Югорские мотивы: Сборник рассказов, стихов, публицистических статей

Что и говорить, ребята два с половиной года работали без отпусков, жили, как и мы, в стесненных условиях, в вагончиках, землянках. И только в 1973 году, когда в поселках начали строить жилье – деревянное, позже – кирпичное: школы, детские сады, люди начали оставаться, произошел перелом в сознании людей в их отношении к работе, да и к жизни на Севере».

Вот что рассказывает по этому поводу работница Пунгинского ЛПУ Евгения Александровна Бурда: «Мы приехали в Пунгу в 1965 году и жили первое время в поселке буровиков. Сначала – в вагончике, где одна кровать была нашей с мужем, вторая – наших знакомых, которые приняли нас. Потом мы вырыли себе отдельную землянку. Зимой в ней еще можно было жить, а вот весной-летом она наполнялась водой. Прибавьте сюда комаров да мошку, а еще работу, зачастую в две смены… Трудно было. Но мы этого не боялись, были молодыми, сильными, здоровыми. Да и гордились тем, что мы, газовики, даем Родине газ».

«Зима 1968-69 годов выдалась очень суровой. Морозы достигали 52–63 градусов. Оборудование на Пунгу возили тягачами на специально изготовленных санях по очень сложным „зимникам“, полозья „горели“, – вспоминает бывший главный бухгалтер „Тюментрансгаза“ В.И. Войцеховский. – И только весной удалось перебросить часть оборудования баржой. Люди трудились днем и ночью…»

К несчастью, в 1970 году тяжело заболел и вскоре ушел из жизни руководитель СУУМГ Павел Терентьевич Буряк.

В 1972 году прошла реорганизация СУУМГа в Тюменское управление магистральных газопроводов. Началось новое широкомасштабное продвижение системы газопроводов предприятия к месторождениям севера Тюменской области – Надым-Пур-Тазовскому региону. И 9 мая 1972 года, в День Победы, газ Медвежьего месторождения по газопроводу Медвежье – Надым – Пунга влился в общий поток «голубого золота» Сибири потребителям Урала.

«Гвозди бы делать из этих людей…»

«…Уже полным ходом шло строительство газопроводов Медвежье – Надым – Пунга, главной в нашей отрасли стройки. Решался вопрос начала эксплуатации газового месторождения Медвежье, – вспоминает бывший генеральный директор „Тюментрансгаза“ Евгений Николаевич Яковлев. – На всем 500-километровом отрезке трассы от нашего управления работала небольшая аварийно-ремонтная бригада во главе с начальником ЛЭС Казымского районного управления В.В Леневым. Сложная была обстановка: и начавшаяся рано весна, и почти полное отсутствие связи, и спешка строителей под давлением погоды и начальства. Все было».

Наступило 9 мая 1972 года. В пять часов утра я дал команду Леневу открыть кран на 377-м километре трассы. Этот день можно считать началом рождения системы магистральных газопроводов с месторождений севера Тюменской области (СРТО – Урал).

Не все, конечно, делалось абсолютно правильно, и сейчас, оглядываясь назад, видны эти просчеты. Но это было время, когда накапливался опыт прокладки газопроводов большого диаметра в районах многолетнемерзлых грунтов, в условиях бездорожья, сезонности строительства и высочайших объемов приема газа от промыслов и его транспорта в места потребления. В 1974 году тюменский газ поступил к потребителям центральных районов Европейской части страны. И в начале этого пути стоял коллектив «Газпром трансгаз Югорск».

По словам главного инженера В.Ф. Усенко: «В то время в Нижней Туре, Краснотурьинске и Ивделе работало по одному цеху с пятерочными агрегатами (ГТ-700-5), в Пелыме, Комсомольском и Пунге – с шестерочными (ГТ-6-750). На северном регионе в Белом Яре, Лонг-Югане и Надыме на первых двух нитках цехов еще не было, их только начинали строить. И при этом любая аварийная ситуация была связана с отключением газопровода, что автоматически приводило к сокращению подачи газа потребителям на 15–20 миллионов кубометров в сутки. Вопрос ликвидации аварии в кратчайшие сроки был огромной важности и находился под контролем министра.

