Роковое чувство

Гримаса боли постепенно сменялась прежним экстазом, эти пэты были неплохо обучены и, не смотря на довольно жёсткий ритм, движения их оставались плавными и изящными, заставляя усомниться в своей принадлежности к простым живым организмам.

– Видишь, всё не так страшно, – как можно мягче произнёс блонди, всё так же пристально смотря на Катце.

– Интересная пара, – без энтузиазма сказал дилер, сделав вид, что его вдруг заинтересовало действо на сцене – хотя все это было только затем, чтобы не смотреть в глаза Рауля. Он вздохнул и виновато пожал плечами. Если Рауль свел этих двоих вместе не случайно, то для Катце стало все предельно ясно. Ситуация не легкая, а возможно и гадкая. Да, он боялся секса с Раулем, да и как такового секса вообще. Слова вырвались сами по себе: – Но если позволите… мне кажется, что они не подходят друг другу. Слишком явен контраст…

– Контраст? – будто переспросил блонди. – Чем плох контраст? Тем более, здесь ставка делается на логической несовместимости экземпляров и, как следствие, полной практической совместимостью, – как будто Рауль всерьёз задумался над заявлением Катце. – У тебя другое мнение? Не хочешь поделиться?

Пэты на сцене уже перевалили за середину своего шоу и уверенно подходили к концу.

Стоны рыжего явно только больше заводили андроида, для этих двоих давно перестали существовать как их хозяин, так и его гость.

– Если вы действительно хотите знать?.. – Катце сделал паузу. Каждый вздох, стон, хрип рыжеволосого пэта проходили по нервам, подобно острому лезвию, напоминая, что монгрел в опасности. Он уже клял себя за то, что "зашел на огонек". – Контраст не плох сам по себе. Это завораживающее зрелище – оно волнует кровь гораздо сильнее, чем абсолютная гармония и совместимость. – Катце чуть прикрыл глаза, глядя на бокал красного вина в своей руке. Ресницы монгрела подрагивали.

– Но жизнь не терпит контрастов – она их уничтожает… Все равно, что слабые и ненужные гены.

Монгрел поднял глаза на Рауля.

– Ваши пэты прекрасны, но никогда не будут вместе больше, чем этого захотите вы.

А жизнь – это тоже своего рода Господин.

– Кто не рискует, тот…много не делает, – просто ответил блонди, ему уже начинал нравиться этот философский разговор, – и кому-то в жизни суждено быть хозяином, а кому-то слугой и с этим тоже мало что сделаешь. Просто надо определиться с ролью для себя самого…Ну и пытаться ей соответствовать, естественно. Или же расслабиться и плыть по течению, находя в этом своё удовольствие.

Действие на сцене вошло в свою последнюю стадию – блондин двигался всё резче и резче, рыжий, похоже, не мог уже даже стонать – только бессильно мотал головой из стороны в сторону, как будто пытаясь отрицать неизбежное. Наконец, пэт задрожал и с тихим полу стоном, полу хрипом излился в руку блондина – тот, дёрнувшись ещё пару раз в расслабленное тело, бессильно рухнул на своего партнёра. Едва отдышавшись, рыжий потянулся губами к лицу блондина.

– Те, кто расслабляются посреди реки, как правило, тонут, – Катце явно намекнул на Юпитер. Может быть Раулю и нечего было опасаться, а вот у могрелов в таких играх всегда ставилась на карту жизнь. И все-таки сейчас взгляд Катце невольно скользнул по губам блонди. Пальцы как-то нервно сжимали бокал.

– Потому что неправильно расслабились, – пожал плечами Рауль, – это тоже нужно уметь.

Пэты закончили свое соитие, а с облегчением вздохнул монгрел. Кто знает, возможно удастся еще исправить ошибку и наплести Раулю о той куче дел, которая якобы привела Катце сюда, а потом тихо уйти. – Хорошее вино. Спасибо, – Катце поставил бокал на стол, явно намекая на то, что засиделся.

Блонди сделал пэтам знак уйти – всё что могли – они уже сделали, теперь ему осталось лишь закончить начатое. Не смотря на то, что Катце выпил бокал вина, его лицо по-прежнему оставалось бледным. Рауль не выдержал и внутренне усмехнулся: "Ждёт продолжения?" Дождавшись пока они останутся одни, Эм на три четверти повернулся к дилеру, явно намереваясь продолжить разговор:

– Так что вас ко мне привело?

