Спаситель мира

Ёрш медленно раскачивался взад-вперед и наблюдал за манипуляциями Хезер Ковингтон. Склонившись над чемоданчиком, как над шкатулкой с драгоценностями, она бормотала себе под нос, что-то пересыпала и смешивала — похоже, забыла, что ее гость ждет ответа. Ёрш, продолжая мурлыкать свой мотивчик, теперь отбивал ритм на расчищенной дорожке бетонного пола. Образ Голландца становился все многограннее и наконец заискрился медным и зеленым. Вот-вот должно было случиться нечто важное. Нереальный мир притаился за левым плечом Ёрша, готовый заключить его в объятия… Оставалось лишь обернуться…

— Сколько лет Голландцу? — дрожащим голосом спросил Ёрш. — Как он выглядит?

— Он белый, — ответила Хезер Ковингтон. — Странно пахнет и в вагоне всегда ездит один.

Судя по тону, Хезер не желала, чтобы ее донимали вопросами. Ёрш перевернулся на живот, уткнулся в одеяло и, вдыхая его затхлый запах, постарался справиться с волнением. «Голландец существует! — восторженно думал он. — Это реальный человек! Хезер с ним знакома, вероятно, даже в эту комнату его приводила!»

— Почему Голландец ездит только на шестерке? — спросил он. — Почему именно на этом маршруте?

— Ф-х-х! — прохрипела Хезер Ковингтон. Она держала во рту что-то тонкое и хрупкое. Ее левая рука дернулась, и Ёрш услышал свист, точно что-то засасывало в воронку. Сперва вокруг запахло бутаном, затем — жареным миндалем и потом.

— Мисс Ковингтон! — позвал Ёрш.

— Заткнись! — прошипела Хезер и наклонилась так низко, что голова исчезла из поля зрения Ёрша. Без головы Хезер походила на монстра с древней карты мира. Вот она жадно втянула воздух и замерла, упершись левой рукой в пол. — Мой малыш! — пролепетала Хезер и закашлялась, не прикрывая рта. — Солнышко… Деточка…

Комнату заволокло дымом, запах змеей скользнул в горло Ёрша. Сперва он зажал ладонью рот, потом глаза, потом все лицо, а когда убрал ладонь, Хезер Ковингтон лежала на спине, скрестив руки за головой. Ее дыхание напоминало мерный рокот, правый глаз оказался открыт, левый — закрыт, а в ложбинке на груди покоился стеклянный флакончик, точнее, не покоился, а при каждом вдохе покачивался, как буек. Дым белой лесенкой тянулся к люкам.

— Знаешь, я и не ждала, что у тебя получится, — заявила Хезер.

Закусив губу, Ёрш заставил себя на нее посмотреть.

— Почему?

— Я же уродина!

Не представляя, как реагировать, Ёрш уставился на флакончик, затем приподнялся на локтях и внимательно оглядел Хезер. Она не преувеличивала! Ее лицо было не просто грубым, а топорным, как у снежной бабы.

— Я ведь не всегда была такой! — кашлянув, проговорила Хезер. — Когда-то я была голубоглазой красоткой.

— Знаю, — кивнул Ёрш. — Я же смотрел ваш паспорт.

— Слышал о докторе З? — Вздохнув, Хезер засучила рукава. — Ну, Зизмор, Джонатан Зизмор, доктор медицинских наук? Еврей-дерматолог, принимает на Третьей авеню.

— А, рекламу видел, — ответил Ёрш и усмехнулся. — Особенно мне нравится последний вариант — «Прыщи? Пустулы? Пигментные пятна?» Написано крупными бордовыми буквами на белом фоне.

— Да-да, он, он самый! — Продемонстрировав Ёршу сероватое предплечье, Хезер провела пальцами по коже, а затем, словно в отчаянии, поднесла обе руки к лицу. В ее глазах не осталось ни света, ни тепла — теперь они напоминали дыры, наспех проткнутые в листе бумаги. — Это сделал Джонатан Зизмор!

Шум послышался внезапно, словно гром среди ясного неба, и в подземной комнатке стало совсем темно. Мужчина в форме опустился на корточки возле люков и снял с ремня что-то тяжелое.

— Рафа, это ты? — позвал он, осветив задымленную комнатку фонариком. Его голос звучал на диво мягко и дружелюбно.

