Обратный отсчет

Теперь коп, стоя в трех дюймах перед капотом моей машины, спрашивал:

– Какого… черта?…

– Видели вон того типа? Промчался мимо вас на скорости сто миль в час…

– Попрошу выйти из машины.

Похоже, мне, наряду с Керри, предстояло испытание хотя я в подобные вещи не верил. Должно быть, биология, сама природа против меня, и я не намерен умножать свои беды. Тут у меня не возникает никаких проблем. Равно как и у каждого прочего.

– Вам никогда в голову не приходило, – полюбопытствовал коп, – что не стоит на такой скорости врываться на полицейский участок?

– За мной шла погоня.

– Кто же за вами гнался?

– Один тип, который хотел купить наркотики у моей бывшей подруги.

Как только я это сказал, сразу понял, что тупей меня в Бейкерсфилде никого нет, хотя многие претендуют на чемпионскую ленточку.

– Вы наверняка догадываетесь, – продолжал он, – каким будет следующий вопрос.

– Керри Кацумата.

– Знакомая личность.

– Она больше не торгует. Сама даже не принимает.

– Тоже знаю. По крайней мере, думал, что знаю. Он жестом отмел меня в сторону и осмотрел машину.

Потом уточнил:

– А вы? Употребляете? Зачем кому-то гнаться за вами, черт побери?

– Я с ним столкнулся, выезжая задом с дорожки у трейлера Керри.

– Пили?

– Пока нет.

Я услышал шорох пакета, прежде чем увидел его в руках полисмена.

– А это что?

– Деньги.

– Грязные? Полученные за наркотики?

– Просто деньги.

– Сомневаюсь. Пройдемте.

Я вышел на административный свет. Флуоресцентные лампы освещали участок, словно он представлял собой бюрократические небеса. Мы уселись в кабинке 12В. Я объяснил, откуда деньги. Полицейский записал показания.

– Она не торгует, – настаивал я. – Сама дала мне деньги. Они теперь мои.

– Не учли возможности, что это нашиденьги – грязные?

Теперь я попал в их список. И сам их добавил к собственному списку: Деннис, САВАК, парень в надетой задом наперед бейсболке, полиция штата, Рози, Мэри, Азаль и, после того как копы к ней заявятся, Керри.

– Наверно, попозже отправитесь в трейлер? – спросил я.

Коп взглянул на меня и качнул головой.

– Не попозже. Ребята уже там. Она нам только что звонила. Что это был за тип? Фамилию знаете?

– Нет. Может, Керри знает.

– Номер машины?

– Вообще не видел табличку.

– Какой марки машина?

– В марках я не разбираюсь. Маленькая, зеленая.

– Господи Иисусе.

Он вытряхнул из пакета деньги и пересчитал.

– Две тысячи двести двадцать три доллара. Любопытно, сколько двоек. Знаете, какой сегодня день?

– Вторник.

– Второй день недели. – Он послюнил палец, отсчитал двести долларов, протянул мне. – Депозит. За остальными вернетесь, когда мы их проверим. Или Керри сама заберет.

– А когда…

– Ш-ш-ш. Следующий вопрос стоит две тысячи долларов, которые я вам пока не вернул.

Я проехал полмили и встал на дороге, нацелив нос машины на солнце. На капот сели пчелы, желая проникнуть внутрь, поэтому я не выключил кондиционер, оставил включенным мотор, который работал на деньги, брошенные в щель автомата на бензозаправке. Свидетельство коварного заговора, который разгадывала Керри, – любезность Саудовской Аравии, донесшаяся через полмира до американской пустыни.

Совесть велела вернуться к ней, но вопрос стоял так: беги или дерись, а наркоманка в паре с алкоголиком не крепче каждого в отдельности. Нервная система грохнула, рассыпая страх. В страхе я представил себе птичку-рыбку, парившую надо мной со словами:

– Катись, парень, проваливай!

Что такое трусость и смелость – химические реакции? Если так, то мне требуется переливание крови, потому что я снова бегу. От совести было мало толку. Она говорила о том, чего я уже точно не сделаю.

Потом рядом с пчелами уселась настоящая птичка – библейский знак, сказал бы кто-нибудь другой. Я нажал на гудок.

– Пошла к чертям.

Может, поехать домой? Но при мысли о Рози я съежился, словно она и за столько миль могла хлестнуть меня ремнем.

Птичка вернулась. Пришлось прогудеть десять раз, прежде чем совсем улетела. Несколько пчел раскисли на капоте, слишком утомленные, не в силах умчаться с жужжанием, не успев вонзить жало.

Мне что-то нужно. У меня одна задача. Без нее остается вернуться назад, но дом, где царит хаос, вообще не дом, там не ждет приветливая перина. Он становится больницей. Я бы поблагодарил медперсонал за заботу, но изо всех сил ждал выписки.

– Прощайте, сестра Рози. Я – Одиссей, не готовый ржаветь от безделья, хотя мои знания утекают с каждой секундой.

Я поехал к «дому отдыха», где впервые встретился с Керри. Кредитной карточки у меня не было – Рози еще до женитьбы потребовала уничтожить ее, – поэтому я заплатил за ночлег. Войдя в номер, увидел в постели Керри. Потом она растаяла.

Я включил в розетку ноутбук, подзарядил, пока дисплей не засветился. Там оказалось единственное сообщение, на этот раз от имени ПРОЙДОХА-ДЖОНТОМАС: «Ты меня еще не нашел? Я тебе ничего не скажу. Может, вернешься домой, чтоб я тебя сама нашла? Обоим будет легче. И еще: если скоро меня не найдешь, я покончу с собой и свалю на тебя. Не спрашивай как. Сумею. Тут кругом твои отпечатки».

Ох. М-м-м.

Той, кто это пишет, известно, что я уехал из дома. Известно, что я ее ищу. Значит, вполне могла написать какая-то женщина, у которой я уже побывал, только точно не скажешь, кто именно. Мэри подозревать неразумно, если только она в день моего визита не отправилась в другое место, чтоб послать сообщение по электронной почте, захватив с собой коробку с яйцами для отвода глаз – хитрая уловка. Хотя тут же явился Хесус, отлично осведомленный о коробке. Керри уверена, что нашла утешение в бамперной наклейке, была ко мне добра, вдобавок мы не совершили того, что закон природы считает кровосмешением. Остается Азаль. По-моему, также нельзя исключать Денниса Грозного и САВАК.

Невозможно ехать домой. Что-то происходит. Я по-прежнему верю – что б это ни было, все равно лучше, чем ничего. А как только упал на матрас, почувствовал приближение четырехбалльного землетрясения.

Землетрясение в четыре балла

Четыре

Никогда не забывай повесить на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Иначе постучат и откроют дверь. Завидев тебя в постели, бормочут: «Вот черт», – уборку надо сделать немедленно.Но я подумал, а вдруг дверь откроет самая сверхъестественно одаренная на белом свете горничная, возьмет меня за руку и скажет: «Знаю, что с тобой происходит. Все написано вот тут на ладони».