Хранитель слёз (СИ)

-- Ну что ж... -- Соня податливо кивнула, будто всё понимает.

Казалось, время принялось растекаться по кухне тягучей и противной жижей. Следующая минута, точно хромое животное, с трудом прошаркало по тревожному затишью.

-- А как там поживает наша "бедная Лиза"? -- сказала Соня. За эту минуту голос её заметно изменился: стал более напористым, громким.

Никита, стоя к ней спиной, приоткрыл было рот, но ничего не ответил.

-- Помню, мама точно так же бегала из кухни в её комнату, прям как ты сейчас... Тоже обхаживала её. -- Соня, глядя в окно, слегка мотала головой.

Никита завершил жарку рыбы. И, продолжая молчать, чтобы случайно не сделать никаких "резких движений", стал выкладывать в тарелку порцию для Лизы.

-- Давай я сама отнесу! -- Соня вдруг вскочила и выхватила у него поднос с блюдом. Однако, заметив возникшую на его лице встревоженность, тут же добавила: -- Да не волнуйся ты! Я никого убивать не собираюсь. Не сейчас.

Никита весь напрягся -- но снова промолчал. Неотступно шагая вслед за Соней по коридору, он почувствовал остающийся за ней особый аромат. Именно так отдалённо и пахла комната, в которой он теперь спал. И аромат этот являлся ничем иным, как...

...чья-то отчаянная попытка отворить двери в потаённое прошлое, что до сих пор живёт под небольшой подростковой кроватью. Попытка чего бы то ни стоило завершить нечто важное. То, что в любой момент готово стремительно выбраться из-под этой кровати наружу. То, что хладнокровно и в то же время со жгучей ненавистью так долго дожидалось своей особенной минуты...

И эта чья-то, чужеродная попытка уже стремительно вторгалась в сущность Никиты, мутировала её. Без сомнений -- то был аромат новых перемен. Перемен, которые уже пребывали в самом Никите...

Соня открыла дверь и вошла в комнату Лизы.

-- Привет, сестричка! -- воскликнула она с явно наигранным радушием, остановившись у порога. -- Давно не виделись! Соскучилась по мне?

Сидевшая в кресле Лиза не шелохнулась.

-- Я тоже по тебе сильно скучала! -- Соня прошла к креслу и встала возле него, глядя на Лизу. -- А ты не изменилась. Всё такая же. Растрёпанные волосы, неряшливый вид и... что это за смехотворная футболка? Или это ночнушка? Ты что, уже ко сну собралась?! Ещё же только вечер. Вечно у тебя какой-то ненормальный режим сна. Хех... Ладно! Я же здесь не за этим, сестричка. Вот, пришла тебя накормить. Твой заботливый братец приготовил тебе рыбу. Смотри, какая она необычная: с начинкой! Это для тебя. Всё для тебя. Ну, что же ты молчишь?.. Не хочешь рыбу?

-- Просто поставь на столик. Когда захочет, поест. Не нужно заставлять, -- вступился взволнованный Никита, стоя у двери.

-- Ладно, ладно! -- Соня положила поднос на столик, бросив на Никиту брезгливый взгляд. -- Ты прям так беспокоишься о ней, как будто я её съем.

Никита не ответил. Он не совсем понял, кого Соня имела в виду. Рыбу или Лизу?..

-- Я просто поговорить с сестрёнкой хочу, что в этом такого-то? -- Соня широко развела руками. Затем вновь перевела взгляд на Лизу. -- Ведь давно я тебя не видела, сестрица. А ты, я погляжу, располнела... Да, щёчки-то пухленькие. И грудь больше стала... Надо же, цветёшь! Ну и неудивительно: ты ведь, как овощ, сидишь дома целыми месяцами -- да что месяцами! -- годами. Как же тут не разбухнуть, верно, Лизунчик?

Лицо Лизы залило краской. Она будто уже хотела что-то ответить, но резко повернула голову в сторону, как бы демонстрируя, что не замечает Сони. Однако её учащённое дыхание и цвет лица говорили об обратном.