Катце с трудом подавил растерянность.

– Я… просто хотел узнать… – Ненужно ли вам чего? Как вы поживаете?

Вспоминаете ли обо мне хоть изредка? Бред!!! – Вчера вечером привезли двух неплохих пэтов. Не академские, но неплохие. Так вот, хозяин хочет выставить их утром на торги, и я тут подумал… Может захотите взглянуть?

Катце потупил взор и покосился на пустую сцену.

– Если надумаете, дайте мне знать.

Монгрел вздохнул и поднялся с кресла.

Блонди наградил Катце своим фирменным ледяным взглядом:

– Надеюсь, вы просто плоско пошутили, Катце… Потому что вам должно быть прекрасно известно о том, что меня не интересуют пэты не из Академии, никакие: ни интересные, ни неинтересные.

Заметив очевидную попытку Катце к бегству, он нахмурился: "И когда он начнёт воплощать свои собственные, а заодно и мои, желания в жизнь?.. Видимо, опять всё придётся делать самому…" – Катце, – говорят, остановить можно лишь звуком имени.

Дилер напряженно замер. Эти несколько секунд молчания, которые последовали за тем, как Рауль произнес его имя, показались дилеру вечностью.

– Я не пошутил, – тихо признался он. Сказать, что он солгал – не хватило духа. – Простите. Просто у меня сегодня нет дел, а куда пойти еще я не…

Монгрел вдруг остановился и посмотрел на Рауля – в глазах смешался и страх и надежда на то, что все еще обойдется.

– Я не имел права так поступать, – уже более жестко проговорил Катце, склоняя виновато голову. – И приму любое наказание за свой необдуманный поступок.

Монгрел не лукавил – он понимал, что грубо нарушил, не только правила этикета, но и закон, который запрещает вести себя с Блонди, как с равными. За это в Танагуре могли не только лишить регистрации, но и казнить.

Рауль некоторое время просто молча смотрел на монгрела. "Ему что?.. Больше не было куда зайти? Мне показалось и пора на нейрокоррекцию, или это он серьёзно?" От этого долгого молчания становилось даже не страшно – жутко. Катце понял, что пропал. В последний раз таким неестественно молчаливым Рауль был, когда Рики соблазнил Мэмею – обеим пэтам тогда здорово досталось. А что сейчас?..

Блонди был в бешенстве, естественно на лице это не отразилось. Он медленно про себя досчитал до десяти, уговаривая себя успокоиться и извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.

– Хорошо, что ты это сам понимаешь, – холодно и спокойно. – Подойди ко мне.

Советник так и остался сидеть в кресле, играя рукой бокалом с вином. "Видимо, я просто перегнул палку – доброта и терпимость ещё никому и никогда пользы не приносила…" Похоже, что находить неприятности на свою задницу – а иначе такое не назвать – у монгрелов в крови. Ледяной голос блонди только подтвердил опасения дилера. "Все…

Мне конец, – подумал он. – Дернул же черт за язык? Зачем я сюда поперся? Знал ведь, что этим кончится".

Не поднимая глаз, Катце подошел к креслу, и словно с трудом решаясь, опустился на колени.

– Как я вижу, ты уже привык, – блонди скривил губы в презрительной полу усмешке.

– Тем лучше для тебя, впрочем.

Рауль медленно стянул перчатку со своей левой руки и неожиданно резко ударил монгрела ею по щеке так, что у того откинулась голова.

– Ещё хоть раз я услышу от тебя подобные слова в сторону Блонди, – почти прошипел Рауль, наплевав на идеальную выдержку элиты, – и тем, что будет сейчас, ты уже не отделаешься… Раздевайся, – неожиданно громко и резко, – и на сцену!

Я хочу посмотреть что из себя представляет монгрел, зашедший ко Второму Консулу Амои ради интереса.

"Зря ты это сделал, монгрел, ой как зря… Чему-чему, а идеально лгать в глаза после стольких лет общения с элитой ты должен был научиться…" "Вот за дело мне". Катце все еще чувствовал, как саднящая боль растекается по коже, въедается в щеку. Оправдываться и что-либо говорить не стоило – злить Рауля еще больше дилеру не хотелось. Он и так сказал слишком много. И с чего он возомнил себе, что блонди умеют чувствовать? Попался на эту уловку с ласками.