То, что останется после тебя (СИ)

Чтобы убедиться в том, что у сына все в порядке, она отправилась к нему домой. Осторожно отперев входную дверь своими ключами, она тихо проникла внутрь.

Ее встретила тишина. То ли Игорь спал, то ли его не было дома.

Валентина Ивановна стала прислушиваться, стоя в прихожей, и ей показалось, что из комнаты Игоря слышится какое-то гудение. Валентина Ивановна осторожно пробралась к открытой двери комнаты, и убедилась, что не ошиблась. Теперь уже слышно было не только гудение, но и тихое щелканье клавиш на клавиатуре. Сразу все стало ясно, он был дома и работал на компьютере.

Валентина Ивановна на цыпочках, стараясь не шуметь, вошла в комнату. Игорь был настолько погружен в работу, что ничего не замечал, и не услышал шагов матери.

Валентина Ивановна несколько мгновений постояла за его спиной, затем опустила руки на плечи сыну.

Тот вздрогнул, и обернулся.

- Мама? - изумленно воскликнул он. - Как ты здесь оказалась?

- Открыла дверь своими ключами.

- Так же можно и напугать.

- Извини, я не хотела этого, - виноватым тоном произнесла мать.

- А что ты здесь делаешь? - Игорь повернулся к ней вместе со стулом.

- Да так, просто пришла тебя проведать.

Валентина Ивановна посмотрела на экран монитора. Он был весь покрыт какими-то непонятными словами и символами. На мгновение она испытала прилив гордости за своего сына. Какой же он все-таки у нее умный.

- А чем ты занимаешься?

Игорь кивнул на экран.

- Да вот, пытаюсь написать новую программку. Надо же на что-то жить.

Валентина Ивановна показала сыну сумку, которую держала в руках.

- А я вот тебе продуктов немного принесла.

- Мама, - с укоризной произнес Лебедев. - Да зачем же ты это делаешь? Ты и так мне столько своих денег дала, а еще и продукты покупаешь. Неужели же я сам не сумею их купить.

- Да что ты сам-то купишь, - махнула рукой мать. - Когда ты последний раз по магазинам-то ходил? К тому же, ты и готовить совершенно не умеешь.

Игорь хмыкнул, но возражать было нечем. Это было правдой, он действительно не умел готовить, да и предпочел бы, чтобы еду ему готовил кто-нибудь другой.

- Я приготовлю тебе настоящий обед, по-домашнему, - сказала Валентина Ивановна, подмигнув сыну.

Она удалилась на кухню, и принялась выкладывать из сумки продукты. Игорь поколебался, затем выключил компьютер, и отправился вслед за матерью.

Валентина Ивановна доставала из буфета кастрюли и сковородки. Осмотрев их, она поморщилась.

- Ты что же, совсем их не чистишь? - обратилась она к сыну. От кастрюль и сковородок шел резкий неприятный запах.

- Почему же, я чистил их, - возразил тот. Он встал в дверном проеме, и уперся руками в косяки.

- Да, я вижу, как ты их чистил, - вздохнула женщина, принимаясь чистить заново. - Как у тебя дела-то хоть?

Игорь пожал плечами.

- Да не очень, вообще-то, - признался он.

- Не очень? - повторила Валентина Ивановна.

Лебедев поколебался, затем сказал:

- Я вчера видел Любу.

Мать повернулась к сыну.

- Видел? И где?

- Я позвонил ей на сотовый. Мы договорились встретиться.

- И как она? Что?

Он вздохнул. Нехотя, пересказал все, что было накануне.

Валентина Ивановна выслушала, поджала губы, и кивнула.

- Ну, что ж, я, собственно, так и думала. Не просто так же она от тебя ушла.

- Да я тоже так и предполагал, - сознался Игорь.

- Конечно же, она нашла кого-то, - продолжала мать. - Молодого себе нашла. Теперь такая мода пошла.

Он прислонился лбом к косяку.

- Что мне теперь делать, я не знаю. Просто ума не приложу, как мне жить дальше. Все, ради чего я жил, развалилось в одночасье.

Игорь помолчал, продолжая стоять, прислонившись к косяку, и потирая пальцами висок. Валентина Ивановна тоже молчала. Она хотела что-то сказать, но решила, что любые ее слова будут лишними, поэтому просто продолжала заниматься едой.