День 20 января 1973 года мне запомнился навсегда. В это время работал только один газопровод – Медвежье – Надым – Пунга-1 – и шло строительство второй нитки. На отрезке Белый Яр – Пунга уже работало по одному компрессорному цеху, в Комсомольском подходило к завершению строительство второго цеха. И вот 20 января произошел разрыв труб газопровода между поселками Белым Яром и Пунга. А в это время в течение суток температура воздуха опустилась с двадцати до шестидесяти градусов мороза. Мы вместе с начальниками отделов В.В. Овсиенко и Н.С. Юнусовым вылетели на место аварии.

Задача нашей аварийно-ремонтной бригады состояла в том, чтобы вырезать разорванные трубы и смонтировать новые. Мы тогда впервые столкнулись с проблемой, что при таком морозе газообразный пропан из баллонов не выходил, а еле-еле тек, и эти баллоны постоянно приходилось согревать в кабине машины. Потом их быстро выносили и подключали. Удавалось произвести рез в пять-десять сантиметров, и снова надо было нести баллоны в машину. Все шесть трубоукладчиков не выдержали работы при такой температуре – остановились, а люди работали.

На пятый день монтаж аварийного участка был закончен. Но в этот день произошла новая авария в районе Лонг-Югана. И только закончили там работы по монтажу, на следующий день пришло потепление, температура с минус шестидесяти поднялась до минус сорока пяти. Люди вздохнули, расстегнулись, а замминистра Щепкин, который руководил этими работами вместе со мной и Яковлевым, смеется: мол, весной запахло. Но в ту ночь мы чуть не потеряли В.В. Ленева, начальника ЛЭС Казымского ЛПУ МГ. По окончании работ ему была поставлена задача: выехать на 225-й километр и открыть кран. Они с водителем были до такой степени уставшие, что, выполнив эту работу, уснули в кабине. Их спас вовремя прибывший туда инженер Николай Федорович Федоров: растолкал их, привел в чувство и доставил к нам.

Были случаи, когда люди боялись идти на выполнение тех или иных работ, связанных с опасностью. И наше дело – дело руководства – в таких случаях заключалось не только в организации работ, но и в том, чтобы самим показывать пример. Помнится случай, когда на линии магистрального газопровода в Пелыме разорвало газопровод. Он находился в заболоченной местности, гусеничной техникой работать там было невозможно. Нам удалось установить один из трубоукладчиков на „Формост“, верхняя часть гусениц которого тут же покрылась болотной жижей, и он начал тонуть.

Приняли решение использовать вместо трубоукладчика вертолет Ми-6. Он на станции Кершаль с вагона брал трубу, „привозил“ ее на трассу, опускал в траншею, и наши работники благодаря высокому опыту летчиков производили ее монтаж и сварку. Не каждый был готов работать, когда над его головой в трех-пяти метрах висела ревущая махина с пятитонной трубой. Тем не менее нашлись люди, которые перебороли страх и справились с поставленной задачей, На этом участке было уложено и сварено более 20 единиц труб, это около 280 метров трубы.

Были и другие случаи, когда под давлением на газопроводе укладывали пригруза, когда работали по восстановлению линейной части газопровода и рядом взрывалась другая нитка, – вспоминает В.Ф. Усенко. – Никто не гарантировал нам, что эти работы будут безопасными. Но мне везло, на тех аварийных работах, в которых участвовал я, потерь не было.

С 1972 года началось большое строительство новых компрессорных станций и газопроводов. Первая нитка газопровода Медвежье – Надым, впервые в мире сооруженная из труб диаметром 1420 мм на 75 атмосфер, разветвлялась на две нитки диаметром 1220 мм с давлением 55 атмосфер на нулевом километре Надымского участка. Затем началось широкомасштабное строительство газопроводов диаметром 1420 мм на давление 75 атмосфер, которые шли от Уренгойского месторождения: Уренгой – Надым-1, Уренгой – Грязовец, Уренгой – Петровск, Уренгой – Новопсков. Специалисты „Тюментрансгаза“ принимали самое активное участие в их строительстве, в технадзоре и пуско-наладке».

Пунга, Белый Яр, Лонг-Юган…

«В 1975 году, – продолжает свой рассказ В.Ф. Усенко, – мы впервые в мире в декабре при сорокаградусном морозе провели испытание второго цеха на Пунгинской компрессорной станции водой. Строительство этого цеха было уникальным. Первого сентября меня назначили председателем госкомиссии по его пуску и вводу в эксплуатацию. На месте цеха в тот момент были забиты только сваи, часть оборудования еще не была доставлена в Пунгу. А станцию нужно было сдать и пустить через три месяца, к Новому году.