Ботинок (СИ)

- Извините, можно задать один вопрос?

- Пожалуйста.

- Почему такая красивая девушка и одна?

- Я не одна, а с мужем, - ответила Кристина. - Он здесь, на сцене.

- Вон оно что! Тогда всё понятно! - разочарованно протянул сосед, убрав колено и весь как-то подобравшись.

Кристина по-женски почувствовала, что к ней интерес потерян. Испытывая неловкость, она всё же нашла силы обратиться к соседу.

- Что Вам понятно?

- Как? - ответил мужчина, для которого обращение к нему Кристины, кажется, явилось еще большей неожиданностью, чем для Кристины его обращение к ней.

- Я спрашиваю, что Вам стало понятно, когда я сказала, что у меня муж на сцене? - прошептала Кристина.

- Ах, Вы об этом. Мне понятно, что Вы жена артиста и, наверняка, сама артистка. А с артистами и, вообще, с деятелями шоу-бизнеса я принципиально иметь дел не хочу.

- Почему? - заинтересовалась Кристина.

- Очень просто: у вас денег куры не клюют, а мне монеты достаются кровью и потом. Вот и вся колбаса.

Кристине захотелось немедленно восстановить справедливость.

- Никакая я не артистка, - громко сказала Кристина, заслужив ядовитое шипение от соседки справа.

Кристина стала говорить на полтона ниже.

- И мой муж тоже никакой не артист. Он обыкновенный рабочий: таскает декорации по сцене, а когда велят, стучит молотком. Он по полгода не приносит домой зарплату. И не потому, что пропивает, а потому что тюфяк. Его все обманывают, обещают денег и не дают. А он ничего сделать не может. Так что цену деньгам я знаю не хуже Вашего.

- Странный у Вас муж, - прошептал сосед. - Я за свои кровные любому горло перегрызу.

- Вы - совсем другое дело, а он - тряпка. Об него все ноги вытирают.

- Знаете, что Вам нужно сделать? - сказал мужчина.

- Что? - испуганно прошептала Кристина.

- Гоните к чертовой бабушке такого мужа. Зачем он Вам сдался? С Вашей красотой Вы не пропадете.

Кристина благодарно посмотрела на соседа. Их взгляды встретились. В его глазах светилась доброта и сила. И уже нарочно сосед прислонил свое колено к ее коленке. Кристина не пошевелилась.

Спроси Кристину, зачем она позволяет незнакомому мужчине себя так вести, она не знала бы что ответить. В лучшем случае, она сослалась бы на духоту в зале, вследствие чего она немного расслабилась.

- Разрешите представиться, - прошептал сосед. -- Капитан Силкин Павел Оскарович. Можно просто Паша. А вас как зовут?

- Кристина.

- Редкое имя.

- Скажете тоже, - зарделась Кристина. -- Имя, как имя. Самое обыкновенное. У нас в С. половина девушек Кристины.

Силкин посмотрел на Кристину. В его взгляде легко читалось: "Так Вы из С.? Знаю, бывал. Деревня!"

- Я родилась в С., а живу в Москве. Мой муж - коренной москвич, - сказала Кристина так, как будто в том, что Мишель москвич, была и ее заслуга.

- И я тоже женат на коренной москвичке, - сказал Силкин.

Они посмотрели друг на друга и поняли - у них одинаковые проблемы существования с людьми, которых они не могли терпеть.

Ей было удивительно, как это они так хорошо понимают друг друга. И ей нравилось в нём всё, даже запах пота. Но особенно ей понравилось имя, отчество и фамилия капитана. Она хотела назвать своего будущего сына Павлом, Павликом. Об этом даже был уговор с Мишелем. Пошел к черту этот Мишель. Рядом с таким мужчиной о нём вспоминать неприятно.

Концерт продолжался. Известный певец исполнил популярную песню.

- Нравится? - спросил Силкин.

Кристина машинально отдернула колено.

- Я имел в виду концерт, - виновато буркнул Силкин.

- Нет, - ответила Кристина. - Кому может нравиться пение под фонограмму?

- Сразу видно, Вы с мужем в этом деле разбираетесь.

- При чем здесь муж? - ответила Кристина, которой очередное упоминание о Мишеле было неприятно. - Разве сами не видите, певцы только рот открывают?

- Вижу, конечно, но, как говорится, нас дурят, а мы делаем вид, что верим.

- Не боитесь такое говорить?

Силкин усмехнулся:

- Чего мне бояться. Это вам, деревенским нужно бояться.

