Царь-дерево

Лян Цисюн медленно поднял голову. Он не знал, что ему сказать. Слова Ли Хуэй были для него громом среди ясного неба. Все пошло к черту. Все пропало. Он чувствовал только это, и больше ничего…

Дверь закрылась и прочно отделила мир Лян Цисюна от мира Ли Хуэй. Злиться на нее, страдать?.. Все слишком неожиданно. Отчаяние, безысходность, раскаяние и неуверенность — все эти чувства охватили его одновременно. Он не помнил, когда и как вышел из ее дома. Солнце ударило по глазам, и он ослеп. Все чувства стали как будто острее и смешались еще больше, словно в открытом поле поднялась метель. Ему показалось, что ноги отрываются от земли, он поднимается, взлетает, но при этом не понимает, где же земля, на которой он живет…

— А-а, это ты, студент!

Лян Цисюн почувствовал на своем плече тяжелую руку, которая как бы вернула его с небес на землю. Фан Син! Он так изменился: нет яркой, цветастой куртки, нет очков — «стрекозиных глаз». Не новая, но вполне приличная рабочая одежда. Даже усики исчезли. Он бесцеремонно рассматривал Лян Цисюна.

— Ты от Ли Хуэй? А почему уже уходишь?

— У меня… у меня еще дела. Я не смогу побыть с вами.

— Ну-ну. Конечно, у студентов университета столько дел! Таких, как я, наверное, больше нет? Я как воздушный змей, который оборвал свою нитку, — лечу, куда вздумается. Нет у меня ни своего гнезда, ни человека, который бы обо мне позаботился. Кстати, вполне возможно, что Ли Хуэй тебя ценит.

— Меня?

Неужели он просто упустил свой шанс?.. Лян Цисюн закрыл глаза. Фан Син пощелкал пальцами, повернулся и пошел дальше. Но, пройдя несколько шагов, обернулся и таинственным голосом сказал:

— Эй! Могу рассказать кое-что новенькое и интересное. Наверху кто-то поддержал Ли Хуэй насчет выборов в передовики. Вроде сказали: «На что же еще смотреть при выборе передовиков, как не на производственные показатели? Мы же не манекенов выбираем для парикмахерской и магазина одежды». Вот это я понимаю! Но еще лучше выдал ваш начальник цеха Лао Фаньтоу. «Мы, — говорит, — давно хотели выбрать Ли Хуэй в передовики. А если молодежь чего-то не понимает в красоте, то мы ей поможем, научим!» Старикан просто развернулся на сто восемьдесят градусов. Можно было помереть со смеху!

Фан Син поморгал маленькими узенькими глазками:

— Вот кто точно помрет со смеху, так это Ли Хуэй, когда узнает. Она вполне может еще сказать при этом: «Но ведь я за него голосовала, когда мы выбирали начальника в цех. Я не могла ошибиться!» Ей-богу, она так и скажет!

Фан Син скорчил гримасу и расхохотался. Но его слова словно обожгли Лян Цисюна огнем. Что происходит? Неужели это правда?