Беглец и Беглянка (СИ)

— Это имеет значение, что вертолёт был маленьким? — уточняет дотошная Дарья.

— Конечно, внуча, имеет. По наши Души большой вертолёт отправили бы, однако. Обязательно — большой. В нём же должны и несколько вооружённых бойцов разместиться. Да и для пленных, однако, место должно остаться. Тьфу-тьфу-тьфу, понятное дело…

Обед завершён.

— Отменная куропатка получилась. Прямо как в ресторане, — тщательно обтирая о пышный мох жирные пальцы, констатирует Даша. — Было очень вкусно. Всем — большое спасибо. И удачливому охотнику. И искусному шеф-повару.

— Гав? — насторожённо уточняет Найда.

— И тебе, конечно же, огромное спасибо, отважная собака удачливого охотника. Как же без тебя? Вот, держи заслуженные косточки. Я их только слегка-слегка обглодала.

— Гав-в…

— Объявляю пятнадцатиминутный послеобеденный отдых, однако, — раскуривая свою чёрную короткую трубку, говорит Костька. — Мы должны посетить Мёртвый лес. Покинуть его, забрав из тайника Митиных деньги и документы. И до наступления темноты, однако, отойти как можно дальше…. Ночевать рядом с Мёртвым лесом? Не стоит, однако.

— Почему — не стоит?

— Потому, внуча. Непростое это место — Мёртвый лес, однако. Да, знаменитое. И красивое. Только красивое, однако, очень мрачной и потусторонней красотой. Не могут люди долго в нём находиться. Побродят немного, опасливо озираясь по сторонам, и быстренько уходят прочь. Словно бы на них что-то давит, однако. Всё давит и давит. Может, поле магнитное. Может, что-то другое…. Поэтому осторожный Мишаня Митин и оборудовал там тайник. На всякий пожарный случай, который нынче и наступил…. Говорят, однако, что под Мёртвым лесом живут Духи иного Мира. Возможно, что Мира Мёртвых. А Светлая Небесная Тень, наоборот, никогда не посещает этого места. Опасно там, однако. Поэтому и ухо надо держать востро…

Теперь узенькая тропа ведёт всё вверх и вверх. Становится жарко. Солоноватый пот застилает путникам глаза. Костька, перебирая своим чёрным посохом всё чаще и чаще, передвигается с явным трудом.

— Ворон, давай, я понесу твою котомку, — предлагает Олег.

— Спасибо, не надо, хр-р, — надсадно хрипит шаман. — Привык я — к грузу за плечами, однако. За долгую и многотрудную жизнь, хр-р. Боюсь без него равновесие потерять. И, однако, упасть. Хр-р-р…

Наконец, преодолев длиннющий подъём-тягун, они выбираются на узкий хребет водораздела.

— Ничего же себе, — с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, бормочет Даша. — Упасть и не встать. Красотища неописуемая…

«А ещё и до невозможности величественная», — мысленно дополняет Олег. — «Внизу преобладают чёрно-серые цвета, тона и оттенки: потоки застывшей вулканической лавы, длинные пирокластические «языки», грязевые озёра неправильной формы и участки спрессованного пепла. А Шивелуч, просто-напросто, впечатляет и завораживает: огромный, мрачный, «нахохленный», состоящий сразу из нескольких конусов, изборождённых глубокими ущельями, извилистыми каньонами и бездонными провалами. Напоминает злобного и сварливого старика, обиженного на всех и вся…. Состоящий из нескольких конусов? Это точно. Вон, очень похоже, растут сразу два новых, второстепенных. Поднимаются из косого склона практически на глазах…. А ещё здесь очень шумно — сплошной гул, сопровождаемый отдельными «выстрелами», производимыми при вылете из основного жерла вулканических бомб и бомбочек…. Опа! Над левым «молодым» куполом поднялось грушевидное тёмно-сизое облако. Серой явственно запахло. Пепловый выброс, не иначе…».

— Эй, молодёжь! — старается перекричать гул вулкана Костька и машет рукой направо, вдоль хребта. — Нам туда! За мной, однако…

Путники шагают по ребру хребта.

«Это, скорее всего, бывшее русло реки Байдарной», — посматривая время от времени вниз, предполагает Олег. — «То бишь, высохшее русло. Про это приметное место я много читал…. Куда подевалась сама река? Исчезла при очередном серьёзном извержении Шивелуча, понятное дело. Высохла, испарилась, умерла. Бывает…. Ого! Что-то ярко-малиновое мелькнуло в отдалении. Никак, поток раскалённой вулканической лавы медленно-медленно течёт по одному из боковых каньонов? Точно, она, лава горяченная…».

