Политика

Секс, наркотики, рок-н-ролл никогда не были для Моше смыслом жизни.

— Надоб водички, — сказал он. — Я принесу воды, щас принесу.

Он рассказал рисковым девчонкам о коварных происках безнравственных владельцев ночных клубов, которые выключают воду в кранах и продают минералку в маленьких бутылочках по сумасшедшим ценам. Это вопрос жизни и смерти, настаивал он. Рисковые девчонки улыбались.

— Слуште, нельзя пить алкоголь, — сказал он. — Я пойду принесу воды.

Он принес воды. Они пили алкоголь. Они сидели у окна. Нана, рядом с ней Анджали, потом Верити. Моше сидел с самого краю. Он втиснул свою напряженную ягодицу на край сиденья, стараясь не прикасаться к Верити. Ему не хотелось предстать в дурном свете.

По мнению Моше, мир стал слишком чувствительным к прикосновениям. И он снова прав.

Нана и Анджали медленно таяли, сплавляясь в девичью парочку. Нанина голова потихоньку склонялась к лицу Анджали. Она чувствовала себя маленькой девочкой, ей было тепло и уютно. Ее окружал надежный мир.

Анджали такая красивая, думала Нана восторженно, потому что она меня обнимает. Анджали поглаживала ее открытый тугой животик. Нана трепетала от ее движений. Все ее чувства были приглушены. Поэтому, когда они коснулись друг друга носами, потом губами, потом поцеловались, все было естественно, все было хорошо, и Моше сидел рядом, и довольный смотрел на них, болтая о Фрайерн-Барнет. Поэтому Нана могла целоваться со своей лучшей подругой Анджали. Просто поцеловать ее. Нежно-нежно.

5

Неужели Нана только что стала лесбиянкой?

Конечно же, нет.

Это всего лишь поцелуй. Поцеловавшись с девочкой, девочка не становится лесбиянкой. У Наны были причины целовать Анджали, но это были не лесбийские причины.

Главная причина вот в чем. Как я уже говорил, Нане не очень легко давался секс.

Но не становиться же из-за этого лесбиянкой?

Тссс. Нет, Нана не лесбиянка. Но она совершенно не одержима сексом, не зациклена на нем. И поэтому сексуальная зацикленность других людей всегда вызывала в ней интерес. Ее всегда интересовало, как другие люди занимаются сексом. Она хотела узнать, что они чувствуют.

Когда Нана поцеловала Анджали, она не рассчитывала на новое, неизведанное наслаждение. Ей просто было любопытно. Это был несексуальный интерес к сексу. Я понимаю, что тут Нана может показаться вам слишком эгоистичной, слишком поглощенной собой. Это будет очень несправедливо. Вывод об эгоистичности Наны — это вывод сексуального существа. Большинство моих читателей сексуальны, я это понимаю. Но Нана не была сексуальным существом. Она была непорочна.

Это существенная причина.

Тому, что душа Наны оставалась незамутненной, были еще две причины. От экстази она испытывала счастье. Это чувство приглушало ощущение порочности. Вторая причина была в том, что Моше был рядом. Он сидел рядом и болтал. Значит, Моше тоже был счастлив. Если бы Моше не был счастлив, ничего этого бы не было. Потому что тогда это была бы измена. Но какая же это измена, если он все видит?

И Нана поцеловала Анджали. У Анджали были мягкие губы. Нежнее, чем у Моше.

А что думала Анджали? Уж не было ли у нее злобно-ликующих мыслей?

Конечно нет.

Так что же, Анджали тоже была непорочна? В некотором роде. Анджали не была непорочна в том смысле, в каком была непорочна Нана. Анджали была обычным сексуальным существом. Но Анджали пыталась добраться до сути. Она тоже не была эгоистична. Она думала о Нане и Моше. Она была счастлива от экстази. Она думала, если вообще о чем-то думала в этот момент, что этот поцелуй показал, как Нана с Моше любят друг друга. Показал, что этой парочке ревность нипочем. Чтобы успокоить вас, возьмем для сравнения меня. Это одна из дурных черт моего характера. Я могу быть жутким эгоистом. Знаю, в это трудно поверить, но все обстоит именно так. Это означает, что частенько я желаю чего-то только потому, что этого хотят другие люди. Я озабочен тем, что могу что-то упустить.

