Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.

— Сережа, я хочу поделиться с тобой. Мне плохо, я тревожусь, я просто в панике. Оказывается, я очень суеверная. И пропажу моего фамильного талисмана я ощущаю как реальную угрозу жизни и благополучию мне и моим близким, настоящим и будущим. Знаешь, я ночи не сплю и все думаю, думаю... И мне становится страшно!

— Оленька, ну что за пустяки! Ты же образованная, начитанная девушка, ты не можешь верить в эти сказки. Кроме того, ты ведь отдала его монастырю, это уже не твоя собственность.

— О нет, ты не прав. Отдавая украшение иконе Пресвятой Богородицы, я выполнила завет прародительницы, а сейчас я не знаю, где он находится и что с ним происходит.

— Ты не должна думать, что драгоценность пропала безвозвратно. Дело ведет очень квалифицированный и добросовестный следователь, и он непременно найдет пропажу. А, кроме того, я тебе обещаю, что не брошу это дело до тех пор, пока не отыщу талисман.

— Из того, что ты только что сказал, меня немного утешает твоя последняя фраза. Ты столько раз выручал меня из тяжелейших коллизий, что и сейчас мне кажется, что ты выручишь меня. Кстати, что ты думаешь об этой истории? Что, по-твоему, здесь произошло?

— Трудно сказать. У меня нет ни одной стройной версии. Одно могу сказать: я в корне не согласен с версией следователя Костикова, который считает, что гибель паломницы — это внутренняя разборка банды мошенников, которые охотились за уникальным бриллиантом. Тем более я не могу согласиться с тем, что настоятельница — участница похищения. Если Тася была воровка, зачем она вернула икону? И почему она требовала от напарника, чтобы тот ждал еще месяц, до праздника Покрова Богородицы? Скорее всего, Тася знала о планах мошенников и пыталась спасти икону от похищения. Видимо, она рассказала настоятельнице о намерении мошенников украсть икону, и решила, что матушка должна тайно унести икону в какой-нибудь из женских монастырей. Возможно, в один из монастырей на озере Селигер, куда Тася собиралась податься после того, как «Мама» ее отпустит. Смерть Таси — это возмездие за срыв их планов. Но если моя версия верна — смертельная опасность нависла над матушкой, и надо как можно быстрее найти ее. Хотя вполне возможно, что ее уже нет в живых, а икона в руках негодяев.

Сергей оглянулся на идущую рядом притихшую девушку — и ужаснулся. Ольга так замерзла, что у нее буквально зуб на зуб не попадал. Мороз был изрядный, а тонкий стеганый подрясник под черной рясой — слабая защита от холода. Сергей четко и ясно понял, что он и только он ответствен за судьбу девушки, которая так беззаветно доверилась ему. Не вмешайся он, Ольга сейчас была бы в жарко натопленной, ярко освещенной зале, в нарядном платье и драгоценностях, окруженная любовью и восхищением. И Сергей сделал единственное, что в этой ситуации мог сделать: пытаясь согреть ее теплом своего тела, обнял за плечи и привлек к себе. Но Ольга осторожно, мягко, однако настойчиво освободилась из его объятий. Тогда он снял с себя овчинный полушубок, который недавно выменял на местном толчке за отцовский хронометр, набросил ей на плечи, застегнул пуговицу у подбородка и, взяв за пустой рукав, трусцой пустился к обители, увлекая девушку за собой.

На другой день Сергей встал пораньше, намереваясь сходить на базар с тем, чтобы купить для Ольги теплые вещи. Ведь им предстояла трудная дорога в нетопленных поездах, возможно, с пересадками и ожиданием в холодных грязных вокзалах, с многочасовыми стоянками в тупиках на забитых товарняками станциях и переездах. Когда он уже сворачивал в переулок, ведущий к блошиному рынку, неожиданно ему на встречу из-за поворота вышел высокий седовласый монах с благообразным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Он взглянул на Сергея и остановился.

— Вы не узнаете меня? — спросил монах.

— Признаться, нет. Думаю, что никогда не встречал вас раньше.

— А я так сразу узнал вас. Вы были у нас в Юрьевском монастыре и интересовались нашим послушником братом Викентием. Вы еще тогда не застали его. Я и подумал, может вам интересно будет узнать, что три дня назад брат Викентий бесследно исчез. Он взял все наличные деньги из монастырской кассы и ушел закупать рыбу для монастырского стола в соседней рыболовецкой артели. Больше его никто не видел. Вот теперь его обязанности приходится выполнять мне.