— Бух-х-х! Ба-бах! — больно ударяет по барабанным перепонкам, и над их головами (метров на триста пятьдесят выше), пролетает — со страшной скоростью — жёлто-оранжевый огненный поток.

— Гав! Гав! Гав! — начинает активно паниковать Найда, мол: — «Это же самая настоящая вулканическая бомба только что пролетела рядом! Огромная и смертоносная! Немедленно уходим отсюда! Чем дальше — тем лучше! От греха подальше…».

Гул постепенно отдаляется. Хребет, идя на понижение, неуклонно расширяется и вскоре «вливается» в относительно ровное плоскогорье. Впереди просматривается что-то светло-серебристое.

— Мёртвый лес перед нами, однако, — останавливаясь, извещает Костька. — Прошу любить и жаловать, дамы и господа…. Как он образовался, однако? У меня на этот счёт — собственное мнение, отличное от…э-э-э, от общепринятого…. А ты, Красава, что скажешь? Что там излагает по этому поводу официальная, однако, наука?

— Последний раз Шивелуч извергался «по-взрослому», кажется, в 1964-ом году, — делится своими знаниями Олег. — Вот, во время того памятного извержения и образовался Мёртвый лес. То есть, вулканический пепел засыпал живые деревья по самые макушки и постепенно умертвил их. Потом здешние воды и ветра разметали по сторонам и уничтожили пепел, а деревья остались стоять. Вернее, уже не деревья, а «деревянные мумии»…

— Мумии, говоришь, однако? Ну-ну. Ладно, шагаем…

Вокруг повисла вязкая, чуткая и тоненько звенящая тишина.

«Не слышно ни птичьих трелей, ни жужжания насекомых. Даже гула старика-Шивелуча не слышно. И это очень странно», — размышляет Олег. — «Вулкан-то совсем недалеко. Складывается впечатление, что над этим загадочным местом кто-то набросил шумопоглощающий Купол…. Кто-то Всемогущий набросил? Или же Потусторонний? Совсем и необязательно. Возможно, что всё дело в каком-нибудь глобальном геопатогенном разломе. Или, к примеру, в планетарных магнитных полях…».

Они идут по угольно-чёрной земле — среди мёртвых деревьев.

— Светлые такие, с лёгким платиновым отливом, — зачарованно и едва слышно комментирует Даша. — Длинные и тонкие, полностью лишённые коры…. Даже ощущение хрупкости возникает, словно бы все эти деревца — хрустальные. Мол, если дотронуться пальцем до конкретной веточки, то она тут же рассыплется — в мелкую-мелкую стеклянную пыль. Настоящее чудо природы, короче говоря…. А ещё есть чёткое ощущение, что за нами кто пристально наблюдает. Недоверчиво так, словно бы за чужаками и незваными гостями…. Прав дедушка, негостеприимное это место. Не стоит здесь оставаться надолго…. Как считаешь, Найда?

Но собака, вяло перебирая лапами и опустив лобастую голову к земле, молчит.

— Ага, вот и он, тот приметный камень, — указывает пальцем Олег. — Именно под ним папа тогда и сделал «закладку»…. Ворон, помоги мне, пожалуйста.

Вдвоём они отодвигают большой тёмно-красный валун, покрытый тоненькими светлыми прожилками, в сторону. Под камнем лежит непрозрачный пластиковый пакет.

— Запаянный, конечно, — Олег берёт пакет в руки. — Ладно, сейчас вскроем и посмотрим, что там внутри.

— Не стоит, Красава, однако, — не соглашается с ним Костька. — Потом вскроешь и посмотришь. Уже в мирном месте. А сейчас, однако, клади пакет в рюкзак. Уходить надо. Вечер приближается, однако. А в Мёртвом лесу — после заката — бывает небезопасно…

Неожиданно, словно бы подтверждая эти слова, раздаётся протяжный вой, наполненный — до самых краёв — ужасом, тоской и лютой ненавистью. Раздаётся, а через семь-восемь секунд затихает.

— Мрак сплошной и законченный, — зябко передёргивает узкими плечами Дарья. — Сматываемся отсюда, пока не поздно…

Уже в светло-сиреневых сумерках, на догорающем закате, они выходят к широкой и полноводной реке, вдоль берега которой проходит раздолбанная просёлочная дорога.