Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Над лужайкой летали какие-то диковинные синевато-желтые птицы. Они наперебой щебетали и выхватывали что-то друг у друга прямо из клюва. Природа здесь была агрессивна даже в минуты полного спокойствия.

— А папы и след простыл. Вы оба много путешествуете по свету, так?

Мы утвердительно кивнули.

— Если где-то в этом мире вам встретится человек по имени Раджив Лимани, передайте ему вот это. Это мамино.

И Маргарет сняла с шеи золотой кулон. Веселая индийская дивина на тонкой цепочке стояла на одной босой ноге. Другая была приподнята над каким-то растением. Она танцевала. А рук у нее было так много, что издалека она могла бы сойти за насекомое. Тарантула, например, или скорпиона. Мы оба, я и Сергей, потянулись к кулону, но Сергей, подумав, убрал свою руку, и золотая фигурка упала в мою ладонь.

— Если когда-нибудь ты найдешь моего отца, отдай ему это. И скажи ему вот что... а, впрочем, ничего не говори. Я рада, что он уехал. С ним я бы не смогла здесь жить. Без него научилась не трусить. Теперь я могу все. — Голос Мики стал очень жестким. — Я могу жить везде, и даже если опять начну с нуля, я все равно всегда и везде буду богатой.

— Даже в России? — не удержался от ехидства Журавлев.

— Даже в России. Но, — и тут Маргарет показала самый что ни на есть высокий класс. — Но я так не люблю эти восточноевропейские страны с их низким уровнем жизни!

Шутка удалась. Сказано было в нужное время и в нужном месте. Да, кстати, у Маргарет был лучший кофе во всей Западной Африке.

Вот после этого кофе я и оказался в ее постели. Конечно, дождавшись, когда же уедет Сергей. Он, негодяй такой, тянул время, и уехал только после того, как получил от меня твердое слово, что я дам ему интервью сегодня вечером. Слово пришлось скрепить купеческим рукопожатием.

ГЛАВА 10 — ЛИБЕРИЯ, МОНРОВИЯ, МАЙ 2003. САНКАРА И КАЛИБАЛИ

Я чуть было не забыл о данном слове. Первая половина нашего с Мики дня прошла на розовой постели в спальне. Потом я отправился в «Эйр Лайбериа» на встречу с моими возможными субподрядчиками из Буркина-Фасо, они почему-то считали, что в Монровии говорить о делах безопаснее, чем в Уагадугу. Встреча проходила в арендованном «Либерийскими авиалиниями» офисе на втором этаже здания с громким названием «Сезар Билдинг». Закопченные стены и темные марши деревянной лестницы вряд ли могли вызвать ассоциацию с Цезарем. Перед дверями офисов горели тусклые лампочки, свет которых едва пробивался сквозь налипшую на них паутину и пыль. Спартанский стиль преобладал и в дизайне самих офисов. Когда мои глаза привыкли к сумраку, в комнате, где меня уже ждали, я рассмотрел коричневый канцелярский стол. Возле него три стула, которые к моему приходу были заняты. На столе ворох бумаги, из-за которого выглядывал серый корпус компьютера Ай-Би-Эм древней второй модели. Свет в комнату пробивался через полуоткрытые створки жалюзи. Кондиционера в офисе не было. Воздух по комнате разгонял старый вентилятор, помните, такие в семидесятые годы были почти в каждой советской семье. Тяжеленные, с тремя резиновыми лопастями и серым железным корпусом. Раньше я думал, что это чуть ли не единственное самостоятельное изобретение в области отечественной бытовой техники. Но, увидев такие в Либерии, я полюбопытствовал и выяснил, что вентиляторы американские. И в этом мы отставали от америкосов на полшага! Я зашел в комнату. Лица находившихся в ней людей были едва различимы, и я стал шарить по стене в поисках выключателя.

— Не работает, — сказал хозяин офиса. Он хорошо видел меня. Его глаза адаптировались к полумраку кабинета, и ему не было нужды посылать за электриком. Один из гостей вскочил со своего стула, но я махнул ему рукой, мол, сиди-сиди, и уселся на край стола. Стол неуверенно пошатнулся, заскрипел, но все же выдержал мой немалый вес.

— Эндрю, позволь представить тебе моих давних друзей. Жан-Батист Санкара, — при этих словах со своего стула привстал грузный чернокожий лет пятидесяти. — И Томас Калибали. — хозяин кабинета указал на суетливого человека неопределенного возраста, который только что хотел было уступить мне свое место.