Но Анджали об этом совсем не думала. Мне легко понять подобный ход мысли, но у Анджали и в мыслях этого не было. Ею не двигали стяжательство и зависть. Она просто была счастлива. Она была счастлива, что ее друзья счастливы. Ее радовало, что они влюблены. И это на самом деле было так. Все, что делали Нана и Моше, было из-за любви.

К примеру, когда Моше приуныл и нахмурился, Нана пролезла мимо Анджали. Она поцеловала Моше. Это был поцелуй-извинение, поцелуй от сердца. Моше было целовать гораздо приятнее. Потом она оторвалась от его губ и взглянула в его большие карие глаза лабрадора.

6

Я хочу прояснить ситуацию.

Анджали и Нана поцеловались. Больше они не сделали ничего сексуального. Но в конце концов они займутся любовью. Я вам это обещаю. И когда это произойдет, я вам расскажу. Надо только немного подождать. Пока можете считать, что они становятся все ближе и ближе друг другу. Они неразлучны. Все трое — Нана, Моше и Анджали.

Возможно, вас интересует, кто с кем живет. Этот момент становится важным. Поэтому я его проясню.

Сейчас они не живут вместе. Когда это произойдет, я вам расскажу.

7

Для начала посмотрим на все глазами Моше. Я собираюсь на время оставить всех остальных. Следующая часть моего рассказа, а она очень важна, не была единым событием. Она была серией маленьких событий. Многие из них не были даже событиями. Просто чувствами и ощущениями. Следующая часть истории — о мелочах.

Когда Моше пробуждался от его собственной разновидности изнурительного сна, он любил просто лежать и разговаривать с самим собой о политике, сексе, философии, искусстве. Особенно о сексе. В мыслях он полностью отдавался каждому из своих распутных желаний. Он ожидал в засаде первую пришедшую в голову идею — глупую или блестящую, неважно — и принимался следовать за ней, вроде беспризорников с Кэлли-роуд, следящих за прошедшей мимо девицей в кроссовках “Найк” без шнурков, со вздернутым носом и безжизненными глазами.

Разве кто-нибудь плохо себя вел? Вовсе нет. Ну какая же это измена, думал Моше. А если не измена, то нечего и ревновать. В конце концов, он был там, когда они поцеловались. Это было даже сексуально. Надо признаться, ему понравилось. Мечта любого парня.

Моше строил собственную этическую систему.

Но что вызвало эти философские размышления? Отчего мальчик из Фрайерн-Барнет, сын любящей мамы по имени Глория, обдумывал вопросы добродетели? Иногда Нана, Моше и Анджали сидели на диване, укрывшись общим одеялом, смотрели видео и ели пиццу от “Гоу-гоу Пицца Кампани”. Анджали была в середине. В “Гоу-гоу Пицца Кампани” можно было заказать 14-дюймовую большую пиццу на выбор, плюс две порции чесночных тостов и ведерко мороженого “Хааген-Дазс” всего за 9 фунтов 99 пенсов, при условии, что заказ сделан до полшестого вечера. Пять вечера — довольно рано для пиццы, признавали они.

А бывало, что Анджали сопровождала их домой после посещения “Даб Клаба” в Финсбери-парк, и оставалась на ночь, потому что Нана и Моше не хотели, чтобы она тащилась в Кентиш-таун. То и дело Анджали после “спокойной ночи” перемещалась со своего дивана в спальню Моше и Наны, и они продолжали болтать. Она сворачивалась калачиком на постели, а Моше — на диване, и при этом он беспокоился, не слишком ли его грудь в подобной позе напоминает женскую.

Как видите, все это трудно назвать событиями. Ничего примечательного. Но именно они были причиной философских размышлений Моше.

Месяцем позже, после целого дня, проведенного в “Эмбасси-баре” на Эссекс-роуд, они стояли на автобусной остановке. Нана грела руки в карманах брюк Моше. И когда Анджали с притворной скромностью упрекнула их за ласки в общественных местах, Нана ответила тем, что схватила ее руку и сунула ее в карман Моше. Шальная Анджали тут же нашла его член. Она сжала его в руке, пожалуй, даже слишком сильно, подумал возбужденный и быстро воспрявший Моше.