Журавленок и молнии

ебрежно сказал:

— Ну, а что делать? Сумка лежит под вешалкой, я подумал, что ваша.

— Не... — прошептал Валерик и опять нерешительно улыбнулся. А Журка подумал с запоздалым страхом: «Вдруг бы сказал: наша? Тогда что?» Тогда ясно стало бы, что совести у Валерки нет и знаться с ним больше нечего. И сумку пришлось бы отдать, чтобы не выглядеть дураком. И от мамы бы влетело, эта сумка ей нравилась.

Но Валерик мотнул головой и снова сказал:

— Не... не наша.

Потом в глазах его опять метнулось опасение. И тогда Журка проговорил:

— С отцом все нормально, ты не бойся. Я к тебе не ради того случая ехал.

Валерка глубоко передохнул, опустил глаза и вдруг тихо сказал:

— Ну и не ради сумки...

Эти слова застали Журку врасплох. Он понял, что сейчас начнет что-то доказывать, бормотать какие-то глупости. И тогда, сердито мотнув головой, он сказал:

— Да. У меня к тебе один вопрос. Ну-ка, давай сядем. Вон там.

Валерик послушно пошел к бетонному блоку, сел, с беспокойством глядя на Журку. Малыши перестали гонять мяч и подходили пестрой стайкой.

— Подождите, — остановил их Валерик негромко, но по-командирски. Они остановились в десяти шагах.

А Журка встал перед Валериком.

— Я насчет зубов, — объяснил он.

Валерик удивленно заморгал.

— Покажи, пожалуйста, какой тебе зуб сверлили, — попросил Журка.

Валерик широко раскрыл рот и ткнул туда пальцем.

Журка присел и сделал вид, что внимательно разглядывает. Потом спросил:

— Сейчас не болит?.. Постой, не закрывай рот, так скажи. Не болит?

— Ых, — сказал Валерик, чуть мотнув головой. Это было явное «нет».

— Завтра опять к врачу?

— Ыхы, — согласился Валерик.

— «Ыхы» — это значит «да»? — уточнил Журка.

Валерик кивнул.

Журка выпрямился, коротко вздохнул, набираясь решимости, и сказал в упор:

— А теперь ответь. Вчера, когда тебя медсестра про меня спрашивала, брат я или нет, ты что сказал? «Ых» или «ыхы»?

Журка никогда не думал, что люди могут так сильно и стремительно краснеть. Валерик уронил голову, его щеки, уши и шея под черными нечесаными прядками сразу сделались вишневыми. Та же вишневая краска пошла по рукам, докатилась до ногтей. И наконец выступила даже на немытых коленках. Словно желая их спрятать, Валерка вцепился в них изо всех сил. Как вчера, дома у Журки. Ногти побелели.

Журка взял Валерика за кисти рук, мягко, но решительно приподнял. Пальцы разжались, и на коленях .остались от них белые пятнышки. Валерик не сопротивлялся, но и голову не поднимал. Журка сказал:

— А я знаю, как вывести бородавки...

— Как? — шепотом спросил Валерик. Краска на его ушах немного посветлела.

— А помнишь, как Том Сойер и Гек Финн их сводили?

— Кто? — бормотнул Валерик.

— Ты что, не читал про Тома Сойера?

— А, читал... Нам в классе читали, — вспомнил Валерик и наконец поднял лицо, стыдливо посмотрел на Журку. В глазах у Валерика была мольба: «Ты только больше не спрашивай меня про брата, ладно?»

«Не буду», — глазами пообещал Журка и сказал:

— Читали,