Немного солнца в холодной воде

ого тумака Жоэлю, обменялся шуточками с Пьером, помахал рукой Андре, Билю, Зоэ-словом, проделал все, что положено, и, не-смотря на многочисленные приглашения, сел один у стойки бара. Он выпил шотландского виски, затем повторил, но пил его будто воду. Тут появился Тома, явно пьяный, блаженно улыбающийся, и сел рядом с Жилем. В редакции они были тайными врагами вот уже четыре года-с тех пор как произошла эта темная исто-рия из-за некой девицы и из-за некоего репортажа, Жиль сейчас уже не помнил подробностей. Знал только, что они поссорились. Тома, маленький, щуплый, с остреньким личиком, говорил прон-зительным фальцетом, раздражавшим Жиля.

- А-а, вот он, наш красавец Жиль!-воскликнул он, дохнув ему в лицо таким густым винным перегаром, что Жиль невольно отшатнулся. Для достойного завершения вечера не хватало только этой встречи.- Ты что шарахаешься? Не нравлюсь я тебе? Скажи, не нравлюсь?..

Пьер издали делал знаки. В тот вечер он дежурил по клубу и потому хотел предупредить Жиля, что Тома вдребезги пьян, хотя это и так было очевидно. Тома все не отставал:

- Ну, красавец? Что ж ты не отвечаешь?

И вдруг резким движением - не то нарочно, не то нечаянно - опрокинул свой стакан прямо на рубашку Жиля. Стакан упал на пол и разбился. Все притихли.

В эту минуту что-то оборвалось в груди Жиля. Все исчезло- жажда счастья, уважение к людям, самообладание, все вдруг затрещало, рухнуло в порыве злобы, и Жиль вдруг увидел как бы со стороны, что он бьет Тома; бедняга свалился от первого же удара, а Жиль стоял возле него на коленях и бил его кула-ком по остренькому личику, бил по своей жизни, по своему разо-чарованию в жизни, бил самого себя. Чьи-то сильные руки схва-тили его за плечи, оттащили, а он все продолжал драться, почти рыдая, и буйствовал до тех пор, пока до него не донеслись слова: "Пес бешеный" - и кто-то не дал ему в зубы. Тогда он перестал вырываться, и все умолкли. Жиль увидел вокруг себя с десяток недоуменных, возмущенных лиц, увидел, как маленький Тома встает на четвереньки, и почувствовал на губах соленый вкус крови и слез. Он вышел, пятясь к двери, и никто не сказал ему ни слова. Даже Пьер, с которым он пьянствовал всю свою моло-дость. Как раз Пьер-то и ударил его, сообразил Жиль, и пра-вильно сделал. Это ведь его обязанность, в конце концов. Каждый должен зарабатывать себе на жизнь.

В квартире слышались голоса, и он в удивлении остановился у дверей. Было около полуночи. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер кровь, запекшуюся в уголках губ: ему вовсе не хотелось появиться в образе Франкенштейна. В былые вре-мена он не преминул бы разыграть эту роль, но теперь малень-кие комедии, прежде забавлявшие его, потеряли для него свой смысл. В гостиной сидел Жан вместе со своей приятельницей Мартой, ласковой и глупой толстухой, а Элоиза стояла у окна. Она вздрогнула, когда он вошел. Жан повернулся к нему с при-творно-спокойным видом, а Марта воскликнула:

- Боже мой!.. Жиль, что с вами случилось?..

"Настоящий семейный совет,-