Жизненная сила

— Должно быть, меня подвело воображение, — сказала Джослин в половине девятого, обращаясь к Мэрион. — Или голоса мне послышались, как говорит эта зануда Розали. Что я натворила? Неужели он не простит меня? Почему Розали разрешила мне ехать в офис? Это она во всем виновата. Бедный Лесли! Надеюсь, сегодня он не зайдет в кабинет. А завтра я все уберу. Сейчас я совсем выбилась из сил. Я дождусь его, буду целовать ему ноги, сделаю все, что он захочет. Если он пожелает, чтобы я стала животным, так тому и быть. Кому какое дело? Я сдаюсь! — Она принялась звонить Лесли на работу, но, само собой, номер был занят. Несомненно, кто-то из мудрых служащих конторы снял с рычагов все трубки.

Джослин слишком перепила и раскисла, чтобы услышать, как в полуподвальной квартире Мэрион звонит телефон. Мэрион спустилась и взяла трубку. Звонил Лесли.

— Она все еще там или уехала к матери? — спросил он.

— Она тут, — ответила Мэрион.

— Успокоилась?

Обида была слишком свежа, и Мэрион сообщила, что Джослин успокоилась, но прежде успела кое-что натворить.

— Что именно?

— Растоптала Ватто, изрезала Стаббса и облила оливковым маслом все ковры и коврики. Для шелковых ковров нет ничего опаснее масла. Вы должны как можно скорее вернуться домой, мистер Бек. Я не в силах справиться с женщиной, когда она в таком состоянии. Я еще слишком молода, к тому же мне надо писать сочинение.

Последовала непродолжительная пауза. Затем Лесли Бек решил:

— Ладно, Мэрион, я обо всем позабочусь. — И он повесил трубку.

Мэрион заглянула к Хоуп и Серене, которые мирно играли в шашки у себя в спальне перед включенным телевизором, а потом направилась к Джослин. Джослин успела раздеться донага и допить бутылку виски, а теперь гоняла по столу мокриц. Они в страхе съеживались, когда Джослин с силой ударяла кулаком по столу, заставляя его трястись.

В дверь позвонили, и Мэрион, вздохнув с облегчением при мысли, что вернулся Лесли Бек, бросилась открывать. На пороге стояли двое мужчин и женщина: один мужчина был врачом, коллегой Винни, второй представился психиатром, а молодая женщина оказалась сотрудником службы социального обеспечения. Голая Джослин подошла к порогу, мельком взглянула на гостей, метнулась в дверь и выбежала бы на улицу, если бы ее не остановили. Джослин быстро вернули в дом, усадили на диван. Гости сели по обе стороны от нее. Вспомнив, что она не одета, Джослин огляделась в поисках одежды, но Мэрион, помня о привычках Лесли, уже развесила ее вещи в шкафу, в спальне. Мэрион принесла Джослин одеяло, но та сказала, что терпеть не может колючую шерсть, и ее укрыли шелковым покрывалом с постели.

— Итак, что случилось? — спросили пришедшие, когда Джослин затихла на диване. — Мы слышали, что сегодня вы скверно вели себя.

— Я?! — Джослин вскочила. — Я?! Я вам не какая-нибудь потаскуха-машинистка! Я его жена!

Ее попытались усадить на место; отбиваясь, Джослин ударила сотрудницу службы социального обеспечения локтем в глаз.

— Простите, — бросила Джослин, явно не раскаиваясь в содеянном. — Это мой дом, он куплен на деньги моего отца, и если я хочу встать или сесть — это мое дело. А если вы явились сюда без приглашения и застали меня голой, считайте, что вам не повезло — или повезло, как угодно.

— Да, — согласились гости, — но, насколько нам известно, сегодня вы устроили скандал на улице.

— Кто вам сказал?

— Ваш муж. Он очень беспокоится за вас.

Джослин разрыдалась.

— Тише, тише, — принялись уговаривать ее гости, — не разбудите детей.

И тут разговор зашел о Ватто и Стаббсе, причем выяснилось, что их стоимость превышает полмиллиона фунтов.

— Это такие же подлинники Ватто и Стаббса, — возразила Джослин, — как я — похотливая псина. — И она залаяла прямо в лицо даме из службы социального обеспечения.

Трое посетителей спросили у Мэрион, действительно ли миссис Бек ведет себя странно, и Мэрион после некоторых колебаний подтвердила это. К миссис Бек обратились с вопросом, согласна ли она добровольно стать пациенткой психиатрической клиники Колни Хэтча, и когда она отказалась наотрез и потребовала немедленно покинуть ее дом, а также добавила, что, будь у нее подлинник Рембрандта, она с удовольствием изрубила бы его топором, гости переглянулись, кивнули и известили, что в таком случае ее подвергнут принудительному лечению согласно статье 136 закона о душевном здоровье. Дама из службы социального обеспечения и психиатр крепко взяли Джослин за руки, врач сделал ей инъекцию успокоительного, и наконец, завернув в покрывало, ее увели.

Через двадцать минут после того, как карета «скорой» отъехала от дома, в дверь вошел Лесли Бек. С ним была Анита.

— Спасибо за помощь, — обратился Лесли к Мэрион. — Надеюсь, ты присмотришь за детьми, пока мы все уладим?

— Завтра я не могу, — отказалась Мэрион. — У меня лекция.

— Если объяснишь, в чем дело, тебе простят прогул, — уверенно возразил Лесли Бек.

Анита бродила по дому, поднимала с пола атласные подушки Джослин и качала головой. Она рассматривала обои, ковер во весь пол спальни, электрическую плиту. Судя по всему, дому предстояло пережить серьезные перемены.

— Вы и вправду не платите за свою огромную квартиру? — спросила она у Мэрион.

— Она действительно просторная, зато сырая и без отопления, — возразила Мэрион.

— Все равно, — отозвалась Анита, — считайте, вам крупно повезло. Лесли на редкость щедр. Но кто-то же должен присматривать за детьми. Бросать работу я не собираюсь. Так что можете остаться здесь.

Лесли сообщил в свою страховую компанию об изуродованных костюмах, и они с Анитой провели ночь на супружеском ложе, среди обрывков ткани и разодранных зубами носков. Мэрион ушла к себе, легла и мгновенно отключилась, настолько она устала.

Вскоре она подыскала себе другое жилье, и наш источник информации о событиях в доме Бека иссяк. Как я уже говорила, супруги Бек не были нашими друзьями в строгом смысле слова: они жили на Ротуэлл, а не на скромной Брамли. Мы не сочувствовали им, и, как мне сейчас кажется, напрасно.

Вот так Анита заняла место Джослин в жизни Лесли Бека, а та лишилась дома, мужа и детей. Когда распад брака неизбежен, женщинам ни при каких обстоятельствах не следует покидать супружеский дом — это подтвердит любой адвокат. Иначе им грозят серьезные беды. Реальное владение имуществом, добавляют адвокаты, — девять десятых закона и так далее.