Приключения «Идиота» (СИ)

— Ух, ты, смотри, вице-премьер. Вот это да! — Ленка восхищенно цокала языком. — Слушай, здесь артистов на новый двухсотсерийный сериал!

Я попросила Ленку заткнуться и вести себя тихо. Ее телячий восторг мог привлечь внимание, а мне этого не хотелось. Где-то через полчаса Марго обнаружила нас, допивающих второй коктейль около той же стеночки.

— А, вот вы куда забрались. А вот и зря! Пойдемте знакомиться. У нас здесь все всех знают. Так что, и вы недолго в новеньких проходите. — И Марго потащила нас с Ленкой к центру зала.

Видимо, это было своеобразным сигналом. К нам вереницей потянулись известные люди — певцы и политики, музыканты и спортивные комментаторы, бизнесмены и депутаты Госдумы. Я сначала оробела, но вскоре освоилась, поскольку все были со мной очень милы и предупредительны. Оказывается, с первого раза было совсем необязательно запоминать, кого и как зовут, и кто есть кто. Достаточно было выбрать себе собеседников по душе и наслаждаться беседой с ними. И, что самое интересное, никому и в голову не приходило отказать тебе в общении или сделать нелюбезное лицо. Я была наслышана о светской жизни — не в лесу же я родилась. И я примерно представляла себе как там и что. Но я-то как раз представляла все это немного иначе. Да и в телевизоре все эти персонажи не выглядели такими милыми и доступными. Это могло означать только одно — сама Марго была настолько весомым и влиятельным персонажем, что все присутствующие об этом знали и ценили ее расположение. И соблюдали правила игры. Мне стало еще интересней. Кто же ты такая, милая Марго, что вся эта разношерстная публика ведет себя здесь как овечки на лугу? Знала ли я тогда, что мне самой придется раскрыть для себя этот небольшой секрет, и очень скоро.

Время за беседой бежало стремительно и неуловимо. Когда я глянула на часы, было уже заполночь. Я уже наобщалась досыта, послушала выступления знаменитого итальянского тенора и российского баритона. Сыграл скрипичный квартет, и я наелась бутербродиков с семгой и каким-то неизвестным мне сыром. Как и большинство непривычных деликатесов, этот сыр был гадость страшная! Помню свои ощущения, когда я впервые попробовала маслины. Мне было лет двенадцать, и к нам в гости приехала какая-то тетенька, которая просто обожала маслины. Она где-то смогла купить их, хотя в те времена тотального дефицита это было непросто. Она разрешила мне попробовать этот незнакомый продукт, и первой моей реакцией было желание немедленно выплюнуть эту мерзость. Но тетенька рассмеялась и объяснила мне, как правильно есть маслины. Она сказала, что их надо медленно смаковать. Словно бы растворяя на языке. Сейчас я могу есть маслины тоннами — это мое любимое лакомство. Может, я и к сыру привыкну?

Вина у Марго были выше всяких похвал. И мы с Ленкой налегали на красное и розовое. А от этого, как известно, аппетит разыгрывается невероятно.

Как следует проголодавшись после всех этих перекусов, я уже было засобиралась домой. Но неожиданно в моей сумочке запищал мобильник. Господи, половина первого ночи! Нехорошее предчувствие зашевелилось у меня внутри.

— Алле, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие. Но мне это плохо удавалось, и предчувствие холодненьким бестелесным колечком тихо свернулось у меня на груди. И не обмануло. Я услышала в телефоне Глашины всхлипывания и невнятное бормотание. — Глаша, что случилось? — заорала я, перекрикивая музыку и звуки банкета. Наконец мне удалось разобрать слова, что-то вроде «нападения» или «ограбления».