— Игумен заявил в милицию?

— Да нет. Мы решили, что это дело наше внутреннее и незачем выносить сор из избы.

— Вы поступили крайне опрометчиво. Вы слышали, что произошло у нас в Десятинном монастыре? Был большой пожар, сгорела паломница, неизвестно куда пропала наша игуменья, в соседней воинской части дезертировал красноармеец, у которого были документы давно погибшего солдата. И, наконец, пропала чудотворная икона с драгоценным окладом. Теперь это ваше происшествие. А что, если все эти события как-то связаны, а вы своим молчанием мешаете следствию вскрыть истину? Может, его убили и ограбили? Учтите, что я немедленно сообщу о пропаже брата Викентия. И настойчиво прошу вас убедить игумена официально заявить о пропаже следователю Уголовного розыска Костикову.

Вернувшись в обитель, Сергей сложил на крылечке Ольгиной кельи аккуратной стопкой купленные для нее теплые вещи, постучал в запретную для него дверь и, не дождавшись, пока Ольга выйдет на порог, отправился к следователю.

— Что-то вы без приглашения? — удивился тот. — Хотя я как раз хотел вас пригласить для уточнения ряда вопросов.

— Вы знаете, что в соседнем Юрьевском монастыре пропал послушник — помощник келаря, прихватив с собой всю монастырскую наличность? — выпалил Муралов, не успев отдышаться от быстрой ходьбы.

— Нет, мне об этом ничего не известно. Когда это случилось?

— Три дня назад. Они там решили не афишировать это событие, считая, что это их внутреннее дело и заботясь о добром имени монастыря. Но я просил пересмотреть их позицию и сообщить вам о пропаже.

— Надо немедленно сообщить пограничникам и таможне о задержании этого послушника. Раньше я сообщил о пожилой монахине и красноармейце средних лет. Вы не можете описать его внешность?

— Нет, к сожалению. Мне никогда не приходилось сталкиваться с ним лично. Но его подробно могут описать насельники Юрьевского монастыря.

— Я думаю, что перехватить бандитов можно будет при попытке пересечения государственной границы. Ведь такой уникальный бриллиант реализовать в Советской России едва ли возможно. А если распилить его, то можно потерять значительную часть стоимости. Так что будем ловить на границе. Кстати, у меня к вам есть несколько вопросов. Как вы думаете, могла настоятельница незаметно уйти из монастыря во время пожара? Привратница утверждает, что она не проходила.

— Считаю, что такая возможность у нее была. Привратница вечером закрывает ворота на засов, который открывается только изнутри. Запирает на замок она поздно вечером, и то не всегда. Закрыв ворота на засов, привратница обычно ложится спать и спит довольно крепко. В этом нам с сестрой Евпраксией пришлось не раз убедиться на горьком опыте, когда мы с ней возвращались со своих клубных занятий. Так что открыть засов и потихоньку выйти за ворота матушке не составило бы никакого труда. Даже если привратница закрыла ворота на замок, у игуменьи был комплект ключей от всех замков монастыря. Ну, а когда начался пожар, в суматохе выскочить за ограду совсем просто. Другое дело, что привратница должна была заметить, что кто-то открыл засов и вышел с территории наружу, и почему-то скрывает это. Подозреваю, что она зачастую забывала закрывать входные ворота монастыря, поэтому открытые ворота ее не насторожили.

— Как ваше мнение, почему настоятельница оставила ценности в монастырской кассе, а Юрьевский келарь выгреб все?

— Это как раз подтверждает,— возразил Сергей, — мою версию о том, что настоятельница не крала икону, а, наоборот, спасала ее от преступников. Возможно, ей удалось скрыться в одном из монастырей. А разорять свой родной монастырь она, естественно, не стала. Что касается послушника, то ведь он пошел рыбу покупать, значит, ему нужны были деньги. Почему так много? Может быть, он хотел заключить с рыболовецкой артелью договор на длительный срок. А его ограбили и убили. Если же он преступник, то ему тем более, нужны были наличные деньги, так как быстро продать громадный бриллиант можно только в случае, если заранее известен заказчик, что в нынешних условиях маловероятно. Какой из этих вариантов верный — покажет следствие.