Суть острова

– Ха… Еще бы я не знал… Слушай, лейтенант, а? Дай мне ее записать? Или продай, я заплачу?

– А чего тебе вдруг зачесалось? Зачем? Тоже, что ли музыкой интересуешься? Типа, Роллингами?

– Да, разумеется. А ты?

– Почитаю их величайшими в мире. Я если хочешь знать, на их концерте был, в девяностом, когда они к нам приезжали с «Колесами»!

– И я был. Полный угар! Я метрах в двадцати от сцены был, не дальше.

– Точно! И я тоже, только я ближе, в оцеплении стоял. Помнишь, как Мик шваброй в надувного волка тыкал, а тот лопнул и его накрыл? – Летёха сказал – и сам же прыснул от воспоминаний.

– Конечно, помню, черт подери! И волка, и обеих баб. Роллинги сейчас в новое турне едут, «Мосты Вавилона» катать. У них ведь новый номерной альбом, в курсе?

– Погоди… Ричард, да? Погоди, Рик, я слышал немножко не так, что альбом называется «Мосты Бабилона»! И сделан он в честь нас, нашего города. И что они к нам опять специально приедут, на специальную презентацию.

– Нет, увы, в том-то и дело! Как бы нашим ни хотелось так думать… Приехать-то они, может, и приедут, нам на радость… Отстегни браслеты, я покажу написание… – Летеха чуть ли ни проворнее кенгуру ко мне прыгнул – руки высвобождать, – …и это… ручку с листком. Ой… пальцы… Смотри, я сразу на «бабилосе» разницу показываю: они пишут на латинице как v, а мы читаем как b, и наоборот: пишут Ваbylon, а мы читаем, как Vavilon, то есть Вавилон. Просекаешь? На международных же всяких документах мы пишемся Vavilon, а читаемся как и положено: Бабилон.

– А-а… Врубился. Давай, чаю налью? Умыться хочешь? Мы сейчас быстренько протокол сообразим и… Погоди… запасное полотенце дам… Сам найдешь умывальник, там, в торце?

В служебном туалете лягавского участка я, наконец, полюбовался собою в зеркале. Блестяще! Суровая мужская красота, ничего лишнего: левое подглазье – черно-красное, кожа лопнула, правое подглазье – классическое темно-синее с прозеленью. Нос, на удивление, в полном порядке, но зато нижняя губа и левое ухо безобразно распухли. Все зубы целы – это уже супербонус сегодняшнего дня, и вообще мне везет с зубами в драках… Тьфу-тьфу-тьфу!.. На лбу царапина, длиною в две зубочистки, на правой щеке такая же… Откуда? Может кто-нибудь из этих молодцов царапается как баба? Не припомню в горячке… Руки, пальцы ноют… Как я буду ими рисовать в ближайшие дни? Что значит, оправдание? У меня семь вечеров в неделю – одни оправдания, а кто рисовать будет?… Да, разделали под орех… Конечно же, меня согревала и утешала мысль, что «служивцам» досталось ничуть не меньше моего, даже побольше, причем по отдельности каждому из них, а если суммировать с побоями, которые они огребли от лягавых… Бедолаги… Плюс им наверняка маячит серьезное служебное расследование… Ничего, ничего, будут знать, как нападать вдвоем на одного. Будь все по-честному, все бы мы успели в лучшем виде: Фил Монтега, с Борелем на плечах, – в одну бы сторону пошел, а я – в другую… так нет же…

– Короче, пока ты мылся, да, я во всем разобрался. Полотенце прямо в урну бросай, его уж не отмоешь. Подмахни писульку, грубо говоря… вот здесь… – и свободен. Тут, по положению, мы обязаны телегу подогнать к тебе на работу, но это уж… имей в виду, короче.

– Где подписывать? Сейчас, прочитаю… Одним глазом-то неудобно… Нормально. Телега? Куда без них в наше время? Депремируют слегка, этого у нас не упустят. Но не утопят же? Выдюжим.

– Угу. А если что – посмотрим по обстановке, может и зажучим телегу, мало ли, потерялась… Хотя и не обещаю точно, учти это. Но ты знатно их отлохудрил, за обе щеки, просто молоток! А что с бабой теперь будет? Чья она, кстати?

– Какая баба? А… Гм… как и раньше, принадлежит третьему лицу. Но внесемейной благосклонностью отныне буду пользоваться только я. По очкам-то – я выиграл.

– Еще бы! Поздравляю, коли так. Бабы – они всегда такие хитрые: побитых жалеют, а к победителям льнут. Да опять же мужьям очки втирают. И что, говоришь, нет у тебя такой записи? А у меня есть. Еще подлить?