- А кто был мой отец? - вдруг неожиданно спросил Лебедев.

- Что? - мать подняла на сына глаза. - В каком смысле?

Тот пристально посмотрел на мать. Их взгляды встретились.

- Ты никогда не говоришь о нем. Почему?

Мать отвернулась, сосредоточившись на резке мяса. Игорь задумчиво смотрел на нее.

- Ты не любишь говорить о нем. Не любишь вспоминать о нем. В чем дело? Чем он тебя так обидел?

- Почему ты вдруг заговорил о нем? - спросила Валентина Ивановна.

- Надо же было когда-то заговорить. Сама ты этого никогда не делала.

- Ты тоже раньше не слишком интересовался этим вопросом. Только когда был ребенком.

- Возможно, - согласился Игорь. - Но это только потому, что ты не хотела говорить о нем.

Валентина Ивановна продолжала заниматься мясом, и на сына старалась не смотреть. Тот задумчиво потер рукой подбородок.

- Знаешь, мам, это как-то ненормально. Я всю жизнь прожил без отца. Это ладно, многие дети растут без отцов. Но я даже ничего не знаю о нем. Я понимаю, когда у людей исчезали отцы в ГУЛАГе. Это одно. Или когда людям не у кого узнать о своих родителях. Но я живу с матерью. Я живу с тобой. И я даже не знаю имени своего отца. Я не знаю о нем ничего. Ты знаешь, мне стыдно за себя. Это ненормальность.

- Твоей вины в этом нет, - тихо произнесла Валентина Ивановна.

- А я считаю, что есть, - настаивал на своем Игорь. - Я мог бы проявить настойчивость. Но я этого не сделал. А ведь прошло уже почти пятьдесят лет, как я живу на свете.

Он сделал паузу. Мать поставила на плиту кастрюлю, и разожгла под ней конфорку.

- Как его звали? - спросил Лебедев. - Как звали моего отца?

Валентина Ивановна поколебалась.

- У него было трудное для произношения имя. Его звали Цзи.

- Цзи? - переспросил Игорь. - Да, имя действительно трудное для произношения.

- Поэтому я записала в метрике, что твое отчество Леонидович.

Сын усмехнулся.

- Игорь Леонидович. Игорь Цзи, не знаю, как по фамилии.

В его голосе послышался злой сарказм.

- Что на тебя нашло? - спросила Валентина Ивановна.

- Обида, - сказал Игорь. - Хотя, может, обида - это не то слово. Скорее несуразность моего положения.

- Какого еще положения?

- Да этого самого. Я являюсь дитем народов. Мои родители принадлежат к разным национальностям.

- Ну и что? Существует множество смешанных браков. И никто не видит в этом ничего ужасного.

- Тогда почему ты не желаешь ничего говорить мне о моем отце?

Валентина Ивановна замялась.

- В те времена это не слишком хорошо пахло, - сказала она. - Да, дружба народов приветствовалась, но браки между советскими людьми и гражданами зарубежья, пусть даже и Красного Китая, никогда не поощрялись. Тем более что я даже не была замужем за ним. Я просто забеременела от него. А это, по тем понятиям, было достойно осуждения. Тогда царили такие нравы.

16

Игорь оторвался от дверного косяка, и подошел к окну. За стеклом шел мелкий дождь, один из тех затяжных моросящих дождей, которые способны идти на протяжении всего дня, и от которых становится мрачно на душе.

- Так я и родился? - спросил Лебедев, поворачиваясь к матери.

- Да, так ты и родился.

- А что было дальше? Что случилось с моим отцом?

Валентина Ивановна слегка вздрогнула.

- А что случилось? Ничего не случилось. Он уехал к себе в Китай, и все. Когда я сообщила ему, что беременна от него, он никак на это не среагировал. Просто попрощался со мной, и все. Больше я о нем ничего не слыхала, и ни разу его не видела.

- Он не писал тебе никогда?

- Нет. Он не оставил ни своего адреса, ни вообще ничего. Да мы и знали друг друга всего недели две. Вот так оно все и было.

Все это время Валентина Ивановна старалась не смотреть на сына, словно боясь, что он сможет что-то прочитать по ее лицу. Игорь тоже подозревал, что мать что-то скрывает от него, что-то недоговаривает, но не решался спросить об этом напрямую.