— Я Хезер Ковингтон, инспектор Мартинес. — Хезер мигом стряхнула с себя транс и вновь стала похожа на скалу. Правой рукой она надавила Ёршу на шею и подалась вперед, скрывая его от Мартинеса. Полицейского Ёрш не видел, зато слышал, как тот опустился на колени возле решеток. Голова Хезер Ковингтон мелко тряслась, точно у старухи или у алкоголички, но в глазах полыхала ненависть. Ёрш прильнул к стене.

— По запаху чую, ты там развлекаешься, да, Рафа? — спросил Мартинес. — Похоже, ты снова готовкой занималась!

— Крэк покуриваю, инспектор Мартинес, — радостно сообщила Хезер Ковингтон. — Нужно же как-то расслабляться!

— Спасибо, Рафа! — вздохнул Мартинес. — Спасибо, что рассказываешь новости! — Когда он делал паузы, воцарялась мертвая тишина. — А чего ты в углу стоишь? Подойди ближе, побеседуй со старым знакомым!

Хезер Ковингтон зажмурилась и стиснула зубы.

— Не могу, — наконец проговорила она. — Не могу, инспектор. Я плохо выгляжу.

Пару секунд Мартинес не издавал ни звука, а когда заговорил снова, его голос звучал ровно и бесстрастно, как у хирурга, просящего зажимы и стерильную вату.

— Рафа, кто это с тобой?

Хезер не успела ответить, как Ёрш оттолкнулся от стены и змейкой скользнул между ее ног. Грохот транспорта сотряс комнату, как спичечный коробок. Мартинес прорезал дымный полумрак лучом фонарика, только Ёрш был уже в туннеле — чуть не вылетел прямо на рельсы, но спасло журчание воды. Он остановился у самого края бетонной дорожки, шатаясь, словно пьяный моряк в конце причала. Ёрш решил затаиться и ждать, сколько хватит терпения. Его никто не преследовал.

«Инспектор может арестовать Хезер, — размышлял Ёрш, — застрелить ее или курить с ней крэк». Он вытаращил глаза, зажмурился, затем снова открыл и зажмурился, стараясь прочувствовать разницу между темнотой внутри и снаружи. Где-то в глубине туннеля слышался шорох опавших листьев. Ёрш сосчитал до ста, сделал несколько глубоких вдохов и сосчитал от ста до одного. Покончив с обратным счетом, он двинулся к следующей станции.

В туннеле поднялся ветер, и Ёрш остановился.

— Поезд из центра, — вслух проговорил он, стараясь отвлечься от недавних приключений. — Наверняка экспресс! — добавил он и растопырил пальцы, чтобы почувствовать движение воздуха. — Да, прямой поезд до Бронкса, маршрут D.

Вдали раздался гул, и Ёрш прибавил шагу. Как хорошо наконец остаться наедине с собой, даже в мыслях порядок образовался! Как спокойно в темном душном чреве земли, как безопасно! Нарастающий вместе с ветром гул казался на удивление приятным, и Ёршу в нем чудилось какое-то тайное послание. Он приник ухом к бетонной стене и прислушался.

ГЛАВА 6

Спустя годы, наслаждаясь комфортным затворничеством, генеральной репетицией которого была почти вся его жизнь, Латиф признает, что сразу определил Виолет как ключевую фигуру расследования. Иначе он отослал бы ее домой уже после пяти минут беседы: зачем баловать вниманием человека, который явно что-то не договаривает? «При встрече с Виолет моя интуиция сработала моментально и безошибочно», — тихо скажет он, а потом спрячется за фирменной отрешенной улыбкой.

На самом деле Латиф не выгнал Виолет из кабинета потому, что она напоминала портрет кисти Брейгеля — казалась несуразной и одновременно совершенной, а еще потому, что в тот момент он мог лишь ждать. Да, она была эксцентричной и своенравной, зато, в отличие от большинства матерей, которые мешали ему работать, ни на секунду не утратила самоконтроль, и Латиф решительно не представлял ее бьющейся в истерике. «Она не желает доставлять мне удовольствие», — подумал Латиф, чувствуя, как в нем просыпается интерес. Однако всерьез он ее не воспринимал — ни в рамках расследования, ни вне их, — пока не позвонили из дорожной полиции.

Когда Латиф зачитал отчет о преступлении ее сына, Виолет отреагировала вполне предсказуемо — притихла, словно ей сделали непристойное предложение, и уставилась на него с ненавистью, хорошо знакомой любому детективу. Молчала она, вероятно, потому, что во рту пересохло от гнева. Латиф посмотрел на Виолет спокойно, даже ободряюще: былые опасения улеглись, а прочесть отчет вынудила она сама.