Депортация

То, что произошло, было практически чудом. На следующий день я всё ещё боялась брать трубку мобильного. А ещё через день вдруг зазвонил телефон, номер которого знала только мама. Я сняла трубку.

– Привет, Юля. по моей спине опять побежали мурашки – звонила эта мразь.

– Давай-ка забудем наш прошлый разговор. С этого момента мы просто хорошие знакомые.

– Хорошие? – Я посмела удивиться.

– Ну а какие же ещё? – голос в трубке усмехнулся. – Ты разве против?

Проезжая по дорогам разного уровня раздолбанности под мерное рычание пикаповского мотора, Никанор вспомнил эту историю и долгую дорогу в Венгрию. Вдруг его мысли прервал Мигель, который, видимо, стал скучать. Он шепотом вкрадчиво спросил:

– Ники, а куда делись все твои многочисленные девушки-подруги? Что-то я кроме твоей компаньонки Лизы никого рядом не заметил.

Никанор поразился вопросу. Даже скорее не вопросу, а тому, как параллельно текли мысли Мигеля с его мыслями. Однако удивления своего не показал.

– Всё-то тебе расскажи, – Ник как-то грустно улыбнулся. – Понимаешь, у меня ситуация особая. Моя девушка – стюардесса.

– Да ты что? – Веласкес закатил глаза. – Вот это романтика! Всегда мечтал завести знакомство со стюардессой. Но как-то не сложилось до сих пор. Хотя летаю достаточно. А у тебя, видишь, всё просто.

– Не совсем. Она сейчас в российской авиакомпании работает, в Москве, на международных рейсах. Мы почти не видимся.

– Печально. А как её зовут?

– Юля. Но познакомились мы вовсе не на авиарейсе, а когда ехали на автобусе в Будапешт. Она бросила карьеру модели и стюардессой только готовилась стать. Зато когда стала, я даже слегка завидовал: завтрак в Москве, обед уже в Париже или в Праге. Авиакомпания бросала их с рейса на рейс в разных направлениях, потому что новички работали в основном на чартерах. Но в этом и была фишка: сегодня ты можешь ещё не знать, в какой стране окажешься завтра. Вот где действительно романтика! Ну и труд большой, конечно. А ещё Юлька немножко японка. У неё есть какие-то очень дальние родственники по линии отца в Японии. Какие-то пра-пра-сколько-то-юродные бабушки или дедушки. Я иногда в шутку называю её «девушка из Нагасаки». Она очень необычная.

Мигель заслушался. Он, видимо, пытался представить себе Юлю… Какая она – эта девушка с облаков?

– А однажды, – улыбнулся Ник, – мы решили слетать в Стамбул на уик-энд, погулять по древней Византии, заглянуть в местные магазинчики, покататься на кораблике по Босфору. И представь – с нами случилось там совершенно нежданное экстремальное приключение: мы целовались в номере гостиницы, а тут – землетрясение. Небольшое, но мебель подпрыгивала и с дивана мы всё-таки свалились. И уж память о таком путешествии, поверь, на всю жизнь. Если бы я был креативным директором крупного туроператора, то заказывал бы для туристов такие малюсенькие землетрясения, крошечные, искусственные, для тонуса и памяти. Чтоб было о чём рассказать дома.

Некоторое время они проехали молча, а потом сознание незаметно куда-то поплыло, и Ник с Мигелем отключились, успев зафиксировать в памяти некое парящее состояние.

Проводив взглядом отъезжающий автомобиль, Лиза склонилась над осколками фотоаппарата и, немного покопавшись в стеклянно-пластиковой массе, взяла веник и сгребла всё на газету. Присела у окна, налила себе новую чашку чая и уставилась в облака, висящие над окном. Лиза, как Исаев-Штирлиц, в напряжённых ситуациях не паниковала, а полностью абстрагировалась и застывала, анализируя происходящее без глупой суеты. Её взгляд останавливался, и со стороны можно было подумать, что девушка находится в трансе. На самом деле в эти моменты мысль Лизы работала с гроссмейстерской интенсивностью. Но в данном случае, к сожалению, оставалось лишь ждать известий от ребят. Возможно, эти известия окажутся полезными для дела. Досадно было только, что человек из пикапа всё-таки увидел её в окне, да ещё с фотоаппаратом.

