Долгое завтра, потерянное вчера...

- Где флэшка? Говори, где твой муж прячет флэшку? Ну, вспоминай же! Думай, думай! Жить хочешь?.. Мы тебя на части распилим!..

- Да она совсем осовелая. Взбодри-ка ее…

И тут ее осенило! Со сверхъестественной ясностью она подумала про кулон, который Вадим никогда не снимал с шеи, а она еще удивлялась этой его блажи - всегда носить под одеждой такую невзрачную штучку. Кажется, она догадалась, что внутри. Так вот где он хранит важную информацию! Не-ет, она никогда не проговорится, даже под пытками!

* * *

Сашка опять думал о Кате. Он всегда из-под тишка любовался ею, когда был рядом. Сегодня утром он видел ее на балконе, вместе с ветром, вместе с мутным весенним небом. Она выскочила посмотреть погоду, и стояла, приглаживая ладонью растрепанные светлые волосы. Потом вернулась в комнату, сказала что-то домработнице Вале, и ушла, накинув белый кожаный плащ. Блондинка в белом…

После Америки он особенно полюбил свой город, а Катя стала для него Ангелом Москвы. Он возвел ее в этот чин еще там, за кордоном, мучительно вспоминая каждый ее жест, каждое слово, музыку ее голоса, ее походку.

И вот сейчас, когда она ушла, он почему-то ощутил смутное беспокойство. Ему очень хотелось проводить ее, идти рядом, молча, словно тень, как пёс, но он не смел. Он всегда старался поменьше надоедать ей, так как очень боялся быть навязчивым.

Тут заиграл мобильник. В трубке раздался пронзительный вопль Насти:

- Сашка! Ее похитили!!! Я видела, а-а-а!

- Что?

- Катьку украли! Я ехала из «Меги», вдруг вижу – Катька идет, только хотела подрулить к ней, и тут смотрю – тачка крутая притормаживает, аж на тротуар заезжает, Катьку хватают, впихивают внутрь, мужики какие-то, и увозят!

- Как, увозят? Кто? Номера запомнила?

- Да, сфоткала на мобильник, и за тачкой ехала до самого дома, адрес засекла!

- Сейчас скажу Олегу! Срочно газуй сюда!

Олег аж подскочил от такой новости. И тут же связался по телефону с друзьями из спецназа.

Уже вечерело, когда на Ивантеевскую улицу влетели четыре машины, резко затормозив у дома номер два. Из автомобилей выскочили люди в камуфляже, а также два мужчины и женщина лет сорока. Они бросились в первый подъезд. Жильцы всех квартир были взбудоражены. Через полтора часа спецоперация закончилась. Весь дом высыпал во двор смотреть, как спецназовцы выводят людей в наручниках, а следом идет освобожденная заложница в окружении друзей. Вот это было зрелище так зрелище для жильцов дома номер два!

- Все, теперь ты будешь ходить только под моей охраной, - категорично заявил Олег. – Без меня чтобы ни шагу, ясно?

Катя молча кивнула.

- А если буду занят, если буду с Вадимом, ты останешься под прикрытием Сашки. Поняла?

- Лучше оба охраняйте Вадима, а я уж как-нибудь.

- Никаких «как-нибудь», даже не думай! Игра пошла нешуточная, сама видишь, - подытожил он.

Лиловые сумерки окутывали их, порывистый ветер дул в спину.

* * *

- До Конца Света остался ровно год, - сказала Настя.

- Почему год? – удивилась Катя.

- Так он же будет в апреле две тысяча двенадцатого.

- Откуда ты взяла, что в апреле? В декабре пророчат, двадцать первого числа. Но все это ерунда. Никакого Армагеддона не будет в ближайшее время.

- Девчонки, не болтайте глупости, - сказал Олег.

Он был за рулем, рядом сидел Сашка. Они ехали в аэропорт, встречать Вадима. Но разминулись. Он позвонил, что уже подъезжает к дому. И они повернули обратно.

Вадим развалился в кресле. Валя накрывала на стол. В этот миг вся компания ввалилась в прихожую. Катя с восторженным визгом бросилась к мужу, прыгнула к нему на колени, принялась обнимать, целовать.

- Валя мне все уже рассказала, - произнес он, нежно прижимая жену к груди. – Бедный мой героический Ёжик. Ну, ничего, все благополучно закончилась, и продолжения не будет. Я об этом позабочусь.