— Господин Калибали известный в Буркина-Фасо бизнесмен и наш давний друг. Он владелец нескольких золотых приисков у себя в стране, а теперь он пытается расширить свой бизнес и приобрести алмазные копи в Либерии. Конечно же, не все. — И хозяин кабинета рассмеялся.

Странно, очень странно, подумал я. Когда мы договаривались о встрече, речь шла о транзите моих грузов через Буркина-Фасо, а вовсе не об алмазных копальнях в Либерии.

— В таком случае, я не совсем понимаю, что я делаю в этом кабинете. — сказал я резко. — Алмазы это не моя сфера.

Мой партнер хотел было что-то сказать. Но его мягко остановил пятидесятилетний толстяк, Санкара, кажется.

— Не торопитесь уходить. Выслушайте нас.

— Господин Санкара юрист и консультант господина Калибали, — вставил, наконец, свое слово хозяин кабинета.

— Вы знаете, Эндрю, что в Либерии идет война. Война, собственно, и есть ваш основной источник доходов. Либерия на долгие годы обеспечила ваше благосостояние. Но у любой войны бывает конец.

Толстый гость из Буркина замолчал. Повисшую в комнате тишину разгонял своими лопастями тяжеловесный вентилятор. Санкара вздохнул и продолжил:

— Положение нынешних властей Либерии непрочно. Отряды боевиков превратились в хорошо управляемые армии. Ну, пусть не настолько хорошо, как им хотелось бы, но тем не менее, их численность растет. А, главное, их поддерживают из-за рубежа. Тайлера бомбят гвинейские самолеты. Ему осталось недолго.

Я и сам давно уже думал об этом. Судя по тем «стрелам», которые он у меня купил, Чарли готовится к серьезной войне. За гвинейцами стоят американцы. Пока они не афишируют это. Но я точно знал, что русский товар повстанцы давно уже перестали покупать. Значит, кто-то помогает им. Кто-то из-за океана, из тех, кто никогда ничего не делает за бесплатно. Может, и этих мне подставляют американцы?

— Что вы от меня хотите? — спросил я напрямую худощавого Томаса Калибали. Ведь это его представили мне как главного делового партнера.

Но со мной снова заговорил пожилой Санкара.

— Вы, можно сказать, друг Тайлера. И вы имеете на него влияние. Поговорите с ним о том, чтобы отдать нам в концессию рудники за Какатой.

А-а-а, вот оно в чем дело. Перспективные алмазные месторождения на территории, которую пока что контролирует правительство. Лакомый кусок, что и говорить. Да только никто их не разрабатывает. Эти рудники находятся в собственности государства, у которого нет денег на разработку. Тайлеру вполне хватало старых месторождений, где можно было найти достаточное количество камушков, чтобы расплатиться со своими поставщиками. Со мной, например.

— Мы готовы заплатить за помощь. Но это далеко не все.

Гости из Буркина переглянулись, и старший снова взял на себя инициативу.

— Мы готовы обеспечить всем вашим «бортам» с военными грузами сертификаты конечного пользователя, подписанные начальником президентской охраны нашего государства. Кроме того, мы готовы перебрасывать эти грузы с наших аэродромов в Монровию своими самолетами. Так что ваши самолеты не будут появляться в воздушном пространстве Либерии, и вы останетесь вне подозрений.

— Если будет международное расследование, — добавил Калибали.

— Да, если будет международное расследование, — отозвался эхом Санкара. — А оно непременно будет, когда уберут Тайлера. И, наконец, самое главное. Вам, вашему персоналу, вашим доверенным лицам вместе с вашими ценностями мы обеспечим эвакуацию из Либерии в любую страну мира. Разумеется, через Буркина-Фасо.

Думай, Андрей, думай. Предложение, конечно, заманчивое. Война скоро закончится, к этому прилагают руку все, кто хочет отрезать свой кусок от алмазного либерийского пирога. И эти двое лишь инструменты, которыми кто-то более могущественный пытается ухватить свой кусок. Хорошо, если это президент Буркина. А если нет? Если это провокация американцев, которые спят и видят, чтобы посадить меня в кутузку? Или игры французов, которых давным-давно отогнали от алмазного рынка, и вот они совершают еще один заход на цель? Возможно и то, и другое. Думай, Андрей, думай.