толпы склоняется на сторону Джо; другая, малочисленная, на мою.

— Но ведь ты обещал мне честный рыцарский поединок! Лжец!

— А ты трюкач, вся твоя жизнь проходит в мечтах, и эти дурацкие поэтические бредни — сплошная ложь. Просто ты действуешь в другом ключе, да результат от этого не меняется… Ладно, кончили разговор. Ты видел ее сегодня?

— Нет… нет еще…

— Я занял твое место в «Поезде», занял твою комнату, а ты — ты все потерял. Да-да, ты и ее потерял, little Jack! Вчера, после вашей ссоры, она постучалась ко мне в комнату. Ей нужно было утешиться после твоего приступа ревности, которой ты ее замучил вконец… Заметь, я не стал говорить с ней о твоих глупых фокусах с часами. Я говорил о других, настоящих вещах, что касаются нормальных людей. Например, в каком городе ей хотелось бы жить, в каком доме, собирается ли она иметь детей и все такое, ясно?

Жгучий укол сомнения. Мой позвоночник превращается в дребезжащую погремушку. Я слышу, как эта дрожь разносится по всему телу, звучит под кожей.

— А еще мы вспомнили тот день, когда она чуть не провалилась под лед. И тут она бросилась в мои объятия. Как тогда, совсем как тогда.

— Я тебе сейчас второй глаз выколю, мерзавец!

— И мы обнялись. Как тогда, совсем как тогда.

У меня кружится голова, я чувствую, что теряю сознание. Слышу вдали голос Бригитты Хейм, зазывающей толпу на «Поезд призраков»:

— Спешите, спешите, скоро отправляемся!

Сердце не дает мне дышать; наверное, сейчас я выгляжу уродливей жабы, обкурившейся сигарами.

Перед тем как идти выступать, Джо наносит мне последний удар:

— Ты даже не понял, что теряешь ее. А я-то думал, что буду сражаться с достойным противником. Нет, ты действительно ее не стоишь.

Я бросаюсь на него, выставив вперед стрелки. Но могу ли я — бычок с пластмассовыми рожками — противостоять блистательному тореро, уже готовому вонзить в меня смертоносную шпагу?!

Его рука хватает меня за воротник и с размаху, без малейшего усилия, швыряет в дорожную пыль.

Потом он входит в «Поезд призраков», и за ним валом валят клиенты. А я лежу на земле еще бог знает сколько времени, не в силах двинуться, привалившись к своему скейту.

В конце концов я кое-как добрался до мастерской Мельеса. На это у меня ушла целая вечность. И всякий раз, как одна из моих стрелок отсчитывала очередную минуту, мне казалось, что в грудь между ребрами все глубже вонзается острый нож.

На часах моего сердца полночь. Я жду Мисс Акацию, не спуская глаз с картонной луны, которую мой друг-фокусник смастерил для своей дульсинеи. Десять минут первого, двадцать пять, сорок. Никого. Механизм моего сердца накаляется, от него уже пахнет горелым. Похлебка из ежей грозит стать чересчур острой, совсем несъедобной. А ведь я сделал все, чтобы не приправлять ее своими сомнениями.

Мельес выходит из спальни в сопровождении веселого кортежа аппетитных попок и грудей. Даже пребывая в эйфории, он всегда замечает, что мне плохо. Нежным взглядом он велит красоткам угомониться, чтобы разница между нашими настроениями не усугубила мою тоску.

Она так и не пришла.

12

На следующий день Мисс Акация дает концерт в одном из кабаре Марбельи, курортного городка в сотне километров от Гранады. «Вот удобный случай, чтобы встретиться с ней подальше от Джо», — говорит мне Мельес.

Он одалживает мне свой самый красивый костюм и шляпу-талисман. Дрожащим голосом я прошу его поехать со мной, и он соглашается — так же просто, как и в первую нашу встречу.

По дороге в Марбелью мои страхи и сомнения борются с любовью. Никогда не думал, что это настолько трудно — удержать при себе человека, которого обожаешь до безумия. Она отдает мне всю свою любовь щедро, без остатка. Я тоже отдаю свою не скупясь, и все же она получает от меня куда меньше. Может быть, потому, что я не мастер отдавать. Но это не причина, чтобы позволить кому-то высадить меня из волшебного поезда моей жизни — поезда, чей паровоз разбрасывает на лету пламенеющие искры счастья. Я должен сегодня же вечером объяснить ей, что готов все изменить, все принять, лишь бы она меня любила. И тогда все пойдет как прежде.

На морском берегу установлена сцена, совсем маленькая. Тем не менее кажется, будто вокруг нее столпился весь город. И в первом ряду… неотразимый Джо. Высится над публикой, словно тотем, обладающий властью повергать меня в трепет.

Моя маленькая певица выходит на сцену, отбивая дробь каблучками с невероятной силой, все громче и громче. Кричит, стонет, почти завывает, словно в нее вселилась волчица. Огненный блюз переплетается с ее фламенко, жгучие напевы пляшут языками пламени в ее устах. В вихре своего наряда с оранжевыми отсветами она похожа на поющий фейерверк. Слишком много напряжения скопилось в ней нынче вечером.

Внезапно ее левая нога проламывает доску эстрады, а за ней в образовавшейся пустоте, под грохот и треск, исчезает и правая. Я бросаюсь вперед, чтобы помочь ей, но зрители не дают мне пройти, они орут, галдят, но не трогаются с места, глядя, как она торчит в проломе сцены, точно живой гвоздь. Я встречаюсь с ней глазами, но она вряд ли меня узнаёт — может быть, из-за шляпы Мельеса. Джо тоже кидается к ней, грубо расшвыривая людей на своем пути: ему, длинноногому силачу, это ничего не стоит. Пока я пытаюсь пробраться между зеваками, он уже стоит у самой сцены. Еще несколько секунд — и он дотянется до нее. Я не могу допустить, чтобы она оказалась у него в объятиях. Лицо Мисс Акации искажено от боли, — наверное, она сильно поранилась. Ведь она не из тех, кто хнычет по пустякам. Эх, быть бы мне лекарем или, того лучше, колдуном, чтобы в один миг поставить ее на ноги! Я карабкаюсь по головам зрителей — можно сказать, иду по черепам, почти как в «Поезде призраков». Сейчас я его достану, сейчас я достану ее. Она страдает, ей больно, а я не хочу, чтобы ей было больно. Люди теснятся у края сцены, жадно наслаждаясь «зрелищем». Вот я уже и поравнялся с Джо. Нужно помешать острым клыкам пролома растерзать ее! И на сей раз это сделаю я! Я спасу Мисс Акацию и тем самым найду спасение в ее объятиях.