- А знаешь, когда меня приковали к батарее, я стала молиться. И вдруг слышу – звонят и стучат в дверь, а бандиты сразу засуетились, занервничали, тут дверь вышибают, и врываются спецназовцы, а за ними – Олег, Сашка, Настька!

- Давайте-ка за стол, - позвала Валя. – Кушать подано.

Олег разлил по хрустальным рюмкам водку «Серебряная», на дне которой посверкивала тоненькая монетка из благородного металла. Выпили за благополучное избавление от опасности. Потом – за здоровье, за удачу, за любовь… Катя заметила, что совсем не пьянеет. Видимо, от пережитого стресса организм перестал реагировать на алкоголь.

Трапеза продолжалась допоздна, потом все разошлись по комнатам – спать. Катя надела тонкую шелковую пижаму золотистого цвета, с рюшечками. Ночник в виде крутящегося шара осыпал спальню разноцветными танцующими искрами. И было сказочно легко и радостно на душе у супругов.

- А знаешь, - произнес Вадим. – Мне сейчас так хорошо, как в детстве.

- А что у тебя было в детстве? Ты мне еще не рассказывал, - сказала Катя, и потерлась щекой о щеку мужа.

- Представь себе шестьдесят девятый год. Маленький городок на краю земли. Тёмно-синие сопки, брусника, похожая на румяные яблочки для лилипутов, мандарины в папиросной бумаге. Сугробы, залепляющие снаружи окна до потолка. Пурга. Ровно в 6 утра – Гимн Советского Союза и начало дня. Мама сказала, что скоро мне исполнится семь лет. Ура, совсем большой буду! Время стремительно летит, и уже май! Мне совсем не хочется спать, и я смотрю на убегающие куда-то облака за окном. Они похожи на огромные горы, только в небе. Интересно, а что у них внутри? А почему они всё время меняются? А куда они уплывают? Высокое окно, за которым – ярко-синее небо, как океан, только над землей. А потом мы с мамой гуляли по лесу, и оказались у крошечного бугорка, покрытого нежнейшими полупрозрачными дрожащими ландышами. Я бросился на землю, в самую гущу этих цветов. Если бы душа моя могла пахнуть, это был бы ее запах. Мне на бровь села бабочка. Крыльями – раз-два. Я замер. Нельзя прикасаться к бабочкам - им это вредно очень, мама сказала. Смотрю сквозь ландыши на облака, на верхушки сосен и кедров. И вдруг - такая вспышка счастья, что невозможно передать словами! Память об этих минутах - средство от отчаяния, от душевной боли, от всего!

- Как это прекрасно, я все так ярко увидела и почувствовала, как будто тоже там была, в твоем детстве, и оно было моим!

Они еще долго говорили, и, наконец, уснули в объятиях друг друга.

Катя проснулась от какого-то прикосновения к щеке, распахнула глаза, и увидела лицо Вадима. Он поцеловал ее, и сказал:

- Больше тебя никто не тронет. Никогда! Если когда-нибудь в мое отсутствие позвонят и спросят насчет флэшки – она вот! – он показал на кулон, болтающийся на шее. – Так и скажи.

- Зачем? Это же… тебя же…

- Все в порядке, так надо.

Он с жаром поцеловал ее в губы, в щеки, в лоб, и отправился в душ.

Вскоре все собрались за столом. Завтрак был праздничный. Друзья веселились, шутили, рассказывали анекдоты. Вадим был в ударе, он вспомнил много смешных случаев из своей жизни. Потом всей компанией поехали на пикник за город. Катя сидела в машине рядом с мужем, а подруга и Сашка – в авто Олега. Развели костер, достали из багажника мангал, стали жарить шашлыки. До чего же радостно было им!

На следующий день они тоже бурно развлекались. «Настоящий праздник души!» - восклицал Олег. У всех было такое ощущение, будто все невзгоды каким-то чудом миновали. Магнитола пела во всю мощь, бильярдные шары со стуком сталкивались и катились по столу, исчезая в своих норах. Правда, Вадим зачем-то заторопился в гараж. Катя ждала его, но он застрял на целый час. Она принялась звонить, но его мобильник не работал. «Наверно, разрядился», - подумала она. Тут запел телефон.

- Алло?

- Да, здравствуйте. С вами говорит сотрудник полиции старший лейтенант Сидоренко, - раздалось в трубке. – Квартира Московцева? На кого был зарегистрирован гараж Вадима Васильевича? Кто еще им пользовался?