Кристина за "деревенских" не обиделась, но ей показалось, что нужно обязательно обидеться. Она презрительно сжала губы и отвернулась.

- Ой, простите дурака, ляпнул, не подумав, - сказал Силкин. - Я ведь тоже деревенский. В Москве живу десять лет, но как был сапогом, так и остался. Иной раз такое отчебучу - хоть рот бантиком завязывай. Я считаю, что нам, деревенским, чтобы выжить в этой Москве, нужно уметь притворяться простаками. Иначе, эти сожрут нас и не подавятся. По причине этих мыслей до сих пор в капитанах хожу.

- У нас в С. капитан - это как генерал, - сказала Кристина, желая сделать приятное nbsp;

Силкину.

- Кристине не нужно было объяснять, кого имел в виду капитан под словом "эти". Сегодня она достаточно насмотрелась на них здесь, в Кремле. Проникшись уважением к умственным способностям Силкина, она воскликнула:

- А про "этих" Вы верно сказали!

- Запомните, милая, всё, что я говорю - это верно и правильно, - улыбнулся Силкин.

- И скромно, - добавила Кристина.

- А что... и скромно.

Колени Силкина и Кристины вновь сомкнулись.

***

В антракте Силкин угощал Кристину кофе и коньяком. Кристина рассказала о себе и своей жизни, капитан - о своей. У обоих оказалось много общего. Оба родились в семьях без отцов. Оба не любили и одновременно боялись своих мам. Оба по настоянию матерей обзавелись семьями в Москве, и теперь мечтали освободиться и начать жить заново.

У обоих было чувство, будто они знают друг друга много лет, что случается только с родственными душами. В глазах Кристины капитан Силкин был, что называется, настоящим мужиком, которых Кристина уважала. В свою очередь, Силкин чувствовал, что на Кристину можно положиться, как на самого себя, что она не предаст и не обманет. Для военного человека чувство локтя, защищенности тыла - самые важные и самые значимые чувства. Важнее любви и прочей чепухи.

***

Во втором отделении концерта Кристина затеяла игру, суть которой состояла в том, чтобы первым заметить непопадание певца в фонограмму. В этом деле она опережала Павла Оскаровича. В конце концов, они расшалились настолько, что достаточно им было посмотреть друг на друга, как их начал душить смех, готовый вот-вот вырваться наружу.

Соседка справа уже сделала им замечание, а они всё никак не могли угомониться. Переглядывались, как бы говоря: "да, мы ведем себя, как дети, но сделать с собой ничего не можем".

С каждой минутой им становилось только веселее и веселее. Никогда ещё Кристине не было так легко и весело.

В середине второго отделения зал покинул президент страны. Следом за ним зал покинуло много народу. По крайней мере, первые ряды оголились почти полностью. Воспользовавшись случаем, Силкин и Кристина ушли в числе первых.

Часть 27. Бугай со шлейфом.

Телефон всё не умолкал. Не выдержав, Кристина взяла трубку.

- Алло? - спросила она сонным голосом.

- Ты дома? - раздался на том конце провода встревоженный голос Мишеля.

- А где, по-твоему, я должна быть? -- ответила Кристина.

- Как где? Мы договорились встретиться после концерта. Я тут жду тебя в машине, волнуюсь.

- Мать моя женщина, я забыла совсем!

- Забыла?! Как это можно забыть? - недоумевал Мишель.

- Подумаешь, дело какое! Забыла и всё.

- Кристина, я все-таки твой муж и...

- Заладил "муж, муж"... Муж, и что дальше? Теперь одной нельзя домой приехать? Сам-то куда сейчас собираешься?

- В каком смысле? -- опешил Мишель.

- Отставить. Я хотела сказать - во сколько дома будешь?

- Трудно сказать. Всё зависит от пробок на дорогах. Хотя сейчас поздно, машин мало. Через час-полтора, не раньше, - ответил Мишель. -- А что?

Кристина уже повесила трубку.

***

Из лифта вышел высокий, широкоплечий, статный мужчина среднего возраста. В нем чувствовалась огромная физическая сила. Лицо без претензий на интеллект сияло самоуверенностью и наглостью. Подобных типов Мишель называл бугаями. Эти люди готовы растоптать любого на пути к большим деньгам или карьерному росту. Последнее время эта порода людей заполонила Москву. Они обнаруживали себя везде: в метро, гуляющими по бульварам, едущими в дорогих машинах, летящими самолетами, едущими поездами, в ресторанах и кафе. Особенно много их подвизалось в милиции и других госструктурах. Замечены они были также и в театральном мире.