-- Могла бы уж хоть на похороны прийти, -- продолжала Соня, с пренебрежением смотря на Лизу. -- Ах, да! Ты же у нас неженка, которая боится снега! И как я это забыла!.. Из-за какого-то снега не прийти проводить человека, который нянчился с тобой всю жизнь... К человеку, который бегал вокруг тебя, как неприкаянный... Ну, ладно, чего уж теперь об этом говорить, верно? Ты ведь не слишком-то отличалась умом. Все слова -- всегда мимо ушей. Ты уж, Лиза, тогда за фигурой хотя бы следи, что ли. А то Никита тебя откормит -- вон ведь как старается -- и разнесёт тебя в край. Все в этой жизни для тебя стараются, что-то делают, лелеют, а ты даже толком ничего адекватного сказать не можешь. Прикидываешься, что чем-то больна. Но я-то знаю. Знаю, что снега бояться -- сущий бред. Тебе сколько лет? Двадцать первый год? Уже третий десяток пошёл! А она всё отсиживаешься, как курица на одном месте!

-- Хватит! -- Никита сделал шаг вперёд. -- Оставь её!

-- Смотрите-ка... защитничек! -- Соня широко улыбнулась. И гипотеза Никиты нашла своё подтверждение: уголки её губ ускользали вниз даже при улыбке. -- Хотя чего уж тут удивляться! Эту дуру всегда все защищали, а я во всем выходила крайняя. Вот и сейчас крайняя. Оставили меня за бортом моего же дома, как чужого человека. Ну что ж... Оке-ей! -- Соня медленно приблизилась к Никите. Взглянув за его спину, на приоткрытую дверь в соседнюю спальню, где виднелись ноутбук и другие вещи парня, она сощурила глаза и произнесла: -- Ну? И как тебе живётся в моей комнате? Удобно спится? Ничего не мешает?

-- Послушай... -- проговорил Никита, чувствуя сухость во рту. -- Я знаю, тебе обидно, что всё сложилось именно так. Но так хотела ваша мама. Я здесь ни при чём. И Лиза -- тоже. Не думаю, что нам нужно продолжать разговор в таком тоне. Я не хочу с тобой ругаться. Ты ведь сама отказалась от доли в этой квартире. Всё официально заверено бумагами. Если хочешь, приходи к нам в гости, когда пожелаешь, но только давай не будем ругаться.

Соня внезапно и громко захохотала. Лиза при этом заметно съёжилась.

-- Если хочешь, приходи в гости... Ха-ха-ха! -- переключалась со смеха на крик Соня. Казалось, девушка приходила в исступление и сама же себя туда вталкивала, сама же изо всех сил раздражала себя всеми возможными способами, подливая горючего в эту напряжённую ситуацию. -- В доме, где я выросла, мне говорят, что я МОГУ ПРИХОДИТЬ В ГОСТИ! Вот это да! Слушай, ТЫ! --- Она ткнула острым ногтём в грудь Никиты, свирепея всё больше. -- Это -- мой дом! Ты живёшь в моей комнате! Я провела в ней своё детство, я засыпала девочкой вот на той самой кровати со своими детскими мечтами, и ты мне тут будешь говорить, что я отказалась от своей доли?! Знайте: я не отдам вам эту квартиру. Нет, ни за что! Не дам вам жить спокойно. Готовьтесь, я буду оспаривать завещание. Да! Это мой дом, а не твой, щенок! Ты здесь чужой! И я тебя отсюда выкурю! Как клопа! Тебя и твою долбаную рыбу, понял?!

Соня быстро развернулась и вновь подошла к столику у кресла. Схватив металлический поднос с тарелкой остывающего блюда, она шагнула к окну и молниеносно раздвинула плотные чёрные шторы.

Лиза только и успеха, что вздрогнуть...

Гладкая поверхность стеклопакета с грохотом приняла сильный удар, и в следующее мгновение снаряд девичьей злости, отрикошетив, уже валялся на полу.

Никита стоял с раскрытым ртом.

Сквозь образовавшуюся в стекле искривлённую линию в комнату ворвались несколько крупных снежинок. Словно в замедленной съёмке, они влетели в новый для них маленький тёплый мир и мгновенно в нём испарились.

Лиза снова вздрогнула. Затем пронзительно застонала.

На лице Сони загорелась довольная усмешка.

-- Что такое, сестричка? -- жалостливым тоном проговорила она. -- Страшно стало?

Лиза заёрзала в кресле, пытаясь закутаться в плед. Её стоны становились громче.

-- Поверь, дура, в жизни есть вещи намно-о-го страшнее, чем снежинки! -- крикнула Соня. -- Хотя тебе этого и не узнать. Ты же овощ, который гниёт всю свою жизнь в этой грёбаной темнице!