Фиксер

К сожалению, он был прав. Если бы Анна Хэйден хотела, чтобы администрация вмешалась в её ситуацию, она бы сама пошла к директору.

— Итак, ты здесь новенькая, — продолжил директор. — И я верю, что ученикам нужно давать кредит доверия, но нам будет проще оставить эти неприятные дела в прошлом, если ты позволишь нам обыскать свой шкафчик.

— В поисках чего? — Мобильного телефона? Джон Томас правда думал, что я достаточно глупа, чтобы хранить его в школе?

Тот факт, что я наконец-то заговорила, похоже побудил директора Рэлей к действиям.

— К сожалению, я не могу обсуждать с тобой подробности обвинений. В попытке препятствовать травле учеников, в Хардвике работает политика открытых дверей. Мы призываем учеников рассказывать нам о любых проблемах и гарантируем их конфиденциальность во время расследования.

В теории идея была неплохой. Но в реальности эта система провоцировала насилие.

— Я презираю издевательства, — сказала я директору. — И задир. Можно сказать, в этом мы похожи с моей сестрой.

Упоминание Айви подействовало именно так, как я и думала. Директор Рэлей едва заметно сжал зубы. Судя по тому, как он вёл себя во время встречи с Айви, он явно побаивался влияния моей сестры. Либо у неё была на него какая-то грязь, либо он боялся, что она может что-нибудь найти.

Директор предложил мне мятный леденец, а затем заставил себя улыбнуться.

— Если бы ты просто позволила мне провести простой обыск…

— Нет, — произнесла я. — Я так не думаю.

На стене за столом директора висела фотография. Пока вздувались вены на его лбу, я пересчитала людей на снимке: трое в заднем ряду, двое спереди и один немного сбоку. Директор Рэлей стоял между лысеющим мужчиной лет пятидесяти и мужчиной чуть постарше с копной седых волос. Я сразу же узнала его.

Уильям Кейс.

— Мне не нужно твоё разрешения для обыска, — тон директора снова привлек к нему моё внимание. Судя по тому, как он повысил тон, именно так должен был звучать голос авторитета.

Если вам не нужно моё разрешение, — подумала я, — тогда зачем вы о нём просили?

— Я думала, что Хардвик уважает частные жизни всех его студентов, — произнесла я. Так он сказал Айви. Богачи и политики отправляли сюда своих детей, потому что здесь было безопасно, а люди здесь умели держать языки за зубами. Почему-то я была уверена, что беспорядочные обыски шкафчиков не придутся по душе Попечительскому Совету — а если у директора не было чего-то более значительного, чем туманные анонимные жалобы, будет очень легко назвать любой обыск именно беспорядочным.

— Может, мне следует позвонить Айви, — я во второй раз упомянула свою сестру. — Уверена, мы можем разобраться со всеми этими обысками.

Директор суетливо ослабил галстук, словно тот его душил.

— Не думаю, что это необходимо.

— Как и я.

Мы с директором обернулись к двери. В дверном проёме, выглядя, словно самый настоящий сын своего отца, стоял Адам. Его взгляд был спокойным, но его присутствие — доминирующим.

— Адам Кейс, — представился он, пересекая комнату, чтобы пожать руку директора. — Я здесь, чтобы забрать Тэсс.

— Вы сказали, Кейс? — кажется, директор выглядел чуть бледнее, чем секунду назад. — И как же вы связанны с Тэсс?

Губы Адама изогнулись в улыбке, больше походящей на угрозу.

— Друг семьи, — ответил он. — Если у вас есть какие-либо опасения насчет её поведения, я с радостью передам их её сестре.

— Нет, — поспешно произнёс директор. — Никаких опасений. Уверен, это простое недоразумение.

— Уверен, так и есть, — слова Адама звучали, словно приказ. — Ты готова идти, Тэсс?

Я встала.

— Директор, — произнесла я, глядя ему в глаза. — Всегда рада вас видеть.

— Я хочу знать о том, что бы он нашел, обыщи он твой шкафчик? — спросил Адам, когда мы добрались до парковки. Он нахмурился не то от неодобрения, не то от удивления — я не могла сказать наверняка.

— Насколько я знаю, ничего, — я вытащила из телефона Джона Томаса батарею, чтобы никто не смог его отследить. И я уж точно была недостаточно глупа, чтобы хранить украденное в своём шкафчике.