— Глаша, бога ради, перестань реветь, ты можешь внятно сказать, что случилось? — орала я, забыв про банкет и окружающих. Мой ор подействовал на домработницу отрезвляюще, и уже вполне сносным голосом она объяснила, что произошло. Оказывается, вчера ей позвонили из технической службы нашего дома и сказали, что на сегодняшний день назначен визит сантехника. То ли профилактическая чистка раковины на кухне, то ли еще какая-то подобная ерунда. Этот звонок не вызвал у Глаши никаких подозрений, поскольку это было обычным делом. Хозяева обычно не интересуются подробностями обслуживания их высокооплачиваемого жилища, возлагая эти обязанности на обслуживающий персонал. Тем более, что Глаша была очень толковой девушкой, практически членом семьи с огромной квотой хозяйского доверия. И вот сегодня, как только мы уехали, к нам в квартиру заявился этот самый сантехник, прочистил все, что нужно было прочистить, и Глаша, опять таки, по-традиции, решила напоить гостя чаем. Это инструкцией не возбраняется, а по русским законам даже считается обязательным обрядом. И пока сантехник пил с ней на кухне чай с плюшками, все было замечательно. Ну а дальше Глаша ничего не помнит, поскольку очнулась только полчаса назад. Пока она пыталась сообразить на каком она свете, ей бросился в глаза некоторый беспорядок в квартире. И когда Глаша окончательно пришла в себя, она сообразила, что наша квартира подверглась настоящей тщательной проверке. Все книжные шкафы были аккуратно выпотрошены, и книжки стопками лежали на полу. Если бы их тщательно не пересматривали, то просто выбросили бы на пол из шкафов. А тут нет, все стопочками сложено. Видимо, брали каждую в отдельности, и потом, чтобы не перепутать уже просмотренные с другими, откладывали в сторону.

Всю мебель тоже обсмотрели-передвинули. В общем, Содом и Гоморра.

Когда я все это выслушала, я приказала Глаше сидеть на месте и никуда не уходить. Наверное, со стороны это звучало довольно глупо. Во-первых, она и так никуда уходить не собиралась, а во-вторых, на часах была половина первого ночи. Куда же она пойдет в такое время?

Отдав это распоряжение, я выключила телефон. Что-то вокруг меня было не так. Тишина! Вот что было не так. Видимо, я так отчаянно орала, что в зале невольно замолчало всё, включая музыку. Я подняла глаза и поняла, что все в этой комнате сейчас смотрят только на меня. И тут мне в руку вложили бокал с мартини. Я выпила его залпом и та же рука у меня его забрала. Тут я сообразила, что это была рука Марго. Она тихонько взяла меня под локоток и повела сквозь шеренгу стоявших молча гостей, приговаривая:

— Ничего страшного, все обойдется. Все будет хорошо.

Ленка шла сзади меня, и когда я оглянулась назад, просто так, я увидела, что глаза у нее были испуганные. А у других людей глаза были сочувствующие. Я никогда не видела столько сочувствующих глаз в одном месте. Люди просто стояли и смотрели на меня. Это обстоятельство поразило меня еще больше, чем оглушающая тишина вокруг, и навсегда врезалось мне в память. Так Марго за локоток осторожно вывела меня из зала и довела до своего кабинета.

При сильном стрессе мой мозг работает с механической точностью автоматизированного конвейера, то есть, в первый момент ничего не соображает, но фиксирует и запоминает каждую мелочь. Выходя из зала, я краем глаза уловила, что Марго сделала знак музыкантам. Они снова взмахнули смычками. Тихая нежная музыка вновь разлилась в воздухе, словно ничего и не произошло. Музыка полилась нам вслед, догнала нас умиротворяющими волнами, и я стала понемногу успокаиваться.

Кабинет Марго, как и весь ее дом, был произведением искусства. Кресла с золочеными резными подлокотниками и такими же ножками вполне соответствовали люстре и гобеленам на стенах. Роскошь была какой-то воздушной, не давящей. Что и говорить, у Марго помимо неизвестных мне финансовых талантов был еще и отменный вкус!

— Вот, присядьте здесь, дорогие мои, милые девочки и постарайтесь успокоиться. На свете нет ничего настолько страшного, чтобы так сильно волноваться. — Голос ее звучал весенним ручейком. Интересно, сколько ей лет?

Дав мне еще немного мартини с апельсиновым соком, Марго села рядом и молчала. Она не задавала вопросов, не навязывалась, а просто сидела и молчала. Ленка забилась с ногами в другое кресло и сидела там тихо, как мышка. Алкоголь наконец расслабил мои мозги и слегка развязал язык. Я и сама не заметила, как рассказала Марго свою историю. И про путевку в Турцию, и про Достоевского, и про знакомство с Вадимом, и про терзающие меня сомнения, и про то, что, несмотря ни на что, люблю своего мужа и доверяю ему. И объяснить это не могу. Я рассказывала долго, примерно час. И за это время Марго не проронила ни единого звука. Я только потом поняла — она дала мне выговориться. А я в этом нуждалась. Я догадалась, в чем был ее первый талант — она была великолепным слушателем! А люди часто нуждаются в таком слушателе. Наконец история моя иссякла. И я почувствовала колоссальную усталость. Марго сидела задумчивая и безмолвная. Так прошло еще минут десять. Наконец, она словно очнулась.