Кривая сосна на желтом обрыве (СИ)

Короче, расклад такой: мы с Васькой стоим спиной к окну, Аминатка перед нами, что-то рассказывает. А сбоку подходит одиннадцатиклассник Вадя Цвеленев и внаглую хватает Аминатку за задницу.

Та разворачивается и вкатывает ему классическую оплеуху - аж голова мотнулась у Вади, хоть он и ростом под два метра.

Вадя с криком:

- Сука, нацменша, тебе белый человек одолжение делает! - одной рукой бьет Аминат по лицу, та блокирует - это уже на автомате, это же первое и ежедневное упражнение, - а второй хватает за грудь.

Там и груди той чуть побольше кукиша, но дело в принципе. Я достаю Вадю левой в челюсть, не левша, просто так стоял - левой удобнее было, а Васька со всей дури шарахнул боковым под колено. Это не больно, только с ног сбивает, и бухнулся Вадя на облезлый паркет, матерясь и вопя во все горло:

- Чурки наших бьют!

Если это наш, тогда считайте меня инопланетянином. Началась свалка, человек пять разного сброда полезли атаковать.

Нам подскочили помогать двое, вот это точно наши, оба занимаются у Петровича: Владик Сапрыкин, с "Б" класса, и Андрюха Дроздов, мелкий, лет двенадцати, но борзый не по годам.

С той стороны тоже подвалили. Руки-ноги так и летали, я прохлопал боковой и чувствовал, как с правой стороны наливается бланш. Прошло, наверно, секунд тридцать, мы впятером заняли круговую оборону, перегородив коридор. Аминатку пытались оттеснить за спины, не тут-то было: пробившись между мной и Сапрыкиным, приняла правильную стойку, руками прикрывала лицо, ногами в ботинках наносила удары вперед - по ногам, по корпусу, благо юбка широкая. И благо, что ботинки без ранта, легкие. Народ и без того от нее пятился.

А сзади свалки, через два окна, стояла Лилька Шапошникова и кусала накрашенные губы. К гадалке не ходи, и так ясно, кто постарался.

А потом прибежал завуч Бородавка с двумя охранниками. Когда появились неизвестно кем оповещенные Муса и Ахмад, им уже прилетела птичка обломинго. Драка закончилась без их участия. И слава богу. Их еще там не хватало.

Разбирательство было - мама, не горюй.

Растащила нас охрана, отконвоировала в учительскую. Туда же вызвали Таньку-медсестру, на тему боевых ранений. Танька поохала, поворчала, ни у кого ничего опасного для жизни не обнаружила. Синяки, ссадины - фигня война, обошлись зеленкой.

Потом пошел допрос, все по-взрослому, секретарша писала ответы.

Вадя даже отпираться не стал, когда выясняли, с чего началось. И линию гнул политическую: понаехали тут, чурки!

Целая речь на эту тему. Ну, я и не думал, что Шапошникова тут где-нибудь возникнет. Она тут сбоку припеку, как обычно. Ладно, и мы промолчим. Наше дело. Подвинулся к Аминат, шепнул на ухо: "Лильку потом тебе самой бить". Она кивнула, Бородавка просек тут же:

- Сорокин, Садоева, не переговариваться! Аминат, ты же девочка, зачем сама драться полезла? Ты понимаешь, что спровоцировала целое побоище?

- Обидно, Борис Иваныч! Если бы вашу дочку так, вы б ей тоже защищаться не велели?

На нее еще поглядеть надо было: косынку потеряла, волосы встрепанные, царапина вдоль скулы неизвестно откуда и от блузки рукав оторван.

- Представь себе, не велел бы. Есть родители, есть милиция, нашлось бы кому разобраться. И ты, Сорокин, унялся бы! У тебя это уже не в первый раз, смотри, доиграешься когда-нибудь в благородного героя! Нгуен, тебя сколько раз били, мало показалось? А ты, Дроздов, вообще во всякую бочку затычка, если где драка, без тебя ни разу не обошлось! Ты-то туда зачем влез, клоп? Затоптали бы! А мне отвечай за вас?

Запомните: вы тут за себя не отвечаете, отвечаем за всех мы. И на дурака управу найдем, и на умного. Кто первый затеет драку, будет виноват.

- Значит, пусть он меня лапает как хочет, а я сижу и не жужжу?

- Твое дело - пожаловаться классному руководителю! А если влезут с разборкой братья, ты представляешь, чем дело кончится?

- Отлупят они его, чем.