— Так ты протестовала из принципа? — уголки его губ едва заметно дернулись. Удивление.

— Из принципа, что человек, анонимно нажаловавшийся директору, мог подбросить что-нибудь в мой шкафчик, — уточнила я. Адам долго, оценивающе глядел на меня, и я пожала плечами. — Я завела друзей.

— Да что ты говоришь, — Адам не прозвучал удивленным. Он открыл машину, судя по всему, принадлежащую ему. Я направилась было к пассажирскому сидению, но он остановил меня и протянул мне ключи. — Айви сказала, что ты хочешь научиться водить в Вашингтоне.

Прошло три дня со времен нашего чаепития с Айви, но она и слова не сказала о моей просьбе. Я предположила, что она забыла о ней или решила её проигнорировать.

— Почему именно тебя заставили учить меня «вождению в большом городе»? — спросила я у Адама.

— Никто меня не заставлял, — поправил меня он. — Я сам предложил свою кандидатуру, — он быстро обошел машину. — Я не доверяю Боди, когда дело доходит до ограничений по скорости, и только дурак доверится Айви за рулём.

— Она плохо водит? — было приятно подумать о том, что моя сестра хоть что-то делала плохо.

— Худшая из худших, — подтвердил Адам. — Не то чтобы она когда-нибудь врезалась в другую машину, но, стоит ей сесть за руль, все до единого мусорные контейнеры, фонари и почтовые ящики в радиусе сорока миль в смертельной опасности. Она не просто так наняла водителя.

Я позволила Адаму притвориться, что Боди — всего лишь водитель и забралась в машину.

— Первое правило безопасного вождения, — сказал мне Адам, пока я выезжала со стоянки, — будь осторожна с другими людьми. Водители здесь куда агрессивнее, чем ты привыкла. Движение более оживленное, а значит здесь больше раздраженных водителей, совершающих глупые поступки, чтобы добраться до работы на три минуты быстрее.

— Будь осторожна с другими людьми, — повторила я. — Звучит, как жизненный девиз.

Голубые глаза Адама мельком метнулись к моим, пока он направлял меня к повороту на главную улицу. Когда он понял, что я действительно могу повернуть, не взорвав при этом мою машину — и машины поблизости, он позволил себе завязать разговор.

— Проблемы с доверием?

— В смысле страха, что кто-то врежется в мою машину, или в смысле страха, что кто-то испортить мне жизнь?

— И то, и другое.

Его слова прозвучали скорее как ответ, чем как вопрос, так что я промолчала.

— Тебе нравится в Хардвике? — Адам попытался перевести тему разговора. — Не считая происшествия с директором.

— Это школа, — ответила я. Больше домашнего задания, ученики побогаче — но, в конце концов, старшая школа оставалась старшей школой, а моей целью оставалось выбраться из неё более или менее невредимой. — Она нормальная, — исправилась я, пожалев Адама, который заслуживал хоть чего-то за то, что тратил на меня своё время. — Уроки не так уж ужасны.

— Не так уж ужасны, — сухо произнёс Адам. — Высокая похвала.

Для меня она действительно была высокой.

После нескольких секунд тишины, Адам перевёл тему.

— Завтра похороны Тео Маркетта, — сообщил он. Затем сделал паузу. — Твоя сестра захочет пойти.

Я не была уверена в том, какого ответа он ждал.

— Тео был её другом, — продолжил Адам. Его спокойный, мудрый взгляд скользнул ко мне. — Айви всегда тяжело на похоронах, — я кое-что заметила в том, как он произносил имя моей сестры — словно то, что причиняло ей боль, ранило и его.

Я не отводила глаз от дороги. Мне не пришлось спрашивать, почему Айви приходилось тяжело на похоронах. Ей было двадцать один, когда мы потеряли родителей. Она была достаточно взрослой, чтобы помнить до единой детали всё, что произошло после.

— Ты тоже пойдешь на похороны? — спросила я у Адама. Он достаточно сильно заботился о моей сестре, чтобы научить меня водить. Ему было больно, когда что-либо её ранило. Я понятия не имела о том, было ли между ними что-то кроме дружбы, но вопрос показался мне разумным.