Просидев минут двадцать у окна и допив чай, девушка подошла к компьютеру и цокнула кнопку «Пуск». Пробежавшись пальцами по клавиатуре, она так и не увидела письма от международного фонда, который собирался с ней связаться. «Ничего, – подумала она флегматично, – в прошлые века почту ждали месяцами, а то и годами». Девушка собралась было выйти из сети, как вдруг на мониторе всплыла и замигала какая-то загадочная ссылка. Ссылка была набрана латинскими буквами и содержала слово «Антарктида», поэтому Лиза автоматически нажала «энтер».

На мониторе крупными буквами высветилась красная мигающая надпись:

«Внимание!

Ваши друзья находятся у нас. Им гарантирована полная безопасность.

Любые действия по их поиску осложнят для вас ситуацию.

Об их возвращении на территорию города вы сразу же узнаете».

Лиза «выбежала» из Интернета сверкая пятками: ещё какую-нибудь вирусную заразу занесут, все наработки по Антарктиде «слижут». Такой поворот событий выбивал из колеи. Возникал вопрос: «Так кто за кем следил?».

Ник очнулся. Рядом сидел Мигель и тряс его за плечо. Они находились в большом помещении, похожем на зал планетария или кинотеатра оригинальной конструкции, в котором белая сфера над ними и вокруг них, казалось, была сплошным экраном. В центре зала располагалось около восьми кресел по кругу, спинка к спинке. Кресла были полулежачие, по конфигурации чем-то напоминавшие пляжные шезлонги, но мягкие, из другого материала. Приглушённый свет в зале постепенно стал затухать, и они попали в центр некоего действия, напоминающего объёмный фильм, действия, которое происходило вокруг них. Видимо, это было нечто, близкое к состоянию героя кэмероновской ленты «Аватар», когда он проходил очередной сеанс в теле «гуманоида». Только местом действия здесь была не мифическая Пандора, а реальный земной континент – Антарктида.

Действо, завертевшееся вокруг Мигеля и Никанора, представляло собой объёмную инсталляцию – воспроизведение истории возникновения цивилизованного сообщества в Антарктиде, вернее подо льдами Антарктиды. Находясь внутри действа, молодые люди ощущали себя участниками событий. Всё, что они увидели, было необычно и малоправдоподобно.

А была это хронология освоения и застройки подземных полостей шестого континента, полная драматизма, насыщенная почти нереальными событиями, о которых мало кто знал на большой земле. В дальнейшем тех, кто знал о существовании большого подземного поселения, остались единицы, так же как и тех, кто участвовал в этом проекте, а потом оказался вне Антарктиды.

Перед глазами проплывали полуфантастические картины переброски людей, техники, строительных материалов, горнопроходческого снаряжения, научного оборудования на антарктический материк и далее в его подлёдные полости, которые их обитатели со временем превратили в цветущие жилые оазисы с автономным производством всего необходимого для существования человека. Для адаптации были максимально использованы научные достижения человечества. В основном всё необходимое доставлялось из Германии специальными подводными лодками, кое-что надводными кораблями. Это был тяжёлый период становления человека на малоисследованном и незнакомом континенте с условиями, слабо пригодными для существования людей. Речь шла не о постройке и вводе в эксплуатацию какой-то небольшой научно-исследовательской станции на поверхности земли, а о полноценном налаживании жизни людей и строительстве целого небольшого города в подземных пустотах, обнаруженных ранними экспедициями немцев. Учитывая, что абсолютно всё необходимое для строительства города и налаживания жизни человека нужно было доставлять сюда с нуля, адаптировать подземные пространства к существованию тысяч людей, создавать инфраструктуру и коммуникации – задача оказалась крайне сложной, опасной и имела труднопрогнозируемую перспективу. Кроме того, жизнедеятельность человека в недрах Антарктиды должна была быть качественно замаскирована. Ни спутники, ни авиация других землян не должны были обнаружить созданный город. К реализации проекта было привлечено много передовых учёных, в том числе пленных, захваченных нацистской Германией. Технические и финансовые средства организаторами проекта не экономились, ибо в случае военного фиаско лидерам нацизма нужно было надёжное укрытие, заповедник от всемирной охоты. Для того чтобы укрыться от возмездия на большой обжитой земле, потребовались бы виртуозные комбинации, а что может быть лучше для глобальной игры в прятки, чем отдалённый малоисследованный континент, который не принадлежит ни одной стране мира, практически другая планета. Но такой проект возможен только в случае, если удастся создать там нормальные условия. Жить в юртах и перенимать быт эскимосов и других народностей, живущих в экстремальных условиях, шефы рейха не собирались. Поэтому проект автономной суперсовременной базы в Антарктике стоял в списке приоритетных.