– Если не трудно, все никак не напьюсь. Молока побольше. Да, точно, нет у меня такой песни, к величайшему сожалению. Тебя как звать можно?

– Ясон мое имя, и полное оно, и сокращенное. Иногда Яз, но редко, в семье.

– Запиши, а, Ясон? Или продай? А я тебе «Циркус» запишу?

– Есть у меня «Циркус».

– Э-э-э… Да не аудио, фильм «Циркус».

– Да ты что??? Мля-а-а-а… Конечно! Ты не врешь? – Недолюбливаю жирные потные лица, но это лягавское – готов был в ту минуту если не поцеловать, то лично обтереть полотенцем, – столько счастливого предвкушения в нем было.

– Слово даю. Фильм записан на кассете, у меня их две, но качество на обеих отменное. Более того… – я заколебался на секунду: жадность коллекционера, обладателя суперраритета, боролась во мне с благодарностью, и последняя победила – …более того, я тебе такую штуку бонусом пристегну – только за штаны держись…

– А что там?.. Извини… Слушаю, лейтенант Каймак. Занят. Занят, говорю! Позже позвони… Слушаю, лейтенант Каймак. Что, маленький, что ли? Обыщи, дай в морду, будет выступать – сюда его, не будет – пинка и доброе напутствие. Почему я вам всем должен сопли утирать, а? Ты мне не подскажешь?.. – Оборзели н-напрочь, не хотят работать, ешкин кот, хотят сидеть в патрульной машине и про баб истории травить… Под веселую музычку… Чем хорошо в эти… гм… траурные для страны дни… что сводка почти пустая, и у нас, и в других районах. За трое суток – всего два убийства. Да не по району – по городу! Вот бы всегда так. Моторы вообще перестали угонять, а всего-то лекарства – пару раз к стенке прислонили прямо на улице… Извини еще раз, отвлекся… Короче, я тебе за «Циркус» – что хочешь. Выставлюсь от и до. А еще, ты сказал?..

– «Она одна тебе нужна». – Слышал про такую песню?

– Н-не припомню.

– Ну, где: «Она и слепого ограбит, но только она…"

– А, но ее же Ронни Вуд исполняет, на сольнике. Эту-то я слышал, может быть даже она у меня есть.

– Нетттт! У меня она в исполнении всей банды, когда Ронни только-только туда вошел. Концертная запись из Висконсина, абсолютно уникальная, абсолютно единственная, двадцать два года ей.

– Рик… Ричард, ты не напаришь меня? Не забудешь, закрыв за собою двери? Ну честно скажи?

– Я же слово дал. Только ты мне справку какую-нибудь выпиши, а то я до мотора не доберусь, прихватят по пути твои же коллеги. Смотри – свитер-то не отстирать, бланши под обоими глазами.

– Сейчас сообразим… Который у нас час?.. Марко! Ну-ка, давай сюда. Марко!.. скоты, мать вашу… Только бы жрать… Ну-ка дыхни?.. Смотри у меня. Если, не дай бог, во время «чрезвычайки», хотя бы даже пива запах от кого из вас почую… Пеняйте на себя, я сказал. Сядешь здесь, я, типа, на обходе, через пару часов вернусь. Если что – по рации. Совсем аврал наступит – сам понимаешь, не экономь… – При этих словах летеха похлопал себя по нагрудному джинсовому клапану (уже и в штатское переодеться успел), где у него, я уже засек, мобильная трубка, наверняка «трофейная». Мне мою – фирма оплачивает, а им не положено. Не положено – а сверхудобно, вот лягавые и выходят из положения подручными средствами, с помощью оперативной смекалки…

– Рик, поехали. Погоди… На – диск. Бери, бери, у меня дома оригинал, такого же качества. Я тебя до мотора довезу, а уж дальше ты сам. Где ты, возле Удольного его оставил?

– Да.

– Ну… Ничего у нас не забыл? Ключи, бумажник?.. Поехали тогда.

И вот довозят они меня до парка, а я чувствую – пальчики мои плохо гнутся, глазик мой левый неуверенно открывается… Проблема.

– Слушай, – говорю, – Ясон? Идея возникла. Давай, заедем ко мне, и я тебе тотчас дам кассету и диск, на котором песня, которую я обещал?

– Хм… А что… Далеко ты живешь?

– Четверть часа от этой стоянки, если без пробок.

– Пробок не будет, по крайней мере до вторника. Тогда так: ты сейчас не водитель, я поведу твой мотор, а патрульная за нами поедет. Я тебя выгружу, диски, кассеты заберу – и на своей патрульной назад. Как?