Армия любовников

к хотела удариться о мужскую грудь... Опять же, и теперь ноги Федора вызывали совсем не духовные желания. Что не удивительно. Ведь в сапогах шел не любимый писатель Ольги Юрий Трифонов, которого она только что переплела, вырвав из "Нового мира". Шел бы Трифонов - у нее случилось бы смятение в голове. А шел Федор - смятение было другого рода. Поэтому хамство как способ защиты от себя самой было уже за зубами и возбуждало язык, но нельзя же, в конце концов, бездарно повторять саму себя?

- Привет! - сказала она обреченно.

- Ну и слава Богу! - ответил Федор. - А то я иду и думаю: как ты меня обзовешь в этот раз?

Он вырыл из листьев еще один грязный ящик и осторожно присел на него.

- Развалится или нет? - спросил он.

- Сижу... ничего, - ответила Ольга.

Федор по-хозяйски общупал ее глазом. Скукоженная девка в "базной одежде". Так он должен был подумать - так он и подумал, а Ольга, как она потом сказала, "проинтуичила его впечатление".

- Ох как я разозлилась! - говорила она. - Он был одет классно, а я черт-те в чем. В маминых, считай, военных обносках. А у нас бабы специально для базы купили в "Детском мире" яркие ветровочки из болоньи. Там же мужиков было навалом, и главное - из очень приличных институтов. Там были интеллигентские сливки... Но у меня даже на детский товар тогда лишних денег не было.

Федор рассказал, что два года как женат. Жена однокурсница, из Уфы.

- Можешь смеяться, - сказал он. - Она башкирская морда.

Значит, он действительно помнил тот случай. Злопамятный.

- Восточная красотка, - с нежностью добавил он, - из выточенных по кости. Отец у нее большой босс, так что у нас хорошая квартира, а моя мама живет там же, по месту нашего с тобой рождения.

- Дети есть? - спросила Ольга.

- Будут, - ответил Федор.

- В смысле - жена беременная? - уточнила Ольга.

- В смысле хотим этого, - засмеялся Федор.

- Рада за тебя, - уныло ответила Ольга и быстро добавила: - Я не замужем, не беременная, живу с мамой на старом месте.

- Почему? - печально спросил Федор.

- Почему на старом месте?

- Почему такая красотка не замужем? Куда смотрят мужики-идиоты?

Что-то у нее в душе развязалось и отомкнулось, но ей стало как-то легко и спокойно, и она посмотрела на Федора прямо и увидела его глаза, большие, серые, сочувству-ющие, но не оскорбилась чужой жалостью, а приняла ее как дружбу, как протянутую руку и даже немножечко как любовь.

- Я сама определила все словом "немножечко". Могла другим, но у меня тогда была до пола занижена самооценка.

В тот год был невиданный урожай капусты. Это было очередное бедствие для страны. Капуста гнила, разлагалась, овощные базы требовали ученых и студентов, хряпали в их руках кочаны, так и не узнав, для чего кучно наливались на природе. Именно в тот год капусты в стране хватило едва до марта, подтверждая главный тезис социализма: при нем все может быть бедствием, а урожай особенно.

Их капустный роман был страстным, нежным и обреченным. Они были