- А потом? Да ты знаешь, что потом поднимется? Да на них полгорода ополчится! Тебе война нужна? Тебе надо, чтоб их убили? Небось, не убыло от тебя! А ты, Цвеленев, не лыбься, тебя, всяко дело, первым закопают! Зарежут, как барана, а ты баран и есть, между прочим! Только размером с быка.

Я сидел и потихоньку свирепел. Я понимаю, полно случаев, когда кавказцы хамят с нашими девчонками. Я очень хорошо понимаю, что тут не жаловаться надо, а морды бить. Но только не говорите мне, что если Вадя обидел Аминатку, я должен в это время бежать, искать завуча и жаловаться. Вон, подбородок у амбала этого сизым заплыл с правой стороны, а надо было бы челюсть совсем на сторону свернуть. Ну ничего, это я еще устрою. И Муса с Ахмадом пусть не отсвечивают.

Бородавка разорялся долго, потом рассадил нас в разные места писать объяснительные. Пока мы с этим возились, появились вызванные родители. И, к моему удивлению, нарисовался Вячеслав Петрович. Ему, оказывается, сообщил Дроздов. С целью, чтоб сенсей оборонил от родителей, которым выходки мелкого поднадоели.

И нахального мелкого, и Сапрыкина, и примкнувших помоганцев Цвеленева выдали родителям с подходящими к случаю нравоучениями. Остался папаша Цвеленев, бывший бандит, теперь хозяин небольшого продуктового магазинчика. Мамаша Нго, лицо у нее как у куклы, а руки сами по себе, теребят веревочные ручки сумочки. Ваха - этого дуриком не прошибешь, сидит молча. Мама, перепуганная больше всех, но не забыла прихватить бутерброд, вот за что спасибо. И Петрович, которого никто не подумал выставить, хоть у него детей тут и не было. Ну, если не считать воспитанников.

Чего сидим, кого ждем? А, ясно. Директриса Мария Тимофеевна. Толстая, как ходячая русская печка, но так бабка неглупая. А с ней в форме, при всем параде капитан Сорокина, Нина Ивановна. Все правильно, такие разборки тоже ее хлеб.

Пока директриса уточняла обстановку, тетя Нина проглядела по диагонали сложенные в стопку объяснительные.

- Ну что, Вадим, хулиганки тебе мало, теперь туда же - разжигание межнациональной розни. Под статью тебя, дурака?

- А чо они, понае... бяк!

Это папаша его по-отечески приласкал пошеямчиком. Папаша там тоже амбал под два метра, только шире реза в полтора.

- Так, Антон Николаевич, хорошо, только не поздно ли? Сколько на нем художеств? По части отбирания денег и мобильников у младшеклассников? Вот теперь нарвался. Для меня картина - яснее не бывает. Двести восемьдесят вторая статья, часть первая. В протоколе так и запишем. Барышня, кажется, Аминат тебя звать? Ты крови жаждешь?

Аминатка стрельнула глазами на отца. Тот покачал головой.

- Вы, Нина Ивановна, пишите как там полагается. Это уже не первый раз. В прошлом году другой идиот, одежду обрывать пытался. Теперь этот. А дальше что будет?

- Постойте, постойте, а что было в прошлом году? - всполошилась директриса. Ясно, ей-то про ту стычку никто не докладывал, обошлось между собой. Когда вкратце просветили, она за голову схватилась:

- Меня в РОНО с потрохами схарчат. А Вадиму это будет как волчий билет при поступлении в любой вуз. Ваха Муслимович, может, не стоит так категорично? Ни с кем из ваших детей не было раньше эксцессов, так? Это недоразумение, огорчительное, досадное, но недоразумение. Вадим, конечно, поступил плохо, прямо скажем, по-хулигански. Но это обычное подростковое хулиганство, пришивать к этому делу серьезную политическую статью - не слишком ли? Обычное дело - парни повздорили из-за девочки, такое же во все времена было, от этого никуда не денешься. Тем более Сережа с Аминат, если я правильно поняла, друзья, так, Татьяна Викторовна?

Мать, пойманная врасплох, кивнула:

- Да-да... И в гости к нам девочка приходила, и Сережа у них дома бывал...

- Ну вот, видите! Дурак этот совершенно по-дурацки попытался оказать внимание девочке, за что от Сережи заслуженно получил. Потом подключились друзья с обеих сторон, дело кончилось свалкой. На месте Аминат могла бы и русская девочка оказаться, с